Когда-то за неделю или около того до этого…
Катался на метро. Круто. Особенно когда едешь с утра пьяный после опохмелки пивом после вчерашнего. На Павелухе запихались в набитый битком вагон. Со второй попытки. Час-пик. 9 утра. На следующей станции меня пытались убить. Затоптав ногами при выходе из вагона, из коего я выходить не хотел. Порадовали тем не менее две вещи: банка пива, которую я достал из сумки, и красивая попка девушки в джинсах, что стояла передо мной. Да. Раадовало еще и то, то удалось кинуть свое мягкое место на горизонтальную плоскость. Метро – позади. Едем в автобусе №851. Очередная доза пива повергла меня в состояние, близкое к очень сильно неустойчивому. Почерк неровный, но я держусь. Во. Видел баржу на воде. Она плыла по воде (вот это стиль! И правда человек немного нетрезвый писал
– прим ред.). Прикольно. Вспоминал детство, глиссер на батарейках, запускаемый в корыте с водой. Слёз умиления пускать не стал. Рядом стоит девушка с красивыми (пива много) грудями. Тешит глаз. И слушает блеер. В любви признаваться не стал – не то количество пива. Железный мужик в автобусе сказал, что пожары лучше не тушить, а предотвращать. Долго думал, сомневался. Пришел к выводу, что пожары тушить все-таки надо. Ибо нефиг. Сел на попу. Попа радуется. Звонок на мобилу. Не успел ответить. Перезвонил туда. Тишина. Ну да ладно, не очень-то и хотелось. А за окном лето, мать его так. Солнышко светит, птички поют там (не слыхал, но думаю, что поют), вселенные встают и рушатся, одним словом, ну короче.
Итак. Коллега улетел, помахав крылом. Я, набегавшись по первопрестольной обпившись пива, сижу на Павелухе. Немного гудит голова и хочется пить. Мысль взять еще пива упорно отгоняю – сколько можно??? Железная тётька, болтающая без умолку, затрахала до полусмерти. Ужас.
================================================== =================
Когда-то за день или около того…
«Но странный стук зовет в дорогу.
Может, сердца, а может, стук в двер.
И когда я обернусь на пороге,
Я скажу одно лишь слово - «верь».
Тудух-тудух, тудух-тудух… Стук колес. Какие мысли он наводит? Может быть, это отсчет мгновений нашей жизни? Может быть, это прощание? Прощание с чем? С миром, где остаются родные, друзья, знакомые, остается твоя любовь…
Ты уезжаешь… Ты пишешь эти строки в поезде, потому что мысль летит и не хочется спать… Неровный почерк, слова расползаются на бумаге, но ты пишешь…
«И опять на вокзал, и опять к поездам,
И опять проводник выдаст бельё и чай.
И опять не усну, и опять сквозь грохот колес
Мне послышится слово «прощай»…
Спать… Традиция пить пиво на вокзале и потом в поезде сделала свое дело. Засыпаю.
«Завтра будет тот же день»…
================================================== =================
Собственно.
Ну вот, наконец-то. Самолет на запад катит, русский парень в нем сидит. «Вот те нате, хрен в томате» - стюардесса говорит…
Затарившись в дьюти-фри спиртным и выпив в типа ирландском кабаке бокальчик пива, погрузился в самолет. Места у окна мне не досталось, нету, мол. Ладно, хрен с ним, лишь бы не в середине. Зайдя в самолет, обнаружил на соседним с моим месте негритосину. В косичках и плеере. На мое место сумку положила. Сидит, ептыть. Ладно, после выразительного поглядывания в ее сторону и укладывания своих сумок наверх барахло свое она с моего места убрала. Ну там, загудело всё вскоре и наша аэробрюква А-310 поднялась в воздух. Соседка игнорирует надпись английским по белому, мол, вашу мать, выключите блееры нафиг. Слушает попсню какую-то. Аж мне слышно. Потом баиньки засобиралась. Дрыхнет, другими словами. Ладно, сладких снов тебе, загорелая. Пусть тебе какой-нить рэпер черный в бандане приснится.
Ладно, летим. Солнце в левый глаз фигачит, от крыла отражаясь. Так, закроем окошечко. Угу. Обед тут начали разносить. Ну, как всегда, по непонятной традиции, обед с напитков и орешков начинается. Шоколадка сопит в люле. Орешки ейные на мой столик загрузили. Ладно, будет её сюрприз на восьмое марта, когда проснется.
Так, орешки съедены. Обед несуть. Сначала с индусами этими вегетарианскоязычными носились, как курица с яйцами. Своими. Так, выбрал себе курицу. Рыбу не стал брать, известный фильм вспомнился. Так, что тут у нас? Ага, булочка, кусок лосося соленого грамм 15, салатик стремный из сорняков кормовых растений каких-то. О! Курица напомнила по вкусу куриную отбивную, что продают у нас в башне внизу. Ну прямо до боли похоже! Такая же пропитанная маслом стремнотень. Слезу умиления по этому поду пускать не стал – рано еще слезы умиления пускать-то. Еще леса и поля родные под крылом самолета. Соседке, видать, рэпер приснился, а может, и не один. Попытки стюарда ее разбудить вежливой тряской за плечо и екскьюзмиванием к успеху не привели. Да фигли ты с ней миндальничаешь! Надо было рявкнуть «Мля, стоять смирно, жрать подано! Хорош дрыхнуть! Снимай наушники, бегом марш мыть руки!». Но не, культура типа. Короче, осталась уголюшечка моя без хавчика, зато выспавшаяся. А, проснулась. Просекла, что с хавчиком ее обломали, озирается. Да не стесняйся, крикни по-англицки «вашу мать, где мои ништяки???». Не, стеснительная, видать. Я ей на арахис показал – «это твоё, мол». Кивает. Да фигли ты киваешь, бери и жри, а то этот пакетик мне уже весь стол отлежал! Не, не берет. Ладно, переложил на ее столик аккуратненько, когда она очередной раз придремала. Сочок достала, пьёть. Во-во, сочок оно полезней, чем курица неустановленного года выпуска и гражданства. Может, не так скоро растолстеешь. Ой, поел, мне она аж почти симпатичной показалась. Что с людьми еда делает! О, песню любимую по винампу передают. «Der Wachter». Блин, таможенную декларацию несуть. Ё-маё, спиртного лишку загрузил!!! Куды ж лишнюю литруху девать??? Вернее, полуторалитруху!!! Мама! Я ж не выпью столько за оставшиеся восемь часов! Придется говорить, если что, что это лекарство установленного образца от простуды. Ну, зеленый чай в прошлый раз прокатил, надеюсь, что и в этот раз прокатит. Эх, нарушаю законы тут по полной программе. Блин!!! Носки!!! Со вчерашнего дня не менял, а ведь это уже на бактериологическое оружие тянет! Эх, будем надеяться, что жертв аэропорту не будет, не догадаются, а декларировать всё равно не буду. Вот такой я нехороший. Уж звиняйте. Больно уж водка в оттавских магазинах дорогая – решил с собой прихватить от жадности. Кстати, поллитра воронежской настойки, что в подарок везется, тоже душу греет и закон нарушает. Не заслоняй мне экран, чернявая!!!!!! Ты там советуйся с корешами своими загорелыми по поводу, сколько болотной тины ты в канаду ввозишь, но нафига мне при этом экран заслонять??? Во, Убрала руку свою. Так-то лучше. О! Констанцией зовут соседку мою. Прям как в «трех мушкетерах». Фамилиё ейное «Люле». Да уж, явно не Иванова. Это я к ней в декларацию подглядел. Так, двадцать годиков ей, угу. Не везет с собой ничего. Подарок только какой-то на двести баксов. Матрешку, что ли, купила из ста сорока восьми предметов? Не, вряд ли. И балалайку тоже вряд ли. Ой, переправила. Уже 250 баксов оценочная стоимость подарка. Интересно, что это за хрень такая? Ладно, лень что-то фантазировать. Пусть хоть плиту от мавзолея. Мне пофиг. Гы, представил сейчас, как она под покровом темноты ночи и темноты своей кожи в телогрейке и с ломиком плиту от мавзолея отфигачивает. Прикольная картина, наверно. И небось ругается при этом не по-русски. А её кореша в банданах и спортивных куртках «адидас» на шухере стоят.
Так, батарейки на нотеке еще на полтора часа должно хватить. В самолете бурление и шевеление – индусы тусуются. Не сидится этому южному носатому братскому народу. Причем картина обычно такая: Ходит по проходу толстый дядя и носит мелкого индусенка. Справа сидит индусочка с наглухо зататуированными руками. На внутренней стороне ладоней вообще места живого нет. Ну, браслетов на каждой руке по полкило, не меньше, это само собой. Дите с ней чернявое лазит (а, не, дите не ёё, мамаша чуть подале). Мелкое еще, татуировок не видать пока. Хотя браслеты на руках уже обозначились и подрастают. Кстати, Констанция тоже обнаружила узор на ладонях. Ё-маё. Твои белые ладошки не дают тебе покоя? Надо зафигачить картины в стиле Пикассо? А сначала не врубился, думал, при пожаре обгорела или кислоту на нежные негритянские ручки враги живодеристские пролили. Ладно, выключаю нотек, перекур, поскучаю немного.
Во. Очередной этап позади. Сижу в номере гостиницы «Виктория» с офигенным видом на глухую кирпичную стену в сто этажей из окна. Основной гемор вроде позади. Но что было... Долетели нормально, милая моя чернокожая без второй еды осталась. Но тут уж сама отказалась, хотя её и разбудили. Оно и понятно, лучше гамбургеров по прилёту на ридну батькивщину заточить. С них и газы поядовитее и вообще. Ну да ладно, ну её. Выгружаемся, нагло протягиваю таможеннику свою декларацию, в которой вместо двух с полтиной литров один обозначен, ну и никакого другого криминала. Поначеркал там чего-то. А, желтую бумажку мне еще дал милый китайский парень. Я особо не стал вникать в подробности той анкеты, на три вопроса «есть ли у вас лихорадка» (ага, есть трохи, но тильки для себе), «чувствуете ли вы признаки типа кашля, соплей, затрудненного дыхания, сквозняка в голове и шевеления волос на ногах?» и «контактировали ли вы с восьми до одиннадцати с больным атипичной пневмонией?» ответил «никак нет, спасибо, стул хороший».
Кстати, бумажку эту у меня никто и не попросил. Дождавшись свою сумку класса «мечта оккупанта», иду на выход. Тётька-таможенник смотрит на мою декларацию и машет рукой, мол, вам направо, пройдемте в отделение. Епона мама. И чем я ей не понравился? Ведь
«Стоял спокойно, чтоб не нарываться,
Я водки, правда, малость лишку загрузил…»
Ладно, сворачиваю типа на проверку. Мандража особо нет, но все равно стремновато, потому как то, что я везу, с тем, что у меня задекларировано, расходится конкретно. Подхожу к тетке фашистской внешности, которая делает неопределенный жест рукой, мол, касатик, ставь сумочку вот туточки, щас всё будет. Смотрит на отметку в декларации «1 литр», косится на мой пакетик, в котором одна бутылочка прорисовывается (ясный пень, остальные я в сумку положил), молчит.
«Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу,
Разденут, стыд и срам при всех святых,
Найдут в мозгу туман, в кармане фигу,
Крест на ноге, и крикнут понятых…»
Ой, Владимир Семенович, как я вас сейчас понимаю…
Фашистка тем временем спрашивает: «а чего это ты, мил человек, тут столько времени собрался делать?». Ну, я ей натурально объясняю, мол, из Миргорода приехал на банановые плантации в сезон подколымить, а зимой буду снег убирать, чтобы башка не падал. А разрешение у тебя на работу с кристаллами воды есть? – говорит. Ну дык ёлы-палы, отвечаю. Тетя в одеянии, чем-то на бронежилет похожем, выписала. С гербом, подписью начальника по кадрам и лиловой печатью, всё, как положено. Вот покажу сейчас. А, говорит, понятно. Ну, раз из Миргорода и документы в порядке, тогда ю кэн гоу. Ой, тетенька, не знаю, как и благодарить. И шмонать даже не стали, а ведь там спиртного много и растения из той части Сибири, что Россией зовется, во фрагментированном виде провозятся по полной программе. Хотя если нет – то и суда нет. Пошел. Сел на такси, доехал, и вот я тут.
Кстати, Канада – бедная страна. Пока гулял вечерком по Торонто (совсем недолго, искал железную штуку в виде банкомата наличности немного канадской срубить и найти место, где гамбургеры и соса-солу продают), ко мне три раза приставали с просьбой о помощи подрастающему и подросшему канадскому населению. Епона мама. У меня ведь сначала вообще денег канадских не было, потом появились, но не меньше двадцатки, потом появилась мелочь, но все равно не дам!!! Потому как «у них денег куры не клюют, а у нас на водку не хватает». Да. Вот такой я жлоб. Я и дома-то подаю только тогда, когда сердцем чувствую, что надо. А уж у буржуинов, которым на мерс новый не хватает – фигушки. Вот вам моё из бывшей станы советов большое человеческое пошли на фиг. Да. И нефиг на меня так смотреть. Меня взгляды и покруче не пронимают – я совсем бесчувственная скотина.
Погода. Из аэропорта выехали – дождь льет такой, что мама, не горюй. С водилой пообщались немного – оказывается, всего с четырех вечера дождь идет, но уже авария какая-то там случилась на хайвэе. Скотина. Содрал с меня сорок три бакса. Красная цена от аэропорта – тридцать пять. Подавись. Спасибо, что хоть кредитку взял.
Ладно, я в Торонто. Вещи оставлены в номере, гуляю. Сырость висит в воздухе. Влажность, похоже, близка к стопроцентной. Во. Посмотрел прогноз по ящику. Влажность 94%. Температура 19 градусов. Точка росы 18 градусов. Облачность обещают, дожди с грозами. Правда, переменные, ну да от этого не легче. Неужели и в Оттаве такая же сыротень? Мрак. Буду умирать молодым.
Что, свинья, и тебе не спится? Полпятого утра по местному времени. То бишь полпервого дня по московскому. Ясный пень, не спится. О! А бутылочка-то с висачом ирландским как-то уже совсем не полная, а можно даже сказать, отпито из нее некисленько. Гм. Ну я ж не с утра. Ведь по московскому уже… Солнце в целом свете… Ладно, ладно, не отмазывайся, все и так уже всё поняли.
Во. Песню опять по винампу любимую передают. «Сосны на морском берегу…»
Утро местное наступает. Пойду халявный завтрак сожру внизу, да за билетами на паровоз схожу местный. Всё, немного ещё висача глотаю и в путь.
Забыл второпях мелочевку одну в номере, похоже. Ну да ладно. Руки-ноги-паспорта вроде на месте. Хотя расслабление приятное от вражеского алкогольного напитка дает о себе знать. Ладно. Едем. На соседнем месте – никого. Ни тебе негритяночки симпатишной, ни тебе вообще живой человеческой души. Через проход сидят две тетки о-о-о-о-чень подержанного вида. Аж неинтересно прикалываться. За окном мелькает обычный пейзажик – зелень там цветущая и не очень, дорога асфальтовая, озеро Онтарио. Эх, искупаться бы сейчас… Заплывчик бы на пару километров – волна небольшая, несильно устану. Но не судьба. Сижу в эйр кондишионед вагоне и слушаю музЫку родную…
«Земля… Небо… Между землей и небом война…»
Небо пасмурное. Дождя нет, но погода шепчет. Поле за окном проезжает пшеничное, похоже. Епона мать, и у этих человеков мы хлеб покупаем!!! Какого хрена! У нас и поля поширше, и химикалий на полях понажористей. Разве только комбайнов не хватает. Ну да зато у нас комбайнёры в страду круглые сутки фигачат, не смыкая глаз...
Интересно, понравилась бы местным фермерам песня из широко известного творчества родной воронежской группы?
«….
Комбайнёр, глотая пыть,
Пашет сутками его,
Потом что тает, как ковыль?
Ну а дома плачут дети, позабыв про всё на свете,
Они жрать хотят всегда, ведь на то они и дети.
И жена в теплушке и резиновых калошах
Намоталась за весь день, она за@#алась тоже.
Хорошо, а тут еще и свой огород,
Короче, хорошо в деревне, в рот компот!!!»
Не, другая тут деревня. Колхозник на новеньком джипе по ридной канадии мчится, жена его в резиновых калошах отродясь не тусовалась – грязи тут такой нету.
Не, чужая страна… Совсем. Даже товарняки за окном по-другому стучат. Проводница не чаю предлагает, а гамбургеры с соса-солой…
«Все говорят, что мы вместе,
Все говорят, но немногие знают, в каком…
А из наших труб идем необычный дым,
Стой, опасная зона, работа мозга…»
Неужели тоска по Родине началась? Ё-маё, рановато…
Во, приеду на место постоянного обитания, схожу в кабак обязательно и выпью пива, которое наиболее напоминает жигулевское. Вечерком надо пробежать по стандартному маршруту (постараюсь быстрее 20-ти минут), хотя в первый вечер вряд ли времени хватит.
Эх, что-то скучно стало…
На лирику немного пробивает…
«Где ты, где ты, моя отчаянная,
С которой природе вызов бросали вместе?
Были мысли наши вместе спаяны,
А сейчас? Семь без двух, козырь крести…»
Интересно, а как ощущает себя подрастающее и подросшее поколение в стране буржуинии? Думает ли, переживает ли, зачем оно, почему оно? Или тупо пялится в ящик и жрет гамбургеры и кока-колу? Чегой-то на философию потянуло…
«Мы родились в тесных квартирах новых районов,
Мы потеряли невинность в боях за любовь…»