Авангард, остановленный на бегу

[_mata]

Сообщение от Balovin

Вот это редкость!!!!!!
А откуда она?

Это меня Домбровские (из "Лимитроф") угостили

[_mata]

Сообщение от distantX

_mata, огомное спасибо за материал.

пожалуйста
это ещё не весь материал - только маленькая часть книги.
дальше будет много писем, статей и информации о художниках. ну и, конечно, картинок

[_mata]

Художникам авангарда достаточно было места на одной
земле с АХРР, их творчество развивалось в иной пло-
скости, не предполагавшей конкуренции. В 1924 году
журнал «Жизнь искусства» опубликовал подборку «Худож-
ники об АХРР». «Левые в идее АХРР видят красное пе-
редвижничество,— писал Малевич.— Удивления достоин
антагонизм со стороны АХРР к беспредметникам. Мы не
враги, т. к. наши пути слишком различны. Художники
АХРР бытописатели и изобразители события, левые же
художники — сами творцы этого быта и участники ре-
волюционных событий. Творить и самому же описывать
творимое — несовместимо» 1.
Чем ближе надвигались тридцатые годы, тем ожесто-
ченнее становились нападки на авангард. Этот процесс
шел по всей стране, но остановимся лишь на нескольких
событиях художественной жизни Ленинграда.
В 1923 году в Петрограде возник ГИНХУК—первый
в мире исследовательский центр, разрабатывавший пла-
стические проблемы новейшего искусства. К. Малевич был
директором института, его отдел работал над теорией
прибавочного элемента в живописи, объяснявшей истори-
ческую смену художественных форм. Другими отделами
руководили В. Татлин, М. Матюшин, П. Мансуров, Н. Пунин.
ГИНХУК был и учебным центром, где занимались аспи-
ранты и практиканты. Через Институт прошли многие
художники, ставшие ведущими мастерами Ленинграда,—
Борис и Мария Эндер, Л. Юдин, Н. Суетин, И. Чашник,
А. Лепорская, Е. Магарил, Ю. Васнецов, В. Курдов, В. Стер-
лигов и другие. ГИНХУК был очагом высокой художест-
венной культуры, следы которой сохранились в искусстве
Ленинграда до наших дней.
Институт с его высокими критериями художествен-
ного творчества был бельмом на глазу для набиравшей
политическую силу АХРР. Он уводил от нее художествен-
ную молодежь, стремившуюся приобщиться к подлинно-
му искусству.
1926 год стал роковым для ГИНХУКа. В июне откры-
лась очередная выставка исследовательских и творческих
работ Института. В залах бывшего дома Мятлевых (Исаа-
киевская пл.), где помещался Институт, были экспониро-
ваны произведения Малевича и его последователей, груп-
пы Матюшина, экспериментальные работы Мансурова, вы-
весившего к тому же два своих манифеста. Выставку
посетил критик Серый (псевдоним Г. Гингера), предста-
вившийся Малевичу как идеолог АХРР. Его статья об этой
выставке — «Монастырь на госснабжении» — появилась
10 июня 1926 года в газете «Ленинградская правда»:
«Под вывеской государственного учреждения приютился
монастырь с несколькими юродивыми обитателями, ко-
торые, может быть и бессознательно, занимаются откро-
венной контрреволюционной проповедью, одурачивая на-
ши советские ученые органы» 2.
Это была одна из первых статей, в которых разбор
произведений искусства, то есть художественная критика,
переводился в идеологическую плоскость, а точнее в пло-
скость политического доноса. Позже этот публицистиче-
ский жанр получит широкое развитие, потеснив на стра-
ницах газет привычный для обывателя материал.
.
' Жизнь искусства. 1924. № 6. С. 24.
2 Серый Г. Монастырь на госснабжении // Ленинградская правда. 1926.
10 июня.

Г.Серый
Монастырь на госснабжении
(Отчетная выставка Государственного института худо-
жественной культуры)
Эта выставка окончательно показала те точки, до которых
докатились пыхтевшие все прошлые годы в творческом
бессилии ленинградские беспредметники.
Открылась выставка докладом Пунина, зав. «теорети-
ческой» частью института. В многословном, нарочито
пестревшем именами, безграмотном с точки зрения вся-
кого марксиста докладе, собравшиеся оповещались
о том, что художественная культура зависит прежде
всего от творящей личности художника. Художники
же, объединившиеся под кровлей ГИНХУКа, поставили
себе задачу сделать искусство как можно более совре-
менным, в чем и просят убедиться, пройдясь по вы-
ставочным залам.
И публика отправилась в путь сквозь строй глядящего
со стен рукомесла «ордена беспредметников».
Огромная зала. Плакат вещает: супрематизм. На десятке
столов расставлены сооружения, сложенные из прямо-
угольных кусков белого гипса.
— Что это такое?
Объяснитёльница немного смущена.
— Мы рабочем над чистой формой. Сама по себе
форма вызывает разные эмоции, и вот...
Далее идет длительное и путаное объяснение.
— Да-а,— понимает наконец кто-то,— вы хотите выразить
посредством этих кубиков ваши внутренние переживания?
— Да, да — радуется объяснительница,— только очи-
щенные от всяких культурных наслоений и т. п. Мы
отрицаем всякую утилитарность; нам не важно, нужны
наши вещи или нет. Нам важно удовлетворить свои лич-
ные ощущения...
В следующей зале «разъясняются» понавешенные на
стены картинки.
— Это вот пейзаж, как мы его видим. А здесь тот
же пейзаж, только вместе с ощущением того, что на-
ходится позади нас.
Картина представляет собою несколько пятен разных
цветов.
В последнем зале Мансуров расклеил по стенам массу
фотографий, крестьянский костюм, кусочки коры,
несколько раскрашенных досок. Объяснительные запи-
ски хнычут:
«Положение художников в наше время заставляет все-
мерно противоборствовать не имеющим никакого реаль-
ного и даже просто логического основания идеям
администраторов, политиков и коммерсантов, заполнив-
ших своей философией все возможные позиции, удоб-
ные для разговора с народом».
«Мы делаем самим себе все, что нам нужно. Не звоните
нам в уши, что ваши товары и фабрики нужны нам».
«Не гоните нас на свои заводы, не убивайте нас».
В устных объяснениях Мансуров повествует:
— Зачем нам тракторы, которые не годятся для ра-
боты, как только у них сломается один какой-нибудь
зуб. Мы должны работать руками, как вот они (по-
казывает фотографию с первобытным землепашцем).
Это называется работой. Вот говорят, что монахи
не работают. Неправда! (показывает фотографию, где
монахи кормят голубей). Это настоящий труд. А не то,
что разобрали решетку Зимнего дворца, а нового ничего
не создали (жест в сторону карточки с митингующим
на пл. Урицкого Комаровым).
В двух залах вывешены «графики развития искусства»
и «графики цветов» — наивные попытки доморощенных
открывателей Америк.
Не всегда легко не специалисту найти в работе худож-
ника-новатора ценное ядро. Но на этот раз нужно ре-
шительно и определенно установить: Под вывеской госу-
дарственного учреждения приютился монастырь с не-
сколькими юродивыми обитателями, которые, может
быть и бессознательно, занимаются откровенной контр-
революционной проповедью, одурачивая наши советские
ученые органы. Что касается художественной значимости
в «работе» этих монахов, то творческое бессилие бьет
в глаза с первого же взгляда.
Пора сказать: величайший позор для Главнауки, до сих
пор не положившей конец распустившемуся под ее
крылом безобразию.
Контрольная комиссия и РКИ должны расследовать это
растрачивание народных денег на государственную под-
держку монастыря.
Сейчас, когда перед пролетарским искусством во весь
рост встали гигантские задачи, когда сотни действитель-
но даровитых художников голодают, преступно содер-
жать великолепнейший огромный особняк для того,
чтобы три юродивых монаха могли на государствен-
ный счет вести никому не нужное художественное
рукоблудие или контрреволюционную пропаганду.

Ленинградская правда. 1926. 10 июня

[_mata]

После статьи в «Ленинградской правде» в ГИНХУКе
начались обследования и комиссии, рассматривавшие его
работу. Составленные из серьезных ученых, они подтвер-
ждали научную ценность исследований ГИНХУКа, но ко-
лесо уже крутилось, и повернуть его в другую сторону
было невозможно.
В. М. Ермолаева, остро переживавшая возникшую си-
туацию, оптимистически считала, что «энергия, заложен-
ная в нашей группе, не только останется победительницей
в этих временных перепитиях каждодневной войны, но
сможет стать опорой развеянных группировок беспред-
метников». «Перепитии» были не «временные», а обо-
стряющиеся и усугубляющиеся. Малевич был дально-
виднее. 16 июня на общем собрании Института он выра-
зил сожаление о том, что, «может быть, не придется про-
должать этих собраний, так как завтра благодаря статье
Серого в „Ленинградской правде" будет комиссия, кото-
рая может положить конец и прекратить всякую куль-
турную деятельность ГИНХУКа, могущую принести много
пользы для изучения искусства и выяснения его природы» '.
Несмотря на защиту со стороны ученого мира,
ГИНХУК был ликвидирован осенью 1926 года. Критику
Серому принадлежат неоспоримые лавры Герострата
в разгроме Института.
Но этого было недостаточно, нужно было расправиться
и с самим Малевичем. В 1927 году выставка его работ
состоялась в Берлине, куда художник сопровождал ее,
а по возвращении в Ленинград был арестован как «гер-
манский шпион». В 1932 году Филонов встретил его в Рус-
ском музее на выставке «Художники РСФСР за XV лет»,
которая стала последней для обоих мастеров. Филонов
оставил запись в дневнике о разговоре с Малевичем:
«Затем он стал жаловаться на свою судьбу и сказал, что
просидел три месяца в тюрьме и подвергался допросу.
Следователь спрашивал его: „О каком сезаннизме Вы го-
ворите? О каком кубизме проповедуете?" АХРРы хотели
меня совершенно уничтожить. Они говорили: „Уничтожь-
те Малевича и весь формализм пропадет". Да вот не унич-
тожили. Жив остался. Не так-то легко Малевича истре-
бить» 2.
К. Малевич вышел из тюрьмы, но больным человеком;
рак, полученный в результате нервного стресса, свел его
в могилу через несколько лет.
Столь же трагичной, хотя и по-другому, была судьба
П. Филонова и его школы. Он вошел в русское искусство
в самый канун первой мировой войны и занял в русском
авангарде отличное от всех место. Его «разбудил» не ку-
бизм и не французское новое искусство; с самых первых
шагов его вдохновляли иные истоки — русская архаика,
лубок, народное искусство в его различных проявлениях.
.
' Доклад Малевича на межотдельском собрании сотрудников ГИНХУКа по критике и обсуждению работ всех отделов: Стенограмма. 16 июня 1926.
ЛГАОРСС, ф. 2555, оп. 1, д. 1018, л. 160.
2 Филонов П. Н. Дневник. Запись 4 ноября 1932. РО ГРМ, ф. 156, д. 28. л.

К. С. Малевич
Письмо в Ленинградский отдел Главнауки. Июнь 1926

Помещенная в Ленинградской Правде № 132 статья
Г. Серого являет собой отголосок той породы людей
дореволюционной критики, которая, защищая искусство
страны, выла на все переулки, когда появилась новая
форма искусства.
Огромный переполох и ужас в дореволюционном об-
ществе вызвала критика, спасая общественную тишину
от появившегося футуризма и кубизма. Эта порода
людей осталась живуча в послереволюционное время
и продолжает свою работу, восстанавливая ту же точку
зрения, которая была раньше на искусство (См. критику
«Русского Слова» — Яблоновского ' и др.), удостоверяя,
что цель искусства заключается исключительно в ил-
люстрации идей изменяющегося быта под влиянием идеи
взаимоотношений общества. Эта истина как бы является
абсолютной для искусства, эту истину защищает Серый,
который рекомендовался мне как идеолог АХРРа, сле-
довательно, для него искусство живописное есть средст-
во, которое исключительно предназначено для отобра-
жения быта. В этом он видит единственную конкретную
целесообразность и назначение художника. Никакие аб-
страктные живописные комбинации недопустимы,— это
есть с его точки зрения контрреволюция и бессилие.
В этом случае гр. Серый мне напоминает того удода,
который прилетел в лес и не нашел в нем ни одного
конкретного дерева, то есть дерева с дуплом, в кото-
ром можно было бы завести семейное счастье (гнездо).
Удод сильно возмутился и объявил весь лесной участок
позорным, контрреволюционным, абстрактным, прожи-
вающим и сосущим питательные элементы в то время,
когда огромные дупляные конкретные леса голодают.
Стал призывать ботаников, садоводов, лесоводов для изъ-
ятия этого абстрактного лесного участка, сказав в сторону
Лесного Управления: «позор». Точь-в-точь поступил
и гр. Серый, посмотрев супрематические архитектурные
модели абстрактного построения; не находя в них ни вхо-
да, ни выхода, сильно возмутился, но, попробовав поле-
тать по выставочным комнатам, все время натыкался
на все более и более непонятные для него явления.
Это окончательно расстроило его мозг (которому он
по наивности приписывает работу, подобную Марк-
су), и, не найдя возможности по слабости все
же своих мозговых усилий разобраться в исследова-
ниях, поясняющих природу живописи, решил, что под
крылышком Главнауки собрались монахи и «учиняют
непонятные действия». Это все указывает, что мыслишки
гр. Серого далеко расходятся с мыслями Маркса, имя
которого даже неудобно упоминать рядом с именем
гр. Серого.
Гр. Серый, сознавая внутри колоссальную разницу меж-
ду своим мышлением и мышлением Маркса и чувствуя
родственность с Яблоновским мышлением, только и смог
крикнуть: «Караул! Р. К. И.! Контрольная Комиссия!
Позор! Три монаха питаются под крылом Главнауки».
Амундсен затратил много сил и средств, чтобы открыть
Северный Полюс, но это пустяки, не стоит благодарности.
Но гр. Серому Главнаука должна навесить медаль за
открытие контрреволюции, растрату народных денег тре-
мя монахами, прикинувшимися художниками-исследова-
телями, ловко обморочив все научные ревизионные
комиссии Главнауки по обследованию работ ГИНХУКа,
которые признали все же эту мороку правильной
и утвердили Государственный Институт Художественной
Культуры в Совнаркоме.
Из всей статьи г. Серого видно, что по всем отделам
трех монахов ничего сказать нельзя, как крикнуть
«караул!», но вот зато нашлись фактические доказательст-
ва,— это в лице Мансурова ' (не монах), которыми
нужно воспользоваться (лови момент!) и покрыть не
только ГИНХУК, но всю Главнауку тем, что Мансуров
сопоставил две противоположных стороны — культуры
деревенского быта и городского, и, отдавая преимущест-
во культуре деревни над городской, в своем объясне-
нии послушник вздыхает и молится о том, чтобы его
трактор не съел, показывая на изображениях мирное
сожительство зверей с человеком и возникновение ис-
кусства от природных форм, указывая на работу пчел
и пр., которые без инженера и грамоты строят точные
шестигранные соты.
Три монаха далеко не разделяют толкований Мансурова,
и ему поэтому не быть причисленным к лику монахов.
Гр. же Серому нужно различать, что говорит послушник,
а что монах, и если бы мышление гр. Серого мало-
мальски коснулось мышления посредственного марксиста,
то наверное статья в «Правде» была бы другая.

Иеромонах Госбюджетного монастыря:
Иосаф. В мире: Казимир Малевич

Р.5. Александр Бенуа2 пишет в «Речи»: перед нами
уже не футуризм, а супрематизм, все святое, сокровен-
ное, все то, что любили и чем жили — все исчезло;
о, где бы достать слова заклятия, чтобы эта мерзость
исчезла в пучине морской и т. д.
Мережковский3 в 1914 г. («Русское Слово») пишет:
Грядущий Хам идет, так встречайте же его, господа
культурники Струве 4 и Брюсов 5, чистый дом русской
мысли осквернен футуризмом, он плюет вам в глаза,—
вы же — божья роса.
Яблоновский, он же Homo Sapiens, пишет: гоните эту
сволочь в подвалы, бейте, колите копьями, чтобы
их вонючая голова не заразила здоровый воздух
искусства.
Несчастные были люди, у них не было тогда Р. К. И.
и Контрольной Комиссии, а царское правительство было
обморочено футуристами, ибо не знало, какую статью
закона к ним применять: за хулиганство ли, или жуль-
ничество и т. д.
Жалко, что вам, гр. Серый, тогда было очевидно мало
лет, а то наверное бы футуризм крыли тем, что он есть
пролетарское искусство.

ЛГАОРСС, ф. 2555, оп. 1, д. 1018, л. 188, 189
Публикуется впервые

* Яблоновский Александр Александрович (1870—1913), псевд. Homo Sapiens,— фельетонист.
'Мансуров Павел Андреевич (1896—1983)—художник, ру-
ководивший в ГИНХУКе Экспериментальным отделом.
2 Бенуа Александр Николаевич (1870—1960)—художник и
критик, входивший в объединение «Мир искусства». С резкой
неприязнью встретил супрематизм Малевича (см. Бенуа А.
Последняя футуристская выставка//Речь. 1916. 9 января).
3 Мережковский Дмитрий Сергеевич (1866—1941) — писатель
и художественный критик. Его книга статей «Грядущий Хам»
была опубликована в 1906 г.
4 Струве Петр Бернгардович (1870—1944)—политический
деятель, философ, экономист.
5 Брюсов Валерий Яковлевич (1873—1924)—поэт-символист.

[_mata]

Уже в 1912 году, на заре кубистических увлечений, Фило-
нов выступил с критикой Пикассо и кубофутуризма, «при-
шедшего в тупик от своих механических и геометриче-
ских оснований» '. В это время он разрабатывал принци-
пы аналитического искусства, противоположные кубисти-
ческой концепции.
Неповторимость и национальное своеобразие искусства
Филонова было в полной мере замечено и оценено кри-
тикой в период грандиозной выставки 1919 года в Зим-
нем дворце, где художник демонстрировал свой жи-
вописный цикл «Ввод в мировый расцвет». «Араратом на
выставке выглядит Филонов,— писал В. Шкловский.—
Этот не провинциал Запада. А если и провинциал, то той
провинции, которая, создав себе новую форму, готовит
поход для завоевания изжившего себя центра. (...) В Фи-
лонове сейчас сила русской, не привозной живописи» 2.
В 1929 году Русский музей предложил Филонову
устроить персональную выставку. Картины были развешены
в залах, сотрудница музея В. Н. Аникиева создала каталог
со вступительной статьей, дающей глубокую и объектив-
ную оценку творчества художника.
Но сразу начались осложнения. Силы, враждебные глу-
бокому духу эксперимента, составлявшему существо фи-
лоновского творчества, сделали все возможное, чтобы вы-
ставка не состоялась. Из готового каталога была «вынута»
статья Аникиевой и заменена текстом С. К. Исакова, по-
рочащим искусство Филонова. Противники выставки ор-
ганизовали ряд закрытых общественных просмотров с уча-
стием рабочих, на мнение которых хотели опереться,
но произошла осечка — рабочие высказались за открытие
выставки. Вот два характерных отзыва:
«Т. Фадеев („Красный Гвоздильщик"). Выставку надо
открыть, широко оповестив массы, так как искусство Фи-
лонова революционное, это искусство будущего.
Т. Волынский (Лесозавод). Я слышал сейчас из уст ра-
бочих: «Кто был на Германской войне, тот поймет картину
Филонова „Германская война". К картинам надо подойти
и постараться понять. Выставке надо содействовать» 3.
Почти два года, пока в залах музея-находилась не-
открытая выставка, в прессе шла полемика, громоздив-
шая обвинения в адрес художника, возбуждавшая «клас-
совую» ненависть к его творчеству. Уже были произне-
сены слова об обострении классовой борьбы по мере
продвижения социализма, моментально сказавшиеся на
критике. Н. Богораз в статье «Классовая сущность фило-
новщины» писал: «Лишенная живых связей с великим стро-
ителем эпохи — рабочим классом,— омертвевшая было
филоновщина проявляет признаки беспокойного ожив-
ления в моменты необычайной заостренности классовой
борьбы в стране. Поэтому устройство выставки худ. Фи-
лонова без четкого марксистского „критического окру-
жения" было бы ложным шагом» 4.

' Филонов П. Н. Канон и закон. 1912. РО ИРЛИ, ф, 656.
2 Шкловский В. Свободная выставка во Дворце искусств//Жизнь ис-
кусства. 1918. № 149—150.
3 Протокол общественного просмотра выставки произведений Фило-
нова. 30 декабря 1929. ГРМ, ведомств, архив, оп. 6, д. 771, л. 13.
4 Красная газета: вечерний выпуск. 1931. 9 января.

Отрывки из дневника П. Н. Филонова

22 мая 1931
В «Вечерней Красной газете» вышла статейка Гросса,
где этот бело-жулик, говоря о колхозной выставке
в Русском музее, называет вещи Сашина, Кибрика,
Кондратьева «выступлением классового врага — фило-
новцев».

РО ГРМ, ф. 156, д. 29, л. 6

5 сентября 1932
Уходя, Миша (Цыбасов.— Е.К.) сказал: на днях Луппьяна '
вызывали в ГПУ. Его спрашивали, что представлял наш
коллектив; почему был раскол, кто Капитанова 2 и ее
муж — художник Арапов, кто из наших за границей
и кто на заводе. Спросили также — что из себя пред-
ставляет Филонов? Луппьян ответил — «Филонову давно
бы надо быть профессором Академии». Спросили его,
каковы политические убеждения Филонова — и он от-
ветил, что «Филонов по убеждениям коммунист». На
дальнейшие вопросы товарищей из ГПУ о Филонове
Луппьян, характеризуя меня, заметил: «Лучшего человека
я не видал».
Я сказал Мише, что не раз говорил товарищам за-
долго до раскола, что нам так или иначе ГПУ не миновать
в силу моей значимости, значимости коллектива и нас
вместе в современном искусстве, в советском искусстве
и в искусстве вообще (а тем более в его педагогике),
что к этому нас равным образом могут привести все-
возможные провокации, сплетни и ложь в печати и устно,
которые нас окружают железным кольцом, небывалой
в ИЗО блокады. И чем скорее ГПУ возьмется за наше
дело, тем лучше — может быть это поможет мне, нам,
моей выставке и монографии, то есть пролетарскому
искусству, и поможет нам прорваться на педагоги-
ческий фронт. Я сказал Мише, что ГПУ знает, конечно,
что оно делает, но начать разбор нашего дела ему было
бы лучше, сделав допрос мне лично прежде, чем
допрашивать других.
Дней за 5 до этого Миша сказал мне, что т. Евграфова,
бывшего секретаря нашего коллектива, также вызывали
в ГПУ и приблизительно о том же расспрашивали.

РО ГРМ, ф. 156, д. 30, л. 42, 43

13 ноября 1932
Сегодня открытие выставки 3 в 8 часов, а в 3 часа выставку
посетят члены правительства. Утром в 12 ч. я пришел
в музей, чтобы окончательно выяснить, повешен ли мой
шарф 4. Охрана удаляла сотрудников из музея. Агент
ГПУ по телефону вызывал в музей наряд милиции в 12 че-
ловек. Лестница декорирована материей, расставлялись
пальмы. Разодетые молодые люди, похожие на аргентин-
ских богачей-плантаторов, стояли толпой внизу лестницы.
Сотрудники смущенно жались у своей раздевальной.
(...) Торжественно-лакейский дух, царивший в это утро
на лестнице музея, превращавший ее в приемную рим-
ского дворца,— окончательно определил мое решение
не идти на открытие.

РО ГРМ, ф. 156, д. 30, л. 51 об., 52

17 сентября 1934
Класс, вооруженный высшею школою ИЗО, даст для
революции больше, чем деклассированная кучка крем-
левских придворных изокарьеристов. Как исследователь
искусства, я называю современный этап политики ИЗО —
«правый уклон», сверху донизу и насквозь во всех его
взаимоотношениях. (...) Правое крыло ИЗО, как черная
сотня, выслеживает и громит «изо-жидов», идя в пер-
вых рядах советского искусства, как при царе оно ходило
с трехцветным флагом. Заплывшая желтым жиром смен-
веховская сволочь, разряженная в английское сукно,
в кольцах и в перстнях, при цепочках, при часах, адми-
нистрирует изо-фронт как ей будет угодно; морит голо-
дом, кого захочет, объявляет меня и нашу школу «вне
закона» и раздает своим собутыльникам заказы.

РО ГРМ, ф. 156, д. 31, л. 44, 45

6 марта 1935
Сейчас, не имея заработка, я в полном смысле слова,
к стыду своему,— живу на иждивении Дочки 5. Ем кило
или полкило хлеба в день, тарелку или две супа с кар-
тошкой. Положение мое становится грозным. Выход •
один — пойти на любую черную работу для заработка.
Но я растягиваю последние гроши, чтобы отдалить этот
«выход»,— и работаю весь день, как и всегда, пока
сон не выводит меня из строя. Как и всегда, ни одной
секунды не провожу я без работы,— а работы чем даль-
ше, тем больше. Но еды все меньше и меньше. При
моем в полном смысле слова железном, несокрушимом
здоровье — я чувствую, однако, как уходит моя прежняя
физическая, мускульная сила. Но рабочая энергия, воля
к работе, неутолимое желание работать — крепнут.
РО ГРМ, ф. 156, д. 32, л. 23 с об.

12 марта 1935
От Дочки денег я уже не беру. Доживаю оставшиеся.
Я уже не ем кило или полкило хлеба в день — иногда
фунт хлеба я растягиваю на 2 дня. Сестра Дуня не-
сколько раз приносила или присылала с сестрою Маней
мне суп с мясом, чай, сахар, хлеб, несмотря на то,
что я просил их не делать этого.

РО ГРМ, ф. 156, д. 32, л. 24

' Луппиан Владимир Карлович — член МАИ.
2 Капитанова — художница филоновской школы, способство-
вавшая расколу коллектива МАИ.
3 «Художники РСФСР за XV лет». На этой выставке, от-
крывшейся в Русском музее, последний раз демонстрирова-
лись работы Филонова.
4 Шарф был расписан Филоновым в подарок жене —
Е. А. Серебряковой. Сейчас хранится в фонде Русского музея.
5 Дочкой филонов звал свою жену Екатерину Александровну
Серебрякову, в прошлом народоволку.

[_mata]

Были, однако, и редкие выступления в защиту Фило-
нова. Неожиданным был голос, раздавшийся из ахрров-
ского стана,— письмо И. Бродского в «Красную газету»
с высокой оценкой Филонова как художника, которым
«наша страна» может «вполне заслуженно и законно гор-
диться». Бродский заявил, что Русский музей совершает
ошибку, не открывая выставку мастера, равных которому
нет «не только у нас, но и в Европе и в Америке» 1.
Но все это было напрасно,— колеса истории крутились
в другую сторону. В неопубликованной в России статье
о неоткрывшейся выставке Филонов писал: «На вопрос,
предложенный заместителю директора музея товарищу
Ивасенко, упорнейшему врагу выставки: „почему выстав-
ка до сих пор не открыта?", он ответил: „по моей вине —
я разъяснил партийным кругам, что искусство Филонова
отрицательное явление, что оно непонятно. Я поднял про-
тив него советскую общественность. Я боролся с Москвою,
требовавшей открытия выставки, и пока я здесь — она не
будет открыта. Его искусство — контрреволюционно"» 2.
Конец истории о выставке Филонова был самый эле-
ментарный. 9 октября 1930 года дирекция Русского музея
получила служебную записку от ленинградского инспекто-
ра по музеям НКП РСФСР, которой предписывалось:
«На основании распоряжения заведующего сектора ВУЗов
и научных учреждений предлагается Вам намеченную
к открытию выставку худ. Филонова не открывать для
обозрения, а свернуть» 3.
История с выставкой нанесла удар и по МАИ, возник-
шему в 1925 году и получившему официальные права
художественного объединения в 1929 году после выставки
в Доме печати. Были разные поводы, приведшие к рас-
колу коллектива, но глубинная причина, разрушившая
его,— это печатная и устная травля Филонова, его искус-
ства, его последователей. Не многие решались связывать
свою судьбу со школой Филонова. Его учеников лишали
работы. Скульптору И. Суворову предложили заказ, но
спросили: «Вы, кажется, работали с Филоновым, а затем
порвали с ним?». Суворов ответил, что действительно ра-
ботает и сейчас в установке на ту школу. Тогда ему пред-
ложили: «Ну так напишите нам свое отречение от Фило-
нова». Суворов отказался 4. Заказ отменили, поручив ра-
боту другому.
От Филонова, не выдержав напряжения, которого тре-
бовала его школа, и раньше уходили ученики, но никто не
покидал его так, как это сделал Е. А. Кибрик: он напечатал
две статьи, в которых отрекся от учителя и осудил его
творчество: «Ошибки первого этапа тесно связаны с идеа-
листической формалистической концепцией ленинград-
ского художника П. Филонова»5.
.
Красная газета: вечерний выпуск. 1930. 25 ноября.
2 Филонов П. Н. «Выставка Филонова в Русском музее все еще не от-
крыта...». 1931. ЦГАЛИ, ф. 2348, оп. 1, д. 23, л. 1—5.
3 ГРМ, ведомств, архив, оп. 6, д. 771, л. 19.
4 Филонов П. Н. Дневник. Запись 17 февраля 1933. РО ГРМ, ф. 156,
д. 30, л. 71.
5 Кибрик Е. Творческий путь
Изорама//Советское искусство. 1932. 27 мая.

И. Бродский
Письмо в редакцию «Красной газеты»
Я считаю — и это не одно только мое мнение,— что
Филонов, как мастер-живописец, является величайшим
не только у нас, но и в Европе и в Америке. Его производ-
ственно-творческие приемы — по краскам, подходу к ра-
боте и по глубине мысли — несомненно наложат от-
печаток на мировую живопись, и наша страна может
им вполне заслуженно и законно гордиться.
Я уверен, что дирекция Русского музея не понимает,
что она делает.
От своего имени и от имени многих художников, которые
согласны со мной, я прошу «Красную газету» поме-
стить это письмо как голос в защиту выставки Филонова
и в защиту его самого как человека.

Красная газета: вечерний выпуск.
1939. 25 ноября.

Докладная записка директора Русского музея
Т. Б. Казанской в Главнауку
2 апреля 1930
Настоящая докладная записка имеет целью освещение
вопроса об открытии выставки художника Филонова.
Выставка работ П. Н. Филонова намечалась первоначально
на весну 1929 г., из-за разного рода затруднений от-
крытие ее перенесено было на осень. Однако и в этом
сезоне не удалось открыть выставки в первые осенние
месяцы. Тем временем состоялась музейная конферен-
ция, вынесшая постановление о переводе всей работы
музеев на полит.-просветительные рельсы. В связи
с этим, когда встал вопрос о намечавшемся открытии
выставки Филонова, Политпросвет запротестовал, находя,
что творчество Филонова по характеру своему ни в коем
случае не может быть отнесено к категории положитель-
ных художественных явлений. Исходя с одной стороны
из факта такого заключения Политпросвета, а, с другой,
учитывая известное обязательство перед художником,
Правление решило сделать предварительный обществен-
ный просмотр выставки. Участники просмотра высказались
за открытие. Но Политпросвет остался при своем мне-
нии. Тогда Правление постановило выставку открыть, но
дать ей четко выраженную оценку в специальной бро-
шюрке. Составить эту брошюрку поручено было
С. К. Исакову, а печатание брошюры, написанной ранее
сотрудницей В. Н. Аникиевой, было отменено.
Ознакомившись с брошюрой С. К. Исакова, П. Н. Филонов
запротестовал против данного в ней освещения его
творчества и поставил ультиматум: или печатается бро-
шюра Аникиевой, а исаковская отменяется, или он, Фи-
лонов, берет обратно свои работы. Попытка директора
музея П. И. Воробьева выяснить П. Н. Филонову недопу-
стимость такого рода постановки вопроса ни к чему
определенному не привела.
В итоге положение сейчас такое:
Музей готов открыть выставку Филонова, сопроводив ее
брошюрой Исакова.
Филонов настаивает на замене брошюры Исакова бро-
шюрой Аникиевой.
Нужно отметить, что брошюра Исакова уже напечатана
и Государственный Русский музей, вообще говоря,
не может лишить себя права на выпуск своих изданий.
Государственный Русский музей настоящим просит раз-
решить изложенный вопрос.

ГРМ, ведомств, архив, оп. 6, д. 771, л. 3
Публикуется впервые

[_mata]

Работу не мог найти и Филонов. В дневнике все чаще
появляются такие записи: «Нет того дня, чтобы я не ждал
какого-либо заработка — заработка нет. По искусству мне
заработать невозможно» '. Иногда работу для Филонова
брал на свое имя Петр Серебряков, сын его жены. Это
были, как правило, портреты вождей.
В 1934 году П. Серебряков получил заказ на роспись
круга под маятником Фуко в Исаакиевском соборе.
Филонов работал по ночам, когда собор был пуст, рабо-
тал инкогнито: «Мне трудно было в течение почти 1/4 го-
да работы в музее умалчивать о своей фамилии» 2.
Художник вел полунищенский образ жизни, особенно
в тридцатые годы, но не бросал творчества, без которого
его существование лишалось смысла. 30 августа 1935 года
он записал: «Все это время, начиная с первых дней июня,
я жил только чаем, сахаром и одним кило хлеба в день.
Лишь один раз я купил на 50 к. цветной капусты да затем,
сэкономив на хлебе, купил на 40 к. картошки, „раскра-
савицы картошки". Дней за 10 до 30 августа, видя, что мои
деньги подходят к концу, я купил на последние чая, саха-
ра, махорки и спичек и стал, не имея денег на хлеб, печь
лепешки из имевшейся у меня белой муки. 29, экономя
все время на муке, я спек утром последнюю лепешку из
последней горсти муки, готовясь по примеру многих,
многих раз — жить, неизвестно сколько, не евши» 3.
Тридцатые годы добавили новые испытания. Пресса
снабдила художника клеймом «классового врага», кото-
рому верила неискушенная молодежь. На одном из дис-
путов зимой 1934 года, где выступил Павел Филонов, к
Е. Е. Енею, главе тогдашнего ленинградского Союза худож-
ников, подошел комсомолец и спросил: «„Почему Фило-
нова не пустят в расход?" Еней ответил, что Филонова не
стоит пускать в расход — это хороший мастер» 4. Страшен
не только вопрос, столь же чудовищен и ответ.
Такой же травле подвергались и ученики Филонова.
В 1931 году в Русском музее открылась выставка, на ко-
торой были показаны 296 работ художников, созданных
в поездках на новостройки и в колхозы. Критика выступила
с обвинениями политического характера в адрес многих
художников и прежде всего мастеров школы Филонова:
«На этой выставке мы имеем целый ряд произведений
группы формалистов, которые нельзя иначе квалифици-
ровать, как выступление классового врага. Таковы произ-
ведения Лабаса, Тышлера, Зевина, филоновцев — Сашина,
Кибрика, Кондратьева. В художественных произведениях
они дают классово-искаженное представление о действи-
тельности. Работы Тышлера, жуткая кулацкая деревня
Сашина — это сознательное уродование, издевка над дей-
ствительностью» 5.
.
' Филонов П. Н. Дневник. Запись 2 августа 1936. РО ГРМ, ф. 156,
д. 32, л. 47.
2 Там же. Запись 28 июля 1934. РО ГРМ, ф. 156, д. 31, л. 40.
3 Там же. Л. 88 с оборотом.
4 Там же. Л. 12.
5 Гросс В. Красная газета: вечерний выпуск. 1931. 22 мая.

[_mata]

С 1932 года участников филоновской школы начинают
вызывать в ГПУ, а затем в НКВД на допросы. Побывали там
Купцов, Луппиан, Евграфов, Цыбасов и другие. Все воп-
росы касались Филонова, его взглядов, его политической
позициии. «У Купцова был обыск. Пришли ночью — все
перерыли — взяли переписанную им мою идеологию ИЗО,
книжечки Бакунина и Кропоткина» 1. Вскоре Купцов, за-
травленный доносами и допросами, повесился, оставив
записку: «Пусть Родионовы захлебнутся моим трупом, хо-
тя они работают в НКВД» 2.
Вскоре НКВД добрался и до самого Филонова.
В 1938 году были арестованы оба сына его жены — Петр
Эсперович и Анатолий Эсперович Серебряковы, впослед-
ствии погибшие в лагере. От жены Екатерины Александ-
ровны взяли подписку о невыезде. Ее разбил паралич.
После войны вокруг имени Филонова воцарилось глу-
хое молчание, длившееся десятилетия. Филонов и его шко-
ла были изъяты из истории советского искусства. Осталась
только «филоновская легенда», изустно передаваемая уце-
левшими учениками.
В 1932 году был образован единый Союз художников,
в который вынуждены были вступить, как в колхоз, мастера
различных направлений, тенденций, художественных инте-
ресов. Творческие люди пытались продолжать работать,
бездарные дельцы, захватывая ключевые позиции в Союзе,
старались выработать новые критерии художественной цен-
ности, чтобы свести искусство к своему уровню. Началась
безудержная спекуляция термином «социалистический
реализм», загонявшая искусство на узкую тропу, веду-
щую в тупик. Атмосфера взаимной подозрительности,
слежки, доносов возрастала вместе с развитием положе-
ния об усилении классовой борьбы в стране, выдвинутого
Сталиным.
В отчаянье от подобной обстановки Н. А. Тырса в письме
к двум художникам сообщает свои соображения о том, как
«Союз мог бы осуществить ряд мер, облегчающих нашу
работу. (...) Например—тщательное персональное зна-
комство со стороны соответствующих политбюро и НКВД
с каждым квалифицированным художником из Союза со-
ветских художников и тогда — доверие или недоверие.
В первом случае — право работать без оглядки, когда и
где хочешь, во втором (недоверие) — следи. Позволяй ра-
ботать и следи: подозрительный у тебя в руках» 3.
Тырса полагал, что, если художник выдержал проверку
на политическую благонадежность, то ему позволяется ра-
ботать в любых художественных формах. Но он не учел,
что политически благонадежными могли быть не только
люди, но и художественные формы.
Николая Николаевича Пунина судьба несколько раз
сталкивала с карательными органами. Первый раз он был
арестован Петроградской ЧК в августе 1921 года. В это вре-
мя он был руководителем Петроградского отдела ИЗО и
комиссаром Русского музея. Заступничество и поручитель-
ство А. В. Луначарского, знавшего Пунина с первого года
революции, вызволили его из тюрьмы. Второй раз он под-
вергся аресту в 1935 году, но снова был освобожден. По-
следний арест был в 1949 году. Тут уже не было заступни-
ков, подобных Луначарскому, и Пунин оказался в лагере
в Коми АССР. В этом лагере отбывал срок и русский фи-
лософ Л. П. Карсавин, с которым Пунин близко сошелся.
Н, Н. Пунин умер в 1953 году, уже после смерти Сталина,
не дождавшись близившихся перемен в его судьбе. Он
похоронен в тундре, близ поселка Абезь. Посмертно реа-
билитирован.
После убийства С. М. Кирова начались аресты интелли-
генции, в том числе художников. В декабре 1934 года взяли
Веру Михайловну Ермолаеву и ее ученицу Марусю Казан-
скую, Владимира Васильевича Стерлигова и двух его уче-
ников — Александра Батурина и Олега Карташова.
Творческая судьба Веры Ермолаевой была тесно связана
с Казимиром Малевичем. В первые годы революции она
сменила Марка Шагала в качестве руководителя Витебской
художественной школы. По ее приглашению в Витебск при-
ехал Малевич; возникла группа УНОВИС, в руководстве
которой принимала участие Ермолаева. Затем с 1923 года
она научный сотрудник ГИНХУКа, заведующий лаборато-
рией цвета на отделении Малевича. Увлеченная стихией
цвета, Ермолаева всю жизнь занималась живописью.
В двадцатые годы—она один из ведущих сотрудников
ленинградского Детгиза, работает для журналов «Чиж»
и «Еж», иллюстрируя стихи А. Введенского, Д. Хармса,
Н.Заболоцкого.
В последнем цикле гуашей к «Рейнеке-Лису», над ко-
торым она работала в конце 1934 года, были, по свидетель-
ству очевидцев, критические мотивы, отразившие ленин-
градскую действительность. К Медведю-судье волки в бу-
деновках тащат на суд зверей. (Фамилия тогдашнего на-
чальника ленинградского НКВД была Медведь.)
Когда пришли с арестом, то сразу направились к шкафу,
где лежали листы к «Рейнеке-Лису».
А. Б. Батурин сидел в одной камере с арестованным
тогда же художником П. И. Басмановым. Их вызывали на
очную ставку с В. В. Стерлиговым. Последний рассказывал:
«Сидим за столом на очной ставке; я и Басманов. Напротив
Федоров (следователь), все время пистолет и тяжелые
предметы к себе подтягивает.
— А вот Басманов говорил, что вы не советский че-
ловек.
— Я этого не говорил.
— А Стерлигов говорил, что вы кулак.
— Я этого не говорил.
Тут начинают, нагнетая нервозность, через кабинет бе-
гать люди, крича, что вас будет судить народ.
Басманов вдруг встал и что было силы ударил кулаком
по столу, так что все предметы подскочили. И снова сел.
Наши колени оказались близко, и я его незаметно погладил.
Следовать крикнул: „Увести их!"».
Очные ставки делались и В. М. Ермолаевой.
А. Батурин и О. Карташов восемь месяцев просидели
на Шпалерке, затем их выслали в Уфу. Здесь Батурин был
снова арестован по клеветническому доносу, получил во-
семь лет лагерей и провел их в Коми АССР на лесоповале.
Вернулся он в Ленинград через двадцать два года. Карта-
шов погиб на фронте.
Ермолаева и Стерлигов получили по пять лет лагерей.
Везли их в Казахстан в одном эшелоне. В. М. Ермолаева
ходила на костылях — у нее были парализованы ноги, по-
следствия падения с лошади в детстве. В степи устраивали
поверки, всех выгоняли из вагонов, выстраивали, и начина-
лось: «Встать! — Лечь!». Стерлигов рассказывал, как тяже-
ло было поднимать Веру Михайловну.
Оказались они в одном лагере под Карагандой, где
произошла встреча с художником П. И. Соколовым, о кото-
ром оставил воспоминания Стерлигов.
Отсидев пять лет, В. В. Стерлигов вышел из лагеря.
В. М. Ермолаева автоматически получила добавочный срок.
Тридцатые годы сделали свое дело. Живое и могучее
художественное движение разбилось о бетонную стену.
Советское искусство следующих десятилетий, оторванное
от живых корней, стало иссякать — подобно Аралу, лишен-
ному притока свежих вод. В пятидесятые годы вместо цве-
тущих полей искусства расстилалась серая однообразная
равнина, где возвышались картонные хребты лауреатов и
бумажные пики академиков.
Пикассо или Матисс во Франции сделали все что могли
и на что были способны. Русский авангард, остановленный
на бегу, не успел завершить начатого.

Евгений Ковтун

.
' Филонов П. Н. Дневник. Запись 10 октября 1935. РО ГРМ, ф. 156,
д. 31, л. 96.
2 Там же. Запись 12 марта 1935. РО ГРМ, ф. 156, д. 32, л. 25.
3 Тырса Н. А. Письмо Л. А. Юдину и П. М. Кондратьеву. 12 августа 1939. РО ГРМ, ф. 146, д. 5, л. 1 с об.

Письмо В. М. Ермолаевой М. Ф. Ларионову
Москва, 17 июля 1926
Дорогой Михаил Федорович!
Теперь, когда эти бедные снимки уехали в Париж *, я мо-
гу, хотя и с тяжелым сердцем, начать рассказывать
Вам, что делается у нас.
Ленинград последняя цитадель нового искусства в Рос-
сии. Везде, по всему фронту, идет отступление, АХРР
занимает все позиции, все места. АХРР официальное
искусство, АХРР в ленинградской Академии и техникумах;
в АХРРе Фальк, Осмеркин, Машков, Удальцова, Древин.
Только АХРРы имеют 200 строк в газете, а мы нет;
АХРРы держат открытой целый год свою выставку в по-
мещении сельской выставки в Москве, где они вывесили
свыше 2500 холстов. АХРР устраивает в каждом городе
и кварталах столиц студии и получает субсидии на свое
содержание, рассылает художников по всей стране списы-
вать быт народов СССР и т. д. и т. д. Луначарский
усматривает в мужиках Кончаловского, кулаки они или
середняки, и в восторге от социального такта Конча-
ловского, что тот догадывается списывать середняков во
славу земельной политике страны. Во всем этом мрако-
бесии Малевичу с его железной энергией удалось соз-
дать и держать в течение 3 лет институт художествен-
ной культуры в Ленинграде, удержать дом с выставоч-
ным помещением и 16 тысяч рублей, чтобы дать воз-
можность работать небольшой группе. Мы доказываем,
что природа художественной культуры не зависит от
политических, религиозных и бытовых идей, что сущ-
ность живописной культуры беспредметна, бессмысленна
и безыдейна, что художник будет замазывать цветом
ту морду, которую ему подсунет жизнь, а жизнь играет
с ним плохую игру и заставляет служить себе, своей
политике, религии и быту. Поэтому сознание художни-
ка — поле битвы, где борются тысячи интересов, самых
противоречивых, и редко, когда побеждает беспредмет-
ное начало искусства как таковое, когда оно убивает
или подчиняет все другие начала жизни и диктует ей.
Отсюда то, что создано в искусстве, неизменно пре-
красно всегда, так как оно беспредметно, и в нем не
может быть прогресса, тогда как жизнь всегда недовольна
вчерашним и думает, что завтра будет лучше на об-
ломках уничтоженного прошедшего. Искусство всегда
устанавливает одно и то же, но в разных видах. То,
что мы доказываем, не согласуется с формулой, что
искусство отражает общественную психологию и состоит
из полноты элементов, содержащихся в общественной
психологии, то есть что оно содержательно может со-
держать киргиза и комсомола.
Выставка, которой мы закончили текущий год, и заклю-
чала в себе ряд беспредметных супрематических архи-
тектонных моделей Малевича, числом 25 или около того,
и его непосредственных помощников, а также отделы
исследовательские, где мы роемся в самой живописи
и цвете, в структурах цвета, в цветных полях, в строении
формы, во всем том специфическом, что отличает ху-
дожника от фотографии и кино, рекламы, газеты, книги
и прочих носителей ходячих идей. Нам приходится
выяснять впервые, что живопись как таковая имеет свою
орбиту и что культура ее, дойдя до 11 стадии кубизма,
кончилась навсегда и может только идти назад от Сезанна
к Коро, мягче и вялее, что 100% ее уже достигнуты
и современность будет работать только в цвете, а все
движение искусства пластического пойдет в архитектуру,
в чем завершится классицизм эпохи, хотя и не скоро.
Если лично я не работаю в живописи или цвете на
холсте, то, может быть, я более права, деятельность
моя даст скорее распространение ряду идей, верных
для хода современного искусства, нежели десяток холстов
едва ли высокого качества.
Сердцем работы института является Малевич, и те не-
сколько суждений, которые привожу здесь, в ходе рабо-
ты взяты из его руководящих статей, которые, кстати,
мы печатаем уже год и никак не можем выдрать из
когтей то одной, то другой комиссии Главнауки. Я все
же надеюсь, что смогу скоро прислать Вам экземпляр '.
В эту весну нам пришлось выдержать жестокую атаку
все тех же ахрровцев (М. б. Вы не знаете, что это за
пугала? Это современное передвижничество, их задача
выразить через «здоровый реализм» революционную
сущность пролетариата; между тем они вычеркивают
себя из революционного хода искусства того же самого
творческого пролетариата, парализуя какие-либо новые
творческие методы. Их выставка — это море бездарней-
ших холстов, лишенных какой-либо натуралистической
грамотности, на самые нарочито революционные темы),
так вот они-то и хотели сорвать нашу работу, обвинив
нас в мистичности и идеалистичности и проведя газет-
ную травлю под заголовком «Монастырь на госснабже-
нии». Но я надеюсь, что энергия, заложенная в нашей
группе, не только останется победительницей в этих
временных перепитиях каждодневной войны, но сможет
стать опорой развеянных группировок беспредметников,
непримиримых с жизнью, чей лозунг может только
подчинить себе жизнь, но никак не войти в какие-либо
сделки с ней.
Я считаю себя Вашим должником и потому буду писать
Вам еще и подробнее о методе нашего исследования
в живописи, о приемах анализа живописных явлений,
о том, как все западные художники находятся у нас на
учете и как мы держим пари, кто куда из них двинется
в дальнейшем, кто ослабнет и свихнется, заранее пред-
видим формы, к которым они придут. Д. Бурлюк за-
брасывает институт книжками собственного сочинения,
переплетенными шнурками с кисточками, где первую
страницу он от руки красит краской цветочками, и посвя-
щает книгу жене, и говорит, что он радио-футурист
и что дровосек, когда рубит дрова, имеет много рук.
Из этого ясно, что Америка вредна. Татлин сидит в Киеве,
последние 3 года он искусством не занимался, а строил
печи и кроил пиджаки и брюки вниз суживающиеся,
чтобы не дуло. Филонов тверд как скала и также ог-
ромный и прекрасный сидит пауком и выписывает мель-
чайшими кисточками бесконечный разговор живой сущ-
ности живописи, открывающейся глазу художника в жизни.
Мне писали из Ленинграда, что Вы прислали книгу, письмо
же Ваше я получила, за книгу большое спасибо, мне
ее еще не переслали.
Жму Вашу руку и прошу Вас не считать меня очень
скверным человеком.

В. Ермолаева

Р.S. В Москве я временно и потому оставляю ленин-
градский адрес.
Р. Р. S. Малевич просит сообщить, можете ли Вы послать
ему визу во Францию, Париж, его адрес Немчиново
Московской губ.

В. Е.

Видите ли Вы Зданевича? Скажите ему, что я его очень
люблю.

В. Е.

Архив А. К. Томилиной-Ларионовой, Париж
Публикуется впервые

* М.Ф. Ларионов просил прислать ему снимки с некоторых его и Н.С. Гончаровой картин.
' В 1925 г. был сдан в печать сборник, содержавший иссле-
довательские статьи: Малевич К. Мир как беспредметность:
(Введение в'теорию прибавочного элемента); Матюшин М.
Опыт художника новой меры; Лунин Н. Пространственные
построения в картинах Ренессанса. Были уже набраны гранки
и сделаны клише для иллюстраций, но сборник был запре-
щен Главнаукой.
2 И. М. Зданевич — поэт, с которым Ермолаеву связывали
дружеские отношения в 1910-е гг

[Jalina]

Лица то ,может быть , и выразительные, но почему они...злые?

[cilatova]

вот сижу пишу диплом по этой теме,
и у меня огромная просьба, укажи пожалуйста страницы с какой по какую ты выложила в нет
а там я сама разобью и примерно укажу в ссылках на эту книгу,
потому что в жизни я даже незнала о существовании такой книги, да еще 84 года издания

[_mata]

к сожалению, у меня уже этого альбома нет
может в бездонных воронежских библиотеках он найдётся.
в любом случае - удачи
а в каком вузе диплом на такую хорошую тему?