1917 год. Бобров. Гимназисты. Слева – Костя Авдеев;
в центре, в белой рубахе, – Коля Алексеевский; рядом слева – Женя Плужник.
(Снимок публикуется впервые).
Снимок сберег и в ноябре 1964 года передал на хранение Василий Петрович Никифоров. Проживал он в ту пору в Ульяновске-Самаре. К сожалению, он указал лишь двух своих соклассников – «в центре, в белой рубашке – Коля Алексеевский, облокотясь на бревно; стоит крайний слева – Костя Авдеев». Их именами будут названы центральные улицы родимого Боброва. Плужника узнала киевлянка Ольга Наумовна Титаренко, она в свои детские годы часто встречалась с Евгеном Павловичем – «сидит рядом с Алексеевским, в светлой шинели, слева». Плужнику установят мемориальную доску в сердце древнего Киева – на улице Прорезной между Крещатиком и Золотыми воротами.
Никифоров: с Колей Алексеевским учился со второго класса гимназии, с 1911 года по 1918-й. В шестом классе учитель словесности зачитывал на уроках прекрасные сочинения Коли. Играли в драматическом кружке. А нашим струнным оркестром управлял Костя Авдеев. Оба – из дворянских семей, у Кости отец – монархист. Мы же к царизму относились с презрением. Идеалом считали республику.
В 1917 году в гимназии избрали ученический совет – юнком, его председателем – Алексеевского.
У гимназистов начались конфликты с преподавателями. Как-то учителя математики собрались уволить за то, что он хотел раздвинуть подальше парты во время письменной контрольной. Дело дошло до срыва занятий. Такие споры директор разбирал на ученическом совете. Кстати, Николай защитил преподавателя.
Наталья Алексеевна Смирнова, проживавшая на склоне лет в подмосковном Серпухово, училась в женской гимназии и хорошо знала ребят в мужской. Она засвидетельствовала: «Николай Алексеевский вместе со своим одноклассником Евгением Плужниковым издавали рукописный журнал «Призыв» крайне реального направления. Помещали там статьи, освещающие современные события, общественную жизнь, вопросы учебной жизни гимназии и т. д. Плужников писал стихи. В настоящее время (октябрь 1964 года, 27 числа), насколько мне известно, Плужникова уже нет в живых – у него и тогда были слабые легкие».
Мама Николая Алексеевского Елизавета Александровна в свои 92 года рассказала, что муж её Евгений Иванович работал инспектором народных училищ и директором учительской семинарии. Дети в семье – старший Николай, Дмитрий, Юрий, Мария, Евгений. Сама Елизавета Александровна училась в гимназии вместе с Надеждой Константиновной Крупской. По приезде в Бобров работала библиотекарем Губземотдела. «В семье тоже имелась хорошая библиотека», ею пользовались и друзья Николая.
Никифоров: «По предложению директора гимназии в связи с тревожной обстановкой в стране сократили учебный год. Восьмой выпускной класс занятия закончил 15 февраля 1918 года. 15-го вручили аттестаты зрелости. Был выпускной вечер. Иногородние скоро разъехались». Близкие товарищи Плужника сами выбирали себе жизненный путь. Родные Николая перебрались в Усмань. Их он навестит лишь раз в 1919 году по скорбному известию: умер отец. Семья Кости уедет на юг России.
А вчерашние гимназисты пойдут в революционный комитет Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Для начала им поручат собрать по селам книги в уездную библиотеку. Вступают в партию большевиков. В декабре 1918-го Николай стал редактором «Известий Бобровского Совета РК депутатов».
Городок оказался на линии фронта Гражданской ВОЙНЫ. Тут бились белые и красные. Сын поднялся на отца, брат встал на брата. Историки позже подсчитали, что Бобров восемь раз переходил из рук в руки.
Гимназисты возмужают в считанные дни, месяцы. На сохранившихся снимках – не безусые юнцы. Замечены их отвага, ум и умение работать с людьми. Авдеев назначается председателем Богучарского уездного ревкома. Алексеевского направляют в Воронеж, избирают членом губисполкома, которым какое-то время «рулил» Л.М.Каганович.
24 апреля 1920 года двадцатилетнему Алексеевскому, по другим сведениям – девятнадцатилетнему, доверяют ответственный пост председателя Воронежской губернской чрезвычайной комиссии. В этой должности, по известным только ему причинам, он понял, что дело – не для него. Пишет в Губкомпарт одно за другим три заявления: «Работа в ЧеКа не вполне соответствует моим наклонностям и способностям». Молод, опыта нет, мал партийный стаж. «Проработав полтора месяца в Губчека, я окончательно убедился в своем несоответствии на этой и вообще общественной работе в общегубернском масштабе». «После тифа с нервным потрясением... я убедительно прошу освободить меня от обязанностей председателя Губ. ЧК». «Прошу откомандировать в Бобров».
Только 12 октября 1920 года его просьбы учли. Пост сдал Лотаузову. А уже в начале ноября как заместителя председателя губисполкома в качестве чрезвычайного комиссара его командируют на юг губернии. Там в ответ на продразверстку, изъятие продовольствия у селян вспыхнул крестьянский мятеж. И снова брат шел на брата. С восставшими и их атаманом Иваном Колесниковым почти-почти разделались.
12 декабря вдруг вызывают в Воронеж на пленум губисполкома. Алексеевский вместе с губвоенкомом Федором Мордовцевым и старым другом Костей Авдеевым из уездного Богучара отправились на ближайшую железнодорожную станцию Кантемировку. Выехали налегке, без надежной охраны.
Неподалеку от станции решили передохнуть в селе Скнаровка. А тут их окружили свалившиеся снегом на голову мятежники. Костя погиб. Сам Иван Колесников, по свидетельству очевидцев, зарубил Мордовцева, хотя тот попросил: «Пожалей детей». Алексеевский последний патрон оставил для себя и застрелился.
0 случившемся узнал чекист Киевского военного округа Михаил Иванович Любушкин, товарищ Алексеевского и Авдеева по Боброву (не соклассник ли по гимназии?). Подал рапорт и уже в апреле 1921 года находился в Воронежской губернии. При его участии в отряд колесниковцев «внедрили» девушку-разведчицу. Ею была недавняя бобровская гимназистка из села Шестаково, близкая знакомая Алексеевского, а возможно, и Плужника, Катя Вереникина. Ее стараниями секретные намерения-планы атамана становились известны чекистам. Мятежников разгромили.
http://www.communa.ru/news/detail.php?ID=15217