232-я стрелковая дивизия

[masha_]

Родственная тема:

Воинские подразделения, формировавшиеся в Воронеже

-----------------



Уважаемые собеседники, у кого есть информация по 232 стрелковой дивизии?

[SERG16]

Улитин Иван Ильич - командир 232-й стрелковой дивизии и Никифоров Ф.А. - комиссар дивизии:




Группа командиров 232-й стрелковой дивизии, 1942г.:

[SERG16]

Васильев Григорий Семенович, коммандир 605 стрелкового полка 232 стрелковой дивизии. 4-6 июля отражал атаки танковых частей противника в районе Семилук. В августе 1942 года полк захватил и удерживал плацдарм у села Губарево, за что Васильев Г.С. был награжден орденом Красного Знамени. В январе 1943 г. в период Воронежско-Касторенемой операции 605-й стрелковый полк освободил Верхнее и Нижнее Никольское, Яблочное, Кочетовку.

Погиб 28 января 1943г. в бою за Нижнее Турово. Посмертно удостоен звания Героя Совесткого Союза.

[salex]

Дивизия переименована из 453-й стрелковой дивизии. Сформирована весной 1942 года в Алтайском крае, в Бийске, как 232-я стрелковая дивизия 2-го формирования, в основном из бойцов местных народностей. Это была свежая сибирская дивизия. Многие её бойцы - юноши 18-19 лет - не имели боевого опыта. Но воинская дисциплина, политико-моральное состояние были крепкими. 23 апреля 1942 года дивизия была отправлена на фронт. В конце мая под командованием подполковника И. И. Улитина прибыла в Воронеж и вошла в состав 6-й резервной армии. Штаб обосновался в городе, а полки - в окрестных лесах. Здесь воинам предстояло завершить учёбу и получить тяжёлое вооружение. Но начавшееся летнее наступление гитлеровцев нарушило планы командования. В состав дивизии входили 498-й, 605-й и 712-й стрелковые полки, 425-й артиллерийский полк. После 29.06.1943 в состав дивизии входили 764-й, 794-й и 797-й стрелковые полки и 676-й артиллерийский полк.

День 30 июня, принесший сведения о мощном ударе танков противника в направлении на Воронеж, совпал с получением дивизией артиллерии, минометов и стрелкового вооружения. Двумя стрелковыми полками и спецчастями дивизия оборонялась по левому, восточному берегу Дона на 45-километровом фронте Новоподклетное - Подгорное - Подклетное - Рабочий поселок - колхоз "1 Мая" - совхоз "Ударник" - Малышево до устья реки Воронеж. Один батальон дивизии был выдвинут за Дон на участок Терновое - Семилуки для защиты подступов к железнодорожному и автогужевому мостам. За реку, к Хвощеватке, Ендовищу, Юневке выдвинулись подразделения боевого охранения. Вступив 3 июля в бой с прорвавшимися к Дону немецкими подвижными срединениями, дивизия трое суток сдерживала натиск врага на широком фронте.

В кровопролитных боях у Малышевской и Семилукской переправ воины-алтайцы проявили массовый героизм. И хотя они не смогли предотвратить прорыв фашистов к Воронежу, но нанесли им большие потери и сбили темп наступления. Выигранное время позволило Воронежу лучше подготовиться к обороне.

В дальнейшем 232-я дивизия вела оборонительные бои на донском рубеже Новоживотинное - Ямное, захватила и удержала важный плацдарм у Губарево. Во время подготовки к Воронежско - Касторненской наступательной операции дивизия совершила марш под Кочетовку Хохольского района и участвовала в прорыве долговременной обороны противника.

Дивизия прошла с боями по Курской, Сумской и Полтавской областям, била фашистов под Киевом и Винницей, освобождала Молдавию, Румынию, Венгрию, Чехословакию. Её боевой маршрут равен 3800 километрам.

За период с 3 июля 1942 года по 11 мая 1945 года дивизия уничтожила 70 930 солдат и офицеров противника, 243 танка, 402 орудия, 1200 автомащин, 12 самолётов и много другой техники.

За боевые заслуги удостоена почётных наименований "Сумская" (2 сентября 1943) и "Киевская" (6 ноября 1943), награждена орденами Ленина (26 марта 1944 г.), Красного Знамени (4 января 1944 г.), Суворова 2-й степени (18 марта 1944 г.), Богдана Хмельницкого 2-й степени (14 марта 1944 года); 13276 её воинов награждены орденами и медалями, 28 удостоены звания Героя Советского Союза. За ратные подвиги воинов дивизии Москва 18 раз салютовала орудийными залпами.

Состав дивизии

498, 605 и 712 сп – до 29.6.43 г., после 764, 794 и 707 сп
425 артиллерийский полк - до 29.6.43 г., после 676 артиллерийский полк,
214 отдельный истребительно-противотанковый дивизион,
499 разведовательная рота,
392 (237) саперный батальон,
608 отдельный батальон связи (296 отдельный батальон связи, 693 отдельная рота связи),
238 медико-санитарный батальон,
323 (42) отдельная рота химзащиты,
587 автотранспортная рота,
440 полевая хлебопекарня,
905 дивизионный ветеринарный лазарет,
1700 полевая почтовая станция,
1070 полевая касса Госбанка.


Полное наименование полков к концу Великой Отечественной войны:

- 764-й стрелковый Мишкольцский Краснознаменный, ордена Суворова;
- 794-й стрелковый Краснознамённый;
- 797-й стрелковый Зволенский ордена Суворова;
- 676-й артиллерийский ордена Богдана Хмельницкого.

Дивизией командовали:

Улитин Иван Ильич (03.01.1942 - 03.12.1943), с 23.09.1942 полковник, с 04.02.1943 генерал-майор
Козырь Максим Евсеевич (04.12.1943 - 26.11.1944), генерал-майор (погиб 23.04.45, Герой Советского Союза, похоронен на ольшанском кладбище г. Прага, из книги "Военные кадры в ВОВ", 1963 г.)
Цалай Деонисий Семенович (27.11.1944 - 11.05.1945), полковник 498 сп (до 29.06.1943):
Ермолаев Александр Александрович (18.02.1942 - 15.10.1942)
Огнев Иван Михайлович (03.09.1942 - 29.06.1943) 605 сп (до 29.06.1943):
Васильев Григорий Семенович (18.02.1942 - 28.01.1943), погиб 28.01.1943
Исаев Иван Федорович (12.04.1943 - 29.06.1943) 712 сп (до 29.06.1943):
Сычев Константин Алексеевич (18.02.1942 - 29.06.1943) 764 сп (с 29.06.1943):
Огнев Иван Михайлович (29.06.1943 - 05.11.1943), ранен
Меркушин Василий Сергеевич (07.02.1944 - 18.03.1944), ранен
Клибанов Лев Маркович (с 17.04.1944) 794 сп (с 29.06.1943):
Исаев Иван Федорович (29.06.1943 - 14.04.1944)
Сычев Константин Алексеевич (?)
Виноградов Алексей Васильевич (с 06.05.1944) 797 сп (с 29.06.1943):
Сычев Константин Алексеевич (29.06.1943 - 07.02.1944)
Штельмах Дмитрий Лаврентьевич (с 16.02.1944)
Вашкевич Александр Александрович (22.06.1943 - 23.07.1944) (?)

Дополнительная литература:

Коган М. Л. Алтайские дивизии в боевых операциях Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. // - Барнаул: 1997, c.51-52
Богуцкий А. В. Алтайские части и соединения в годы Великой Отечественной войны. // - Барнаул: 2005, c. 41-42.

[reto]

Сообщение от salex

Дивизия прошла с боями по Курской, Сумской и Полтавской областям, била фашистов под Киевом и Винницей, освобождала Молдавию, Румынию, Венгрию, Чехословакию. Её боевой маршрут равен 3800 километрам.

За период с 3 июля 1942 года по 11 мая 1945 года дивизия уничтожила 70 930 солдат и офицеров противника, 243 танка, 402 орудия, 1200 автомащин, 12 самолётов и много другой техники.

а есть данные о потерях дивизии?

[SERG16]

Сообщение от salex

...Состав дивизии...
...425 артиллерийский полк - до 29.6.43 г., после 676 артиллерийский полк...

Панков Алексей Иванович, командир 425-го артиллерийского полка 232-й стрелковой дивизии в период боев за Воронеж:




Группа офицеров 232-й стрелковой дивизии под Воронежем, 1942г.:

[reto]

http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=12739

здесь говорится об огромных потерях 232 дивизии в январе-феврале 43 года, учавствовавшей в Воронежско-Касторненской операции

[SERG16]

Из книги В.И.Кононова "Мемориальные доски Воронежа:




Мемориальная доска на здании бывшего заводоуправления Воронежского станкостроительного завода

[Елена Вл.]

Сообщение от SERG16

Группа офицеров 232-й стрелковой дивизии под Воронежем, 1942г.:

Добрый день.
Я очень много просмотрела информации про 232 стрелковую дивизию,я родилась и выросла в Алтайском крае .В 1941 году мой родной дядя Жаров А.И. ушел на войну и до 24.02.1945г. воевал в минометной роте 764 стрелкового полка.232 стрелковой Сумско-Киевской Краснознаменной дивизии.
Мы его очень долго искали так как кроме похоронки ничего не было и ту бабуля порвала не веря что его больше нет . Всю информацию по нему нам предоставили ребята из поисковой группы ,мы им очень благодарны.И после просматривая информацию про них я увидела это фото ,мама моя (это его сестра родная она родилась в начале 41 года и конечно его не помнит только по фото и то осталось у старшей её сестры (её нет в живых)) узнала своего брата .Тут были и слезы и радость .СПАСИБО ВАМ ОГРОМНОЕ .
ну подскажите пожалуйста а фамилий нет кто на фото.
еще раз спасибо огромное Вам.

[salex]

Сообщение от Елена Вл.

ну подскажите пожалуйста а фамилий нет кто на фото.

В центре в пилотке И.И. Улитин (командир 232 сд)
Командир в каске ГСС Г.С. Васильев (командир 605 сп 232 сд)

[salex]

Командиры 232 сд

И.И. Улитин командир 232 сд


Ф.А. Никифоров комиссар 232 сд


ГСС Г.С. Васильев командир 605 сп 232 сд


ГСС И.М. Огнев, начальник штаба 605 сп 232 сд

[Елена Вл.]

А наш как утверждает мама в пилотке в последнем ряду первый.он очень похож на моего родного брата ,тоже Алексея и на маму .был он старший сержант ,ком.отделения.А в наградных листах помощник ком.взвода .
Спасибо за фото я все про них собираю у меня отдельная папка,детям моим( у меня двое сыновей и они гордятся своим дедом) и внукам память это наша история и нам она очень дорога .

[Серго66]

На двух фотках командир в каске. http://bvf.ru/forum/attachment.php?a...4&d=1314908972 Наверное, оба раза пришлось фотографироваться прибыв прямо с передовой...Герой Советского Союза Васильев Григорий Семёнович
http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1584

[SERG16]

Сообщение от Елена Вл.

а фамилий нет кто на фото.

К сожалению, у меня кроме подписи к фото

Группа командиров 232-й стрелковой дивизии, 1942г.

и

Сообщение от salex

В центре в пилотке И.И. Улитин (командир 232 сд)
Командир в каске ГСС Г.С. Васильев (командир 605 сп 232 сд)

больше никакой информации нет.

Данная фотография из экспозиции музея "Арсенал".

[Елена Вл.]

И за это огромное спасибо ,для нас это фото много значит ,мама последняя осталась из всех братьев и сестер(их было в семье 6-ро )она самая младшая и разыскивала его как могла почему то она одна ,наверное и это стремление и любовь к своим предкам перешло от неё ко мне а ей от бабули ,она всю жизнь его ждала .Похоронен он в Словакии в г.Зволен в братской могиле.Спасибо вам за всё ,у Вас замечательный музей и очень красивый город,кстати бабуля моя из Воронежа её родители привезли в Сибирь в 1904г. ,они переселенцы были ,а дедушка из Тулы ,думаю что и предки конечно в Воронеже и Туле у нас остались ,но это уже увы не найти.Еще раз СПАСИБО!

[Одесса алексей]

Я-не знаю как сказать!?Но РЕБЯТА,то что ВЫ ВМЕСТИ Сделали ,ПРЕКРАСНО!!!

[salex]

Сообщение от Серго66

На двух фотках командир в каске.

Скорее всего, фотографии из одной серии. Т.е. сделаны в одном месте и в одно время.

[Елена Вл.]

Здравствуйте ,я просмотрела музей там очень много фото ,подскажите пожалуйста а где можно еще посмотреть ближе фотографии (в архиве или может быть в музее есть альбом)может быть родное лицо еще где нибудь есть.
Вы молодцы такую работу проделали ,еще раз спасибо.

[Серго66]

Сообщение от salex

Скорее всего, фотографии из одной серии. Т.е. сделаны в одном месте и в одно время

Возможно...просто странно - шинель снял, а каску не стал снимать...На групповом фото не в "Халхинголке" ли он? Бывать ему там приходилось-то...

[salex]

Еще пара командиров из 605 сп

Военный комиссар 3 го стр. батальона старший политрук А.И Расторгуев






Командир 3 сб лейтенант Ушаков А.М.

[Серго66]

Возник у меня вопрос...Васильев Григорий Семёнович получил ГСС после геройской гибели за посёлок Нижнее Турово. А сколько всего человек получили звание Героя за бои на территории Воронежа и области?

[SERG16]

Музей военной истории 232 стрелковой дивизии

[elena71]

Сообщение от Серго66

Возник у меня вопрос...Васильев Григорий Семёнович получил ГСС после геройской гибели за посёлок Нижнее Турово. А сколько всего человек получили звание Героя за бои на территории Воронежа и области?

Да, было бы интересно узнать...

В 1965 году вышла в свет книга "БОГАТЫРИ ЗЕМЛИ ВОРОНЕЖСКОЙ". В ней было рассказано о 235 наших земляках, получивших это высокое звание во время ВОВ.

А вот сколько получили звание Героя Советского Союза на воронежской земле?

[Boriskin]

Сообщение от Серго66

Возник у меня вопрос...Васильев Григорий Семёнович получил ГСС после геройской гибели за посёлок Нижнее Турово. А сколько всего человек получили звание Героя за бои на территории Воронежа и области?

Думаю сложно сказать, например летчики получали героя за количество сбитых самолетов, без привязки к какому либо месту. Думаю нечто аналогичное было и в других частях. А вот присвоение Героя непосредственно за эпизод, в данном случае бой 14 июля 1942 г. у с. Перекоповка в 80 км южнее Воронежа. Имя Героя - Шуклин Илья Захарович http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10078

[Samsv]

Только 80 км не "южнее Воронежа", а северо-западнее.

[Boriskin]

Фото из раздела 232-а Сумсько-Київська стрілецька дивізія сайта туристическо-краеведческого клуба "Ника" Варвинской районной гимназии Черниговской области Украины http://varva-rbsh-nika.edukit.cn.ua/...fii_232-oi_sd/
1. Дейнега Василий Демьянович (умер 05.07.1986 г в Свердловске), Саржевский Константин Васильевич – прокурор дивизии 1942 год
2. Слева направо: Пронин Федор Зиновьевич – заместитель начальника политотдела дивизии, Дейнега Василий Демьянович – начальник политотдела дивизии, Дмитриев, Расторгуев, Саржевский Константин Васильевич – прокурор дивизии (внизу)
3. Разведчики дивизии после вручения наград 1942 год
4. Наконечный Прохор Степанович – командир 214 птд, Никифоров Федор Алексеевич – комиссар дивизии
5. Под Воронежем 1942 год
6. Слева направо: Офицер связи армии; Никифоров Федор Алексеевич – комиссар дивизии; Улитин Иван Ильич – командир дивизии; Огнев Иван Михайлович – командир 498 сп 1942 год
там же на сайте есть и литература об этой дивизи http://varva-rbsh-nika.edukit.cn.ua/..._pro_diviziyu/, ее боевой путь http://varva-rbsh-nika.edukit.cn.ua/...hlyah_divizii/, командный состав http://varva-rbsh-nika.edukit.cn.ua/...sklad_divizii/, Герои Советского Союза дивизии http://varva-rbsh-nika.edukit.cn.ua/.../geroi_232_sd/ и другое, правда история дивизии на украинском языке.

[vik 01]

В продолжение поста № 11 (про Огнева И.М.)
Коммуна, 4 января 1978 года.

[ЮРАЕЦ]

Выдержка из воспоминаний Давида Гольдштейна (Массачусетс).

Давид Гольдштейн — участник Отечественной войны, подполковник в отставке. После увольнения из армии с 1961 г. до 1993 г. занимался научными исследо-ваниями в области радиационной безопасности в аварийных ситуациях на су-дах с ядерными энергетическими установками, предприятиях атомной про-мышленности, атомных электростанциях и при проведении подземных ядерных испытаний. Принимал непосредственное участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. В 1972 г. защитил докторскую диссертацию. Подготовил 13 кандидатов наук.

На Воронежском фронте (часть 1)

5 июля 1942 г. уже в Москве я был назначен Главным артиллерийским управ-лением в распоряжение начальника артиллерии 3-й резервной армии на долж-ность командира минометной батареи. Однако по пути к месту назначения вы-яснилось, что эта армия превратилась в 60-ю действующую армию и срочно направилась в район Воронежа. Сюда в самом конце июня между Курском и Белгородом прорвалась немецкая 4-я танковая армия, которая стремительно прошла около 150 км по равнинной местности к Дону, с ходу в первых числах июля форсировала Дон и захватила центральную часть Воронежа. Эту брешь в советской линии фронта и должна была закрыть 60-я армия. Догнать штаб ар-тиллерии армии и получить назначение я смог только 19 июля вблизи от Воро-нежа. Наконец я был направлен в 232 стрелковую дивизию, на должность ко-мандира 120 мм минометной батареи 712 стрелкового полка. Перед отбытием в полк представился командиру 232 стрелковой дивизии — немолодому подпол-ковнику Улитину (вскоре он получил звание полковника и в январе 1943 г. стал генерал-майором). Через пару часов я уже представлялся командиру 712 стрелкового полка — майору Сычеву и вскоре был на батарее. Она располага-лась на опушке леса в 3,5 км от Дона примерно в 20 км севернее Воронежа. Немцы здесь находились на противоположном берегу Дона. Батарея состояла из трех взводов. В ней было шесть 120 мм минометов, всего 64 человека лич-ного состава и 6 автомашин.

Познакомившись с батареей и ее расположением, я понял, что ее огневая по-зиция стоит слишком далеко от переднего края (3,5 км). Нас учили в Артилле-рийской академии, что 120 мм минометная батарея должна занимать огневую позицию не далее 800-1200 м от переднего края, так как иначе точность стрельбы по противнику на расстояниях более трех км совершенно недоста-точна вследствие большого рассеяния, хотя максимальная дальность стрельбы 120 мм минометов составляла 5,7 км. Я решил для начала выдвинуть один взвод примерно на 2,5 км вперед в деревню Маховатка и попробовать оттуда вести огонь по целям в районе стоящего на противоположном берегу Дона большого (на 800 дворов) села Хвощеватка, занятого немцами.

Уже на другой день мы сходили с комиссаром батареи Коноваловым в Махо-ватку на рекогносцировку. Эта деревушка (около 25-30 дворов) располагалась между Доном и Задонским шоссе, идущим на север от Воронежа. Первый дом находился в 600-700 м от Дона, а последние дома через 900-1000 м немного не доходили до Задонского шоссе. В ночь на 27 июля мы выехали в Маховатку и установили два миномета за одним из домов. Днем вели пристрелку по отдель-ным целям в Хвощеватке, а к вечеру немцы, заметив появление новой батареи полковых минометов, открыли прочесывающий огонь по деревне, и осколком одного снаряда был убит часовой рядовой Шанулин. Эту первую жертву в ре-зультате моего активного вмешательства в спокойную фронтовую жизнь бата-реи я запомнил на всю жизнь.

11 августа нашему полку была поставлена задача овладеть Хвощеваткой, и на другой день в 5 часов утра после залпа поддерживающих наш полк «катюш» два стрелковых батальона перешли в наступление с плацдарма на правом бе-регу Дона. Немцы сразу открыли огонь из всех своих огневых средств по насту-пающей пехоте и нашим переправам через Дон. С моего наблюдательного пункта было хорошо видно, как два миномета из-за домов открыли огонь по нашей пехоте. Но огнем моей батареи вскоре удалось их подавить.

Весь день батальоны продвигались к деревне, ночь ушла на сбор и отправку раненых, и к утру 13 августа батальон Дружинина, вплотную подойдя слева к деревне, возобновил наступление. Я их поддерживал из-за Дона огнем своей батареи. Однако около часу дня немцы бросили танковую бригаду на насту-павший батальон и быстро ликвидировали все результаты наступления нашего полка. Стволы моих минометов стали краснеть от непрерывных залпов, но не-мецкие танки прошли все рубежи, хотя артиллерия, поддерживавшая наш полк, вела по ним огонь.

Сделав свое дело, танки стали разворачиваться. В какой-то момент между двумя группами танков, обошедших сравнительно небольшой участок, появи-лась большая группа пехоты. В линии полковой связи послышались громкие запросы: «Чья пехота между рощей «квадратной» и рощей «клин»? Вскоре по-следовал приказ: «Всей артиллерии открыть огонь по этой пехоте!» Открыла огонь и моя батарея. Но небольшая колонна пехоты быстро удалялась с поля боя в сопровождении танков. Картина стала проясняться несколько позднее — это немцы повели в плен солдат одной роты батальона Дружинина. На этом за-кончилось наступление нашего полка на Хвощеватку.

В итоге боя в батальоне Дружинина со всеми тылами с трудом насчитали 100 человек. Потом сверху пришла информация, что наш полк своим наступлением успешно отвлек на себя с другого участка фронта немецкую танковую бригаду. Батальон Дружинина быстро пополнили примерно до 500 человек. Сам комбат оказался раненым, а о захваченных немцами в плен наших солдатах никто не вспоминал.

[ЮРАЕЦ]

На Воронежском фронте (часть 2)

В 1942 г. артиллерийские батареи на нашем участке фронта должны были каж-дый раз получать разрешение на открытие огня, а моих 120 мм мин я мог рас-ходовать сколько хотел. Они были гораздо дешевле артиллерийских снарядов, т.к. их могли отливать на любых, едва приспособленных производствах, а ар-тиллерийские снаряды выпускали лишь на специальных заводах министерства боеприпасов. Вместе с тем, 120-мм мины весом 16 кг имели больший радиус поражения, чем артиллерийские снаряды такого же калибра. Поэтому, с учетом дефицита артиллерийских снарядов, командиры стрелковых батальонов и рот часто просили меня поддержать их огнем, и я, как правило, не отказывал им, если до их целей у меня хватало дальности стрельбы. Часто я получал и указа-ния от командира полка о поддержке огнем какой-либо стрелковой роты. При этом на основной огневой позиции в Маховатке я имел два взвода, а один взвод оставил на опушке леса для ведения огня ночью, когда огневую позицию легко засечь.

Вскоре большая активность моей батареи надоела немцам. С 1-го сентября они стали вести пристрелку, и 3-го сентября несколько снарядов разорвалось непосредственно на основной огневой позиции. Трое наших солдат были легко ранены. После этого я решил значительно улучшить инженерное оборудование огневой позиции. Вспомнил все, чему меня учили на курсах. Углубили миномет-ные окопы, построили ходы сообщения полного профиля между минометными окопами. Построили под домами блиндажи с перекрытиями из 40-50 см бревен, которые готовили в лесу. Запретил появляться на огневой позиции вне укрытий. Больше мы потерь личного состава на огневой позиции не имели, хотя обстре-лы продолжались.

10 cентября, взяв с собой ординарца Шебалина, я пошел в третий батальон, откуда звонили и просили помощи. Немецкий пулеметчик не давал им покоя. Батальон располагался у Дона в районе деревни Медовка. В штабе батальона нас направили в роту, откуда и поступила просьба о помощи. Путь в роту лежал через высокие камыши и на первый взгляд не представлял особой опасности, хотя здесь до немецкого переднего края было уже совсем близко. (Дон выше Воронежа имеет небольшую ширину). Командир роты встретил меня с радо-стью, и сразу мы пошли к Дону. Недалеко от реки — остановились и стали рас-сматривать в бинокли противоположный берег. Рядом был ход сообщения, но казалось, что высокая, в рост человека, трава является достаточным укрытием. Видимо, все же блеск биноклей выдал нас и привлек внимание немецкого пу-леметчика.

Никогда раньше я не был под прицельным пулеметным огнем. Неожиданно кру-гом нас все затрещало. Мы упали, и где-то рядом слышался свист и стук пуль, пролетающих и попадающих в землю. Командир роты громко позвал санитарку. Я, оправившись от неожиданности, почувствовал жжение в правом бедре. Ока-залось, что я получил ранение в верхней трети правого бедра. Из бедра торча-ла немецкая пуля. Позднее стало ясно, что это было легкое ранение, но сразу встать на раненную ногу было очень трудно. Командиру роты достались три пу-ли (в колено и в обе руки).

В медсанбате я провел 4 дня и, узнав от кого-то, что наш полк готовится к на-ступлению, 15 сентября утром сел в кабину проезжавшей мимо машины моей батареи и вскоре был на полковом медпункте, где договорился с врачом, что буду ездить на перевязки. Затем дня четыре пролежал на батарее. В один из вечеров позвонил командир полка Сычев. Услышав мой голос, строго спросил: «Почему не докладываешь, что вернулся на батарею?» Я что-то буркнул, ка-жется, что только что собирался доложить.

22 сентября снова позвонил Сычев: «Гольдштейн, сматывай удочки!» Через не-сколько часов я был со всей батареей в лесу у штаба полка. Сычев, увидев ме-ня с палкой, явно доброжелательно поприветствовал: «У, хромой черт!» Рань-ше мне передавали, что, узнав о ранении меня и командира роты, командир полка страшно ругался и он, безусловно, был прав. Но когда я сбежал из мед-санбата и оказался на своей батарее, он явно сменил гнев на милость и отно-сился ко мне очень хорошо.

Оказалось, что опять готовилось небольшое наступление в целях захвата еще одного плацдарма на правом берегу Дона. Наш полк переводился на участок фронта на 7-8 км ближе к Воронежу в район села Новоподклетное. В этом не-большом населенном пункте Сычев велел мне занять огневую позицию, уста-новив минометы за домами. Видимо, до этого ему понравилась моя огневая по-зиция за домами в Маховатке. Однако, когда я подъехал поздно ночью в Ново-подклетное, там уже занял позиции целый минометный полк. За домами стояли двадцать таких же, как в моей батарее, 120 мм минометов. Поэтому я принял решение поставить батарею на обратном скате небольшой возвышенности не-много правее и позади Новоподклетного. Радиосвязи мы тогда не имели, и я смог доложить командиру полка о принятом мною решении лишь через пару часов, когда мы подключились к полковой цепочке связи. Он сначала проявил некоторое недовольство, но затем, когда я объяснил ему, что сумею с этой по-зиции поддержать наши роты огнем на всех необходимых участках, согласился с моим решением.

На следующий день действия немецкой авиации подтвердили правильность принятого мною решения. Около 10 часов утра немецкие самолеты стали сбра-сывать бомбы на позиции минометного полка в Новоподклетном, и там были потери. Сычев, естественно, больше не спрашивал, почему я не точно выпол-нил его указание. Через пару дней мне удалось перевести огневую позицию ба-тареи на этом участке ближе к переднему краю в глубокий овраг, откуда мы могли вести огонь и днем и ночью. На этой огневой позиции в овраге в 700 м от Дона моя батарея простояла более двух месяцев, и мы совсем не имели по-терь.

В начале октября командир полка вызвал меня на плацдарм на свой передовой командный пункт на правом берегу Дона. Накануне нашему полку удалось про-вести небольшое наступление и расширить этот плацдарм. Сычев хотел иметь под рукой командиров батарей в целях лучшей поддержки пехоты в случае ожидавшегося контрудара немцев. До немцев здесь было совсем близко, но за-то имелись укрытия, хорошо оборудованные в высоком, обрывистом берегу До-на.

Немцы пытались вернуть небольшой участок потерянной территории и таким образом значительно уменьшить территорию нашего плацдарма или совсем его ликвидировать. Более часа они вели артиллерийскую подготовку и затем неоднократно пытались выбить роту нашего полка с занимаемой ею позиции. При отражении этих атак большую роль сыграла огневая поддержка стрелковой роты всеми имеющимися в полку средствами и, в частности, моей 120 мм ми-нометной батареи, 76 мм артиллерийской батареи и роты 82 мм минометов. Причем, по просьбе Сычева, мне удалось удачно координировать огонь указан-ных средств, и наши пехотинцы успешно смогли отбить все атаки и удержать свои позиции. Но в отдельные моменты огонь немецкой артиллерии и миноме-тов был очень интенсивным, в том числе по переправе и участку берега Дона, в котором находились наши укрытия. Когда немецкие атаки наконец закончились, Сычев зазвал меня к себе в блиндаж и сказал, что назначает меня начальником артиллерии полка. Он добавил также, что надеется согласовать это назначение со штабом дивизии. Такая должность в стрелковых полках была тогда недавно введена.

Через пару дней, когда обстановка стабилизировалась, передовой командный пункт полка был переведен на левый берег Дона, и я там находился несколько дней, исполняя обязанности начальника артиллерии полка. Но через некоторое время в полк прибыл назначенный официально начальником артиллерии наше-го полка старший лейтенант Стативко. Он был моложе меня на год и до этого командовал такой же, как моя, минометной батареей в соседнем 605 стрелко-вом полку нашей дивизии. Вскоре у нас сложились хорошие взаимоотношения. (Сейчас я думаю, что, вероятно, меня не утвердили в этой должности, учитывая мою фамилию). После этого я вернулся на свою батарею, причем не помню ни-какого сожаления по поводу того, что меня не утвердили в новой должности. Видимо, тогда мне не совсем было ясно, чем должен повседневно заниматься начальник артиллерии стрелкового полка, а на батарее я чувствовал себя уве-ренно. Вскоре, в октябре, мне присвоили звание старшего лейтенанта.

[ЮРАЕЦ]

В конце ноября, когда стало известно об успешном наступлении наших войск под Сталинградом и окружении армии Паулюса, в дивизии стали говорить о ве-роятности скорого перехода в наступление, но сроки его все откладывались. Только примерно 10 января 1943 г. наша дивизия получила приказ совершить марш около 50 км вдоль Дона на юг для последующего ввода в прорыв оборо-ны немцев. Наш полк совершил такой марш в течение двух суток в район насе-ленного пункта Масловка. Причем двигались мы только в темное время суток по бездорожью, оставив свои автомашины в тылу полка. Взамен батарея полу-чила 8 или 9 повозок, каждая с парой лошадей.

На другой день после прибытия в Масловку я должен был выбрать огневую по-зицию сравнительно недалеко от берега Дона, где временно заняли оборону наши батальоны. Проведя рекогносцировку района, я обнаружил, что весь уча-сток покрыт зарослями высокой, в рост человека, травы. Причем на этом до-вольно ровном участке имелась только одна лощина, которая была отмечена на картах.

На первый взгляд напрашивалось решение выбора огневой позиции в этой ло-щине. Но поскольку эта лощина отмечена на карте, немцам было бы легко до-гадаться, где стоит моя батарея и открывать по ней огонь. Нас еще на курсах в академии учили, что немецкая акустическая разведка не может засечь позицию минометной батареи из-за глухого (не четкого) звука стреляющих минометов. Поэтому я поставил батарею на ровном месте в очень высокой траве метрах в 150 левее этой лощины. Через пару дней мне подвезли машину мин, и я не без гордости демонстрировал заехавшему на батарею командиру полка Сычеву: как только моя батарея открывала огонь по немцам, одна-две немецких бата-реи открывали ответный огонь по пустой лощине справа от моей огневой пози-ции.


В наступлении

Ранним солнечным морозным утром 23 января 1943 г. нас, наконец, вводили в прорыв в немецкой обороне, который за несколько дней до этого обеспечили наши соседи слева, начавшие наступление 12-14 января южнее Воронежа, где они прорвали фронт 2-й немецкой и 2-й венгерской армий. Наша дивизия пере-ходила на правый берег Дона по льду по сравнительно узкому проходу в мин-ном поле, подготовленному саперами. К концу дня наш полк подошел к боль-шому селу Кочетовка юго-западнее Воронежа. В этом селе располагались склады продовольствия и боеприпасов немецкой группировки, еще обороняв-шей Воронежский плацдарм. Кочетовку оборонял небольшой гарнизон, но по-пытки дивизии взять ее с ходу привели к большим потерям, и нашему полку пришлось провести под этим селом около трех суток.

На третий день, после того, как попытки фронтального наступления на Кочетов-ку оказались безуспешными, была сделана попытка обойти Кочетовку по овра-гам. Когда немцам стало ясно, что наш полк перерезал предпоследнюю дорогу, и им грозит окружение, в ночь на 28 января они взорвали несколько складов и быстро ушли из Кочетовки. Наутро батальоны нашего полка, имеющие сравни-тельно легкое вооружение, прямо через овраг вышли на дорогу за Кочетовкой и по приказу командира дивизии двинулись за отступающими немцами. Вся же артиллерия дивизии, включая и мою батарею, вынуждена была вернуться по дорогам и пройти через Кочетовку вместе с двумя другими полками дивизии. Это позволило немцам несколько оторваться от наших войск, т.к. они легко от-бивались от пехоты нашего полка, лишенной артиллерийской поддержки.

Выступить из Кочетовки артиллерийский полк дивизии и вся артиллерия нашего полка смогли только следующим ранним утром 29 января. Причем из-за недос-татка транспортных средств я взял с собой только два взвода. Маршрут наш лежал через Верхнее и Нижнее Турово к ж.д. станции Курбатово. При подходе к этой ж.д. станции мы услышали стрельбу, и я получил приказание командира полка развернуть батарею на огневой позиции на окраине населенного пункта, из которого слышались одиночные выстрелы. Но буквально через одну-две ми-нуты я был вторично ранен, скорее всего, пулей снайпера. Ему, видимо, было легко отличить фигуру командира, одетого в белый полушубок с биноклем на груди. Ранение, на этот раз в мягкие ткани предплечья правой руки, оказалось снова легким. Поэтому, с разрешения командира полка, я передал временно своему заместителю лейтенанту Хворосту следовавшие со мной два взвода, а сам вместе с ординарцем вернулся на несколько дней в Кочетовку, где еще ос-тавались тылы полка, санитарная рота и один взвод моей батареи. В конце первой декады февраля мы присоединились к основным силам полка в селе Курской области — Останино.

В дальнейшем до конца февраля нашей дивизии пришлось принять участие в довольно необычном наступлении. Оно проводилось в ходе Воронежско-Касторненской операции. Немцы, явно напуганные гибелью армии Паулюса в Сталинграде, довольно быстро отходили под натиском войск Брянского, Воро-нежского и Юго-западного фронтов. Причем на левом фланге Воронежского фронта наша дивизия совместно с еще пятью стрелковыми дивизиями быстро продвигалась в направлении от Воронежа к г. Сумы. В это время часть немец-ких и венгерских войск, которым удалось вырваться из грозившего им окруже-ния в районе Воронежского плацдарма, отступала позади наших шести стрел-ковых дивизий. В ходе этого наступления примерно первые 150 км наша диви-зия не поспевала за отступающими немецкими соединениями.

По ночам мы останавливались на отдых в больших богатых селах Курской об-ласти. Tакие села легко размещали и кормили наши войска, т.к. путь наш лежал в стороне от больших дорог, и немцы не успели забрать у крестьян собранный осенью урожай. Однако соли и мыла у населения совсем не было, и после не-скольких таких ночевок в селах мы все сильно завшивели. Помню, как, зайдя по вызову в домик, где расположились командир и начальник штаба полка, я за-стал их без гимнастерок — они били вшей. Мне приходилось от вшей особенно трудно, т.к. вши собирались на повязке раненой правой руки, и на руке в облас-ти раны целый день ощущался сильный зуд. Приходилось ежедневно вечером перевязывать раненную руку с помощью медицинских пакетов первой помощи. Благодаря этому удавалось уснуть, но к утру сильный зуд возобновлялся, т.к. вши собирались и на новой повязке. Поэтому, если утром позволяло время, я часто снова менял повязку. Но из-за частых перевязок рана на руке заживала очень медленно. Я старался также не пользоваться при ночевках предостав-ляемыми хозяевами постелями и спал где-нибудь на скамейках или на стульях.

Особенно успешно наступление шло на южном участке Воронежского фронта, где передовые части 16 февраля овладели Харьковом. Перед фронтом же на-шей дивизии во второй половине февраля немецкие и венгерские соединения явно замедлили ход своего отступления и начали завязывать бои за каждый оставляемый населенный пункт. В этих боях дивизия несла огромные потери, так как войска при быстром продвижении оторвались от своих тылов и не имели подвоза боеприпасов. Поэтому населенные пункты приходилось атаковать без артиллерийской поддержки. В результате этого территория с трех сторон вокруг захваченных нами населенных пунктов была буквально усеяна трупами наших воинов, которые долго затем никто не убирал. Выполняя строгие приказы, мы быстро шли вперед. Но в целом немецкое отступление явно заканчивалось, они без боя уже не оставляли ни один населенный пункт.

В связи с большими потерями, входя в освобождаемые населенные пункты, мы мобилизовывали всех мальчишек, которым за время оккупации исполнилось 18 лет, и мужчин, по каким-то причинам оказавшихся в деревнях (некоторые, по-пав в окружение, просто вернулись домой, другие убежали из немецкого плена). Поэтому внешний вид нашей наступающей пехоты сильно изменился, т.к. в связи с отставанием тылов новобранцев не успевали переодевать в военную форму. Внешний вид наших наступающих солдат одно время даже запутал немцев, — они решили, что с ними воюют партизаны. Когда же они разобра-лись, в чем дело, то стали при оставлении населенных пунктов расстреливать всех мужчин призывного возраста. Теперь в освобождаемых населенных пунк-тах нас часто встречали заплаканные женщины, и в некоторых избах лежали либо покойники, либо тяжелораненые мужчины или еще молодые мальчишки. В эти дни, 25 или 26 февраля, мы пересекли границу Украины и, пройдя лишь не-сколько километров, сделали остановку в небольшом населенном пункте Сум-ской области.

27 февраля в середине дня мне позвонил командир полка Сычев. Он сообщил, что в бою убит начальник штаба полка, и сказал, что назначает меня начальни-ком штаба полка, добавив, что предварительно согласовал мое назначение со штабом дивизии. Этим он, видимо, хотел подчеркнуть, что надеется на этот раз на мое утверждение в этой должности. Сычев приказал мне прибыть на окраи-ну большого села (Мирополье), на месте разобраться в обстановке и возгла-вить действия наших батальонов в ночном бою. При этом он послал со мной также двух политработников.

Оставив батарею на попечение своего заместителя лейтенанта Хвороста, я до-вольно быстро собрался в путь. Но мы смогли добраться на занятую нашими батальонами окраину Мирополья только уже в темноте. В селе шел ночной бой, и нашим глазам предстала довольно безрадостная картина. Днем в бою за Ми-рополье роты нашего полка понесли очень большие потери, но все же сумели захватить примерно десяток домов. Однако немцы, отступив в глубь села, вели интенсивный огонь с использованием зажигательных пуль, которые воспламе-няли соломенные крыши домов. На наших глазах догорало несколько украин-ских хат. За несколькими оставшимися домами находилась наша пехота, отве-чавшая немцам огнем.

К одному такому дому нам удалось проскочить. Там оказались остатки одного батальона нашего полка под командованием лейтенанта Василия Зырянова. Он познакомил нас с обстановкой и сказал, что без получения пополнения и ар-тиллерийской поддержки ни о каком дальнейшем продвижении вперед не мо-жет быть и речи. У него здесь за двумя домами осталось от батальона лишь несколько десятков человек. Мы вместе попытались по телефону связаться с командиром полка, но был уже третий час ночи, и у нас ничего не получилось. Тогда один из прибывших со мной политработников попросил у меня разреше-ния вернуться в штаб полка для доклада обстановки командиру полка. Я его отпустил.

Часа через полтора и второй прибывший со мною политработник попросил мое-го разрешения вернуться в штаб за пополнением. Теперь я сразу понял, что он просто хочет, пока темно, вернуться в более безопасное место, но я решил не задерживать его, так как не видел никакой пользы в его присутствии здесь. Для себя же я сразу решил, что останусь в Мирополье. Постепенно мы с Зыряно-вым постарались оптимально расположить оставшийся личный состав баталь-она за укрытиями так, чтобы в случае немецкой контратаки встретить противни-ка дружным огнем. Когда мы закончили эти мероприятия, я решил как-нибудь проскочить за другой дом, расположенный примерно в 30-40 метрах слева, от-куда вели огонь солдаты нашего соседнего батальона. Необходимо было разо-браться, сколько личного состава там осталось, и кто ими командует. Однако немцы все чаще пускали осветительные ракеты, и их огонь еще усилился.

В седьмом часу утра появились первые признаки рассвета, откладывать мой намеченный маневр за другую хату больше было нельзя. Я попытался проско-чить это расстояние очень быстро, но когда я был уже на уровне дома, и до по-ворота за его угол оставалось не более двух метров, я почувствовал очень сильный удар по левой руке, как будто у меня отрубили кисть руки. Хорошо за-помнилась первая проскочившая в мозгу мысль: «Эх, опять!» Но в следующий момент я завернул за угол дома и увидел вместе с солдатами командира друго-го батальона старшего лейтенанта Зварыгина. Я его тоже хорошо знал.

Но прежде всего я попал в руки санитарок. Боль в руке была совершенно не-стерпимой. Как потом выяснилось, разрывная пуля перебила локтевую кость левой руки, выбив из нее около 3 см, и повредила локтевой нерв. Выходное от-верстие раны по составленной позднее в госпитале истории болезни составля-ло 7х9 см. Девушки обработали мою рану, перевязали руку и поместили ее в специальную металлическую шину, представлявшею собой довольно жесткую сетку из проволоки, которой можно было придать необходимую форму. Когда они закончили эту процедуру, рука перестала произвольно двигаться, и от этого боль в руке стала чуть менее острой. Возможно, этому способствовал и крепкий напиток, налитый мне командиром батальона. При этом стало ясно, что в отли-чие от первых двух ранений, когда я принял меры, чтобы побыстрее вернуться в строй, в данном случае ранение было настолько серьезным, и боль в руке столь нестерпимой, что ни о каком скором участии в боевых действиях не могло быть и речи. Было также ясно, что только быстрая обработка раны в условиях госпиталя может исключить серьезные осложнения, например, развитие ган-грены. С учетом этого, мне удалось выбраться под огнем с поля боя, и к концу дня 28 февраля 1943 г. я оказался в полевом госпитале в г. Обоянь, Курской области.

Так закончилось для меня участие в боевых действиях. Но я с удовольствием вспоминаю о том, что за семь месяцев командования минометной батареей мне удалось обеспечить выполнение всех поставленных перед батареей задач при минимальных потерях личного состава. Моя батарея за этот период поте-ряла только одного человека — рядового Шанулина, и три солдата были легко ранены. Правда, в октябре 1942 г. был еще убит комиссар батареи Коновалов, когда он выполнял задание комиссара полка в одной из стрелковых рот. Но за этот же период личный состав батальонов нашего 712 стрелкового полка сме-нился почти полностью несколько раз. Причем огромные потери имели место и в обороне, и в наступлении. Поэтому меня не удивляет, что потери наших войск в войне превысили в три раза потери Германии, проигравшей войну.