[vik 01]

29.10.2014 06:30
Не один в поле воин

Память
У самой грани России с Украиной - на незаезженном просёлочном перепутье между воронежскими сёлами Поддубное, Кривоносово, Новобелая в мае – море цветов. Даже не наклоняясь к разноцветным колокольцам, чувствуешь дивный степной аромат.

Пётр Чалый, член Союза писателей РФ

Стараясь не толочь травы, ступаем бережно по опушке и лесным полянам нагорной дубравы Березняги.

Отполированными до блеска прутьями пронзаем на полутораметровую глубину податливую землю. По самую рукоять щупы уходят вглубь, чаще – беззвучно и довольно легко.

Ещё не сровняло землёй старые окопы, вырытые грозным летом 1942.

…Опять 22 июня, опять «ровно в четыре часа», как и год назад, в 41-м, враг засучил рукава. Во вспомогательном наступлении «Фридрикус II», за ним последует основная операция «Блау», ему, как и в начале «крестового» похода на восток, снова чертовски везло: в степном Черноземье, на стыке двух армий прорвал нашу оборону. Сквозь эту прореху лавиной хлынули танки, мотоциклетная пехота - не только на север, к Воронежу, но и круто на юг, в большую донскую излучину. Навстречу им из Донбасса устремилась другая вражеская армада. Клещи окружения грозили главным силам на Юго-Западном фронте между реками Северским Донцом и Доном.

До поры до времени ни солдаты, ни командиры о случившемся не ведали и, как и предписывалось приказом, держали оборону по берегам Оскола и Донца. Командарм 38-й Кирилл Семёнович Москаленко узнал об опасности от лётчика, разведавшего, что в глубоком тылу, почти в ста километрах за спиною, в районе Россоши движутся танковые колонны противника.

В штабе повеяло смертным холодком.

Приказ об отходе безнадёжно запаздывал. Спешно требовалось любыми силами попридержать бронированные зубья сжимавшихся клещей, чтобы не дать врагу сомкнуть кольцо окружения.

Москаленко возложил эту задачу на самого надёжного – опытного и удачливого комдива 9-й гвардейской Белобородова. Боевое распоряжение обязывало: организовать заслон на рубеже Поддубного и Кривоносова, закрыть фланг и тыл армии со стороны Россоши.

У Афанасия Павлантьевича в распоряжении не было коврасамолёта – пешим ходом даже за сутки невозможно перебросить дивизию за добрые сто километров. Он выбирает тоже самого испытанного ещё в боях под Москвой майора Романова. Командиру 22-го стрелкового полка отдан приказ: двигаясь на машинах, «сосредоточиться на указанных рубежах и организовать оборону фронтом на север до подхода дивизии».

Позже об этих «минутах роковых» Белобородов вспоминал: «Сажаем на грузовики около двухсот стрелков, связистов, артиллеристов и миномётчиков полка, с орудиями на прицепе и отправляем по маршруту. Говорю Романову напоследок: – Успеем мы к тебе на подмогу или не успеем, но Кривоносово держи до последнего. Не удержишь – фашисты запустят танковую клешню в тыл всей армии.

– Удержим, – кивает Иван Никанорович.

Он козырнул, вскочил на подножку грузовика, и скоро степная пыль скрыла автоколонну. Главные силы дивизии двинулись пешком. Это был трудный день».

В небе – ни облачка, зато в степи, насколько хватает глаз, над дорогой висят плотные облака. Зависла пыль столь плотно, что только вблизи можно определить, чья эта колонна – советской пехоты или немецкой.

«Ошибались и фашистские летчики. Тогда они не бомбили нас, принимая за своих. И наоборот – бомбили своих, принимая за нас».

Романов отлично выполнил приказ. Его отряд на сутки обогнал главные силы дивизии, вошёл в указанный район и занял оборону. Удалось отряду опередить противника: танковые части, наступавшие на юг, подошли сюда позже.

К утру 9 июля уже все, завершив марш, с ходу приняли бой с гитлеровскими танками и мотопехотой. А вскоре сюда же подоспели и основные силы дивизии.

Бойцы 9-й гвардейской стояли насмерть. В том бою подвиги были коллективными.

В составе одного из орудийных расчётов 28-го гвардейского артиллерийского полка вполне мог отважно сражаться Фёдор Андрианович Полетаев. О былинной судьбе русского богатыря спустя два десятилетия рассказал главный «следопыт» СССР – известный советский писатель Сергей Смирнов.

В июльские дни при отходе к Дону артиллерист был тяжело ранен. Попал в плен. Не единожды неудачно бежал. В рабочей команде его отправили в Италию. Там он сумел уйти в Гарибальдийскую партизанскую бригаду. Участник антифашистского Сопротивления геройски погиб под именем Фёдора Поэтана. Посмертно в 1962 году удостоен звания Героя Советского Союза.

Между Кривоносовым и Поддубным тридцать фашистских танков с пехотой окружили наших. Воины стояли до последнего. В роще, что южнее деревни, защищая штаб полка, погибли почти все офицеры.

После полудня вражеские танки ворвались в Новобелую. Гвардейцы в уличном бою сожгли часть машин, истребили пехотинцев.

В дневнике генерал-полковника Франца Гальдера, начальника генерального штаба сухопутных войск Германии, прослеживается, какое значение придавали немцы именно этим боям в наших донских степях.

«9 июля 1942 года, 383-й день войны.

…Наступление южнее Дона развивается. Общее впечатление: противник удерживает позиции в районе Лисичанска и южнее Россоши, а на восточном участке отходит. Западнее Айдара, по-видимому, лишь упорно сопротивляющиеся арьергарды. Сомнительно, удержится ли противник в Айдаре и станет ли его оборонять, поскольку мы уже пересекли Богучар в районе Талов. Решение. Продвинуть 40-й танковый корпус вдоль дороги Россошь – Ростов…»

В книге мемуаров «Сталинградский кошмар» первый адъютант и начальник управления кадров шестой армии, «паулюсовской», Вильгельм Адам тоже свидетельствует, что «9 июля к ним прибыл начальник штаба 4-й танковой армии с приказом принять командование 40-м танковым корпусом, втянутым в ожесточённые бои под Кантемировкой». И ещё – «корпус оказался не в состоянии преградить путь советским войскам… Русские всё время уходили через широкие бреши и избежали окружения».

…Ночью в штаб дивизии, расположенный в Новобелой, прибыл связной от генерала Москаленко с приказом об отходе, который означал, что основные армейские части вырвались из вражеских клещей. Можно теперь снимать заслоны.

Вновь бессонная ночь. Пропахшие пороховой гарью бойцы уходили горчливой полынной степью туда, где скоро развернётся одно из величайших сражений в истории войны – Сталинградское.
• • • • •

Восстановить подробнее все обстоятельства июльского боя в степи оказалось, к сожалению, невозможно – слишком поздно приступили к поиску. Школьным следопытам вместе с учительницей Людмилой Викторовной Митусовой, подвижницей-краеведом, сейчас она глава Кривоносовского сельского поселения, уже не удалось найти живых участников сражений.

Записали лишь воспоминания местных жителей.

– Хоть небо было ясным, в степи тогда будто гром громыхал. Ночью горело – вроде кто скирды соломы жёг, – так утверждали очевидцы.

В слободе Новобелой не забыли, что во дворе машинно-тракторной станции долго немцы ремонтировали подбитые танки.

– Вместе с подружками пошла в лес по ягоды, – рассказала в Кривоносове Евдокия Павловна Кичатая. – Земляника как раз поспела… Встретили наших солдат. Они попросили принести поесть. Пока сходили домой, собрали узелки – там загремел бой. В селе стёкла в окнах звенели. Дня через два немцы послали хоронить убитых. Ездили мой отец, Павел Андреевич, односельчане… Потом и я была там с батей. При мне в одной могиле захоронили двадцать солдат. Остальных больше прикапывали на месте. Могилки там разбросаны по всему лесу.

– Дня через два, – припомнила ещё Евдокия Павловна, – к нам в хату осторожно постучался раненый солдат. В саду их собралось шестеро. Мама носила туда еду.

Такие скупые свидетельства.

Следопыты из молодёжных поисковых отрядов весной 1992 года выезжали на поле боя, чтобы найти и перезахоронить останки безымянных героев, попытаться установить их имена. Раскопки предполагаемых могильных ям оказались безрезультатными. Очевидцы запамятовали их точное расположение.

Разведка с щупами тоже не дала результата. В наушниках металлоискателя звенело часто. В земле находили то приплюснутый под коптилку обломок медной орудийной гильзы, то даже танковую железку.

Но так и не встретили ничего важного, существенного, что помогло бы поиску. Будто дубрава не пожелала открыть свою тайну…

Позже старожилы подсказали: после фашистской оккупации летом сорок третьего и в послевоенные годы останки павших воинов переносили в братскую могилу села Кривоносово и в центр тогдашнего Михайловского района – село Митрофановка. Возможно, прах погибших на перекрёстке дорог тоже был перезахоронен… Летом 1993 года на просёлочном перепутье собрались жители окрестных сёл – от мала до велика.

Сняли белое покрывало и – на всхолмье, где земля щедро полита кровью, открылась бетонная плита с мемориальной доской, с высеченными в камне словами о защитниках Отечества, которых смерть честью венчала.

Сельский священник отец Евгений вместе с певчими служил панихиду во славу павших за Родину. Учительница Людмила Викторовна Митусова зачитала страницы книги Афанасия Белобородова. Сказал слово о Героях председатель Кривоносовского сельского Совета Чапурин. Николай Фёдорович еле справился с собой, прикрыв ладонью лицо. После объяснил: «Горло перехватило, слёзы душат. В ту минуту вспомнилось, что говорю ведь и о своих родных. Схоже на фронте погибли отец и старший брат. Сколько их лежат в братских могилах безымянными…»

Годы идут десятилетиями, вроде как бинтуют душевные раны. А боль о судьбе родимых, бесследно сгинувших в пламени Великой Отечественной войны, тик и не утихает из рода в род.

Вот она – на страницах очередного письма в сельскую администрацию.

«Январь 2014 года.

Уважаемая Людмила Викторовна, добрый день! Пишет Вам внучка Николая Ивановича Ганьшина - бойца, погибшего, предположительно, вблизи Вашего села Кривоносово Россошанского района. Официально мой дедушка пропал без вести.

Мне всё-таки удалось сопоставить информацию в его письмах и ту, которую я обнаружила в воспоминаниях командира Девятой гвардейской дивизии Афанасия Павлантьевича Белобородова, а ещё – устный рассказ однополчанина. Получается, что солдат Ганьшин Николай Иванович погиб вместе со штабом 22-го гвардейского стрелкового полка в неравном сражении с фашистами, о котором пишет комдив, генерал армии, дважды Герой Советского Союза Белобородов в книге воспоминаний «Всегда в бою». Многие годы ни мои родители, ни я не знали, где могила моего дедушки. Теперь есть хоть какая-то определённость.

Высылаю Вам краткие сведения о нём и фронтовые письма вместе с фотографией. Может быть, всё это пригодится для музея боевой славы в школе, в сельском Доме культуры.

Буду очень признательна за ответ. Есть ли какие-то медальоны или другие вещи, найденные в тех местах, где пали смертью храбрых бойцы и офицеры? Может, удастся хоть что-нибудь ещё узнать о моём дедушке? Слабая-слабая надежда всё-таки есть.

Заранее - спасибо! С признательностью, Татьяна Михайловна Белова.

Город Мытищи Московской области».

Мой дедушка Николай Иванович родился 17 июля 1904 года в городке Скопин Рязанской области. Семья: жена – Анна Васильевна (1906) и дочь Нина (1931). В самом начале войны, летом 1941 года, Николая Ивановича назначили ответственным редактором скопинской газеты «Сталинец». Он имел освобождение от призыва по состоянию здоровья (в детстве повредил руку).

Несмотря на это, в марте 1942 года добровольцем уходит на фронт. Вначале его направляют в учебный полк в город Горький, ныне Нижний Новгород. Из «учебки» Николай Иванович зачислен в 22-й гвардейский стрелковый полк 9-й гвардейской стрелковой дивизии А.П. Белобородова. Первоначально в письмах указывалось «3-я рота», но в последнем означено: «Полевая почта 485. 22-й гвардейский стрелковый полк, 1-й батальон, 1-я рота».

В начале июня 1942 года прославленную в Московской битве дивизию из Подмосковья перебросили на берега реки Оскол к городу Купянску. В составе войск Юго-Западного фронта воины геройски сражались на Харьковском направлении. Говорят, там была «мясорубка». В июле 1942 года дедушка пропал без вести. Последняя весточка пришла родным от 1 июля 1942.

Однополчанин, вернувшийся с фронта, сообщил семье, что Николай Ганьшин был среди защитников разгромленного фашистами штаба 22-го стрелкового полка.

Случилось это в июле 1942 года. В роще, что южнее деревни Кривоносово (ныне Россошанский район Воронежской области), защищая штаб полка, погибли почти все бойцы и офицеры.

В настоящее время в семье Н.И. Ганьшина – две внучки, шесть правнуков и уже три праправнука.

Источник: газета «Воронежская неделя» № 44 (2185), 29.10.2014г.