[Natalia425]

Сообщение от elena71

Ничего, как говориться, не предвещало))))

Ну да, клад оказался зарытым в конце Лысогорского леса)))

Сообщение от SERG16

И еще стоит отметить, что Кавалерийская школа была, видимо, организована на базе бывших конюшен и манежа купца Паньшина

Да, скорее всего. Но с какого-то момента, но до школы Осоавиахима, по всей видимости, здесь же размещался Кавалерийский манеж Кадетского корпуса.

Из воспоминаний:
В конце тридцатых комсомол бросил клич - «Молодежь! На самолет! На трактор! На коня!». Повсюду начали работать кружки «ГСО» (Готов к санитарной обороне), «ПВХО» - (Противовоздушная и химическая оборона), «ГТО» - (Готов к труду и обороне) и, особенно, Аэроклубы, готовившие летчиков и парашютистов. Ребята из нашего класса были в этом очень активны, и мы старались заниматься во всех этих кружках. Но в аэроклубы принимали только с восемнадцати лет, и нас туда не взяли. Тогда мы все решили пойти учиться в Кавалерийскую школу Осоавиахима. Эта школа, как и многое другое в Воронеже, была очень капитальной. Дело в том, что до революции в городе был Кадетский Корпус. Здание, которое он занимал, передали Дерптскому Университету, эвакуированному в Воронеж еще в 1918 году, а его плац (он так и назывался « Кадетский Плац») превратили в стадион. Но был у Кадетского Корпуса и филиал - «Кавалерийский Манеж», находившийся недалеко от Заставы. Его-то и превратил Осоавиахим в свою Кавалерийскую школу.
На довольно большой, огороженной высоким кирпичным забором территории, размещались капитальные конюшни и все другие помещения, включая крытый вольтижировочный манеж. Командир школы, инструкторы и конюхи были донские казаки из соседних станиц, а табун формировался из списанных по возрасту строевых лошадей из кавалерийских полков РККА. Ничего общего с современными школами конкура, в которых лошадей и всадников учат «лошадиному балету», в этой школе не было. Учили самой настоящей строевой кавалерийской подготовке - всем видам аллюра, рубке лозы на строевой рыси, вольтижировке и преодолению барьеров. Видимо, «прототипом» для этой школы были учебные команды строевых кавалерийских полков. Хорошая была школа. Настоящая.
Мне достался конь по кличке «Амур» - старая опытная бестия, хитрюга и лодырь. Он, несомненно, был кровным родственником тех «степных кобылиц», что в свое время привез мой отец в Хреновое из Туркестана вместе с «киргизами». Невысокий, косматый (шерсть на носу и бахрома над копытами) буланой масти иноходец, упрямый и своенравный, как и все степняки. Наше знакомство началось с того, что он не пустил меня к себе в денник.
По команде «Принять» все строевые кони обычно смещаются в стойле вправо, пропуская к себе всадника, чтобы тот мог его оседлать и одеть уздечку. На мою команду Амур не только не сместился вправо, а приподнял копыто левой задней ноги, вооруженное здоровенной подковой, и угрожающе подрыгал ногой, словно предупреждая: - «Только сунься! Получишь копытом такого пинка, что век не забудешь, если останешься жив». Но стоило мне только показать ему кусочек сахара, как он тут же взял вправо и примирительно фыркнул. Контакт был установлен. Теперь коня надо было оседлать. Все шло более или менее благополучно как учил инструктор. Но когда я вывел коня в манеж и, поставив ногу в стремя, попытался сесть в седло, оно тут же съехало ему под пузо, а я шлепнулся на землю. Оказалось, что когда я затягивал подпруги, он сильно надул живот. Подпруги оказались затянутыми очень слабо. Поэтому при попытке сесть в седло, оно, естественно, съехало набок, и я кувыркнулся вместе с ним. А Амур только посмотрел на меня, чуть скосив глаз, и сделал вид, будто он тут абсолютно не при чем. Пришлось пойти на хитрость и дать ему еще один кусочек сахара. Пока он его с хрустом уплетал, естественно, надуть пузо ему было несподручно, и я успел затянуть подпруги, так как надо.
Так он мне сразу же доказал, что задаром ничего делать не будет, и за все придется платить. Он учил меня уму - разуму все время, пока мы учились в этой школе, каждый раз придумывая новые пакости. Он мог, например, при взятии барьера, разогнаться до строевой рыси, а то и в карьер, но в последний момент остановиться как вкопанный перед самым препятствием, затормозив всеми четырьмя копытами и низко наклонив голову. Естественно, что я от такой внезапной остановки кубарем летел по инерции через его голову и в одиночку «преодолевал» препятствие. А этот негодник оставался по другую его сторону и хитро поглядывал на меня, словно говоря: - «Ты хотел взять барьер? Пожалуйста! Но только без меня». Словом, он хорошо познакомил меня со строевой кавалерийской подготовкой. Но расстались мы с ним большими друзьями. Он получил от меня за время учебы, бог знает сколько, хлебных обрезков с солью и кусочков сахара в виде взяток за свои «услуги», а я сдал норматив на «Ворошиловского всадника 1-й ступени».