402 Метра(Книга)

[DragRacer]

Глава седьмая.
Два болида с баками, залитыми горючкой по самую горловину, выехали из города. Наш путь лежал строго на юг. Держа скорость в пределах двух сотен, мы летели над дорогой. Конечно, из таких машин можно выжать и больше, но длительная эксплуатация в экстремальных режимах неминуемо привела бы к тому, что двигатели накроются километров через сто, а это в наши планы никак не входило.
Считая километровые столбы, мы удалялись от Челябинска все дальше, а темно-зеленая Шкода, хотелось надеяться, приближалась. Монотонное гудение Ванкеля действовало усыпляющее, и я, смоля сигарету за сигаретой, изо всех сил боролся со сном. Пчелкин, потягивая пиво из жестяной банки, молча любовался на природу. Машин в такое время на Троицком тракте было достаточно мало, пока попались только две Октавии, но обе не те.
Что, вообще, за дерьмо такое? Почему Таня так попадает? В первый раз - из-за своей глупости, в этот раз - из-за какого-то козла, спрятавшего что-то когда-то в старом здании. Если подумать, в итоге-то она опять нашла проблем на свою и мою голову из-за собственной глупости. Какого черта ее на сцену потянуло? Сидела бы рядом со мной - хрен бы кто ее похитил, я бы этого не допустил.
Еще одна мысль не давала покоя: что же в этих чемоданах? Что может быть столь же ценное, как и жизнь моей супруги? Что может быть столь ценное, чтобы бросить ради этого все, сорваться с насиженного места и помчаться черт знает куда?
-- Сашка, смотри, - внезапно оживился тезка, ткнув пальцем в приближающиеся красные фонари. - Это он!
Не знаю, откуда, но у меня самого было предчувствие, что двигающаяся в двух километрах по носу машина - то ведро, что мы ищем. Я притопил педаль, и автомобиль стал приближаться со скоростью экспресса, несущегося в лоб на всех парах. Вскоре стало окончательно ясно, что это Шкода Кирилла.
Поравнявшись с беглецом, я сбросил газ, и теперь обе машины шли с одинаковой скоростью. Мешков, держа руль одной рукой, безмятежно посасывал сигарету, еще не догадываясь о нашем присутствии. Пришло время объяснить парню, что он был очень не прав. Брать чужое, как и убивать людей - плохо. Хотя, попадаются такие личности, убивать которых - хорошо, за таких медали давать можно.
Я надавил клаксон. Хореограф, не поворачиваясь, высунул руку в окно и помахал: "мол, обгоняй". Какая завидная уверенность в своей безнаказанности! Пчелкин опустил стекло, в салон ворвался холодный ветер, из-за изменения аэродинамики, малышка дернулась, едва не уйдя с курса.
-- Эй, дурень, - заорал Саша, стараясь перекрыть голосом шум ветра. - Тормози!
Только сейчас Кирилл догадался повернуть свою дурную голову. Увидев нас, беглец удивленно открыл рот, выпавшая сигарета, подхваченная потоком ветра, моментально унеслась назад.
-- Че уставился? - прокричал Пчелкин. - Тормози давай!
-- Не дождетесь, - завопил в ответ Мешков, ускоряясь.
Ну-ну. Неужели, он серьезно думает уйти от такого болида на такой драге? Для меня полторы сотни - прогулочный шаг, для Шкоды это почти предел. Груженый, тяжелый автомобиль медленно набирал скорость, я же, играючи, держался рядом.
-- Тормози - хуже будет, - предостерег штурман.
Беглец оставался глух к голосу разума, и в ответ только закрыл окно, словно это могло как-то помочь. Нет, ну что за тупица?
-- Вот идиот, - буркнул Саша. - Что делать будем?
-- Берем в коробочку, - предложил я.
Федоров, сидящий в Evo. VIII, по-прежнему держащимся в драфте, опередил мою мысль действием, высунувшись по пояс из окна с Серегиным пистолетом. Прозвучал первый выстрел.
-- Твою мать! - выругался я, бросая машину в сторону.
Этот кретин стрелял вслепую, по звуку, и, соответственно прицелиться мог только примерно. Словить пулю от своих же соратников мне никак не улыбалось.
Федоров выпустил вторую маслину, уже более удачно. Заднее стекло Шкоды покрылось паутинкой трещин. Да этот слепой не только байкер и расер, он еще и снайпер! Сейчас, наверно, таких уже и не делают.
Третий выстрел не достиг своей цели, видимо, гарантия кончилась. Но четвертая пуля угодила в аккурат в переднее колесо автомобиля. Окатвия, словно споткнувшись, встала на нос, куски пластикового бампера полетели по дороге. Сергей дал по тормозам и, повернув Lancer боком, показал образцовое экстренное торможение. Шкода перевернулась в воздухе, ударилась об асфальт задним бампером, и снова подпрыгнула, резко изменив траекторию. Теперь полуторатонный снаряд летел прямиком в крышу моей милашки!
Дать по тормозам, как Сергей, я не мог - бочина Mitsubishi войдет как раз в задний бампер 2110, ускориться за миллионную долю секунды я тоже не мог, на повышенной передаче обороты упали в зону глубокого провала. Оценив обстановку, на что ушла крошечная толика и без того крошечного мгновения, я принял единственное верное решение - уйти в бок, нырнув под падающий автомобиль. Вернее, я даже не принимал никакого решения, руки сами повернули руль, уводя котенка из-под удара.
Шкода, пролетев над головой, врезалась мордой в ограждение, разделяющее две полосы. От удара капот вошел в салон, а автомобиль, превратившись в подобие детского каучукового мячика-попрыгунчика, подпрыгнул еще раз и приземлился на багажник. Окатвия замерла, стоя на корме, уставившись ослепшими фарами в небо. Секунда - и с жутким скрипом деформируемого железа, с треском лопающихся балок, со звоном осыпающихся стекол, машина рухнула на днище.
-- Котлета, - прошептал Саша.
-- Чего? - не понял я.
-- Кирилл стал котлетой, - пояснил тезка.
Это точно. После таких кувырканий Шкода превратилась в железный гамбургер с котлетой из мелко нарубленного человеческого мяса, с соусом из смеси бензина, масла и тосола. Как же? Как слепой смог так точно засадить маслину в покрышку автомобиля, мчащегося на такой скорости? Какой, все же, везучий этот черт! Или какой же невезучий был Мешков. Это зависит от точки зрения.
Федоров с Сергеем уже неслись к изуродованному кузову, причем Евгений намного опережал своего телохранителя, словно это он был поводырем, а не слепым калекой. Молодецки перепрыгнув через ограждение, байкер подбежал к тому, что когда-то было багажником. Груз, зажатый между искореженными листами железа, можно было достать только с помощью автогена. Или, на худой конец - монтировки. Мы с Сашей, захватив инструмент и Шпалермана, не спеша подошли к остаткам Шкоды. Торопиться уже некуда.
-- Твою мать, твою мать, - рычал Евгений, дергая заклинившую крышку багажника. - Открывайся же...
-- Посторонись-ка, - пододвинул я компаньона.
Плоский конец монтировки вошел в неровную щель. Я навалился на рычаг, железо выгнулось, и монтировка, заскрипев, превратилась в кочергу. Вторая попытка. Инструмент, звякнув, вылетел из паза. Хорошо еще, пальцы на месте остались. Но груз по-прежнему оставался заперт в машине.
-- Дай сюда, - буркнул Сергей.
С силой воткнув железку в зазор, телохранитель нажал на нее обеими руками. От напряжения лицо водителя покраснело, на лбу выступили капельки пота. Или сил у Сергея было больше, или опыта, но через минуту крышка багажника с вывороченным замком сдалась, поднявшись над смятой крышей.
-- Вот они, родимые, - облизнув губы, потер руки слепой.
Раскурочив остатки кормы, он, согнувшись пополам от тяжести ноши, достал два чемодана. Федоров положил груз на землю, и снова полез в багажник, почти полностью скрывшись в утробе автомобиля.
-- А где остальные? - нахмурился он, повернувшись ко мне.
-- Остальные? Какие остальные? - удивился я. - Откуда ты знаешь, что это не все?
-- Эх, - печально покачал головой байкер, выхватывая из-за пояса Макарова. - Руки в гору.
Он навел ствол точно в мой лоб. Вот не надо. Не надо рассказывать мне, что у слепых обостряется слух и так все такое. Как бы хорошо он не слышал, но ткнуть пушкой с такой точно в центр моего лба, ориентируясь лишь на звук голоса, он не мог. Это просто нереально.
-- Я не все понял, - произнес я, заворожено глядя в черный провал дула. - Ты же слепой?
-- О, чудо! - рассмеялся Евгений, снимая очки. - Я исцелился! Аллилуйя!
Очки полетели на асфальт, следом за ними отправились белые контактные линзы. Сергей за спиной босса злорадно усмехнулся. Пчелкин смотрел на старого знакомого раскрыв рот.
-- Ни хрена себе! - выдохнул тезка.
Думаю, он догадывался, что чудес не бывает. Тем более - таких. На моей памяти подобных божественных вмешательств тоже было немного - меньше одного. Кретин бы догадался: байкер с самого начала вел свою игру, нагло глядя нам в глаза и посмеиваясь в бороду. Только зачем это ему надо? Смысл такого развода до меня упорно не доходил.
-- Удивлены, да? - оскалился калека. - Где еще два кейса?
-- В салоне, - угрюмо ответил я, вспомнив, что упиралось в спинки сидений сегодня днем.
-- Серега, проверь, - бросил в сторону Евгений.
Телохранитель, снова вооружившись слегка видоизмененной монтировкой, занялся задней дверкой. Саша, находясь в глубоком шоке, беззвучно двигал губами.
-- Хотелось бы поинтересоваться, - произнес я. - Зачем?
-- Что зачем? Это? - Федоров, не сводя с меня петарды, указал свободной рукой на глаза. - А вот. Ответ удовлетворяет? Теперь моя очередь: зачем тебе он? - злодей ткнул подбородком в точку над моей головой.
-- Кто?
Я автоматически поднял взгляд. В руке, поднятой вверх, я продолжал сжимать Шпалермана. Медведь, вися на одной лапе, тупо улыбался своим беззубым ртом. Вот козел же! Я совсем про него забыл, а он даже не удосужился напомнить о своем существовании! Действительно, козел безрогий, а не медведь.
-- Это Изя, - прорычал я. - Он - друг.
-- Друг? - поднял бровь жулик. - Знаешь, где познаются друзья? В беде!
-- А это что, уже беда? - уточнил я.
-- А еще нет?
-- Ну, если беда...
Медленно, слишком медленно, нарочно медленно, я опустил талисман на уровень груди. Евгений, чуть напрягшись, с интересом наблюдал за мной. Сергей, оставив на время свое занятие, высунувшись из-за смятой крыши Октавии, тоже уставился на медведя. Еще крепче сжав лапу талисмана, я взялся указательным пальцем второй руки за кольцо, торчащее из шва в не совсем потребном месте.
-- Изя - он друг, - повторил я, дернув кольцо.
-- И что? - озадаченно поинтересовался Федоров.
А ничего. Я крепко зажурился, отвернувшись от медведя. Четыре, три, два, раз. Раздался негромкий, приглушенный толстым слоем ваты, взрыв пиропатрона, веки, просвеченные насквозь потоком нестерпимо яркого света от световой гранаты, на мгновение окрасились в красный цвет.
-- А-а-а, дерьмо! - завопил Евгений. - Я ничего не вижу!
Чего уж говорить! Я, зная, что за начинка у моего талисмана, успел отвернуться и зажмуриться, и то перед глазами плыли разноцветные круги, а Федоров смотрел прямо на медведя. Это все равно что разглядывать солнце через бинокль.
Байкер, выронив пистолет, тер глаза. Его водитель, отчаянно матерясь, катался по земле, закрыв руками лицо. Тезка, упав на колени, тоже не мог найти ни одного приличного слова. Друг познается в беде. Отбросив ставшего бесполезным Шпалермана, я поднял с дороги Макарова.
-- Сука! - орал Федоров. - Я ничего не вижу!
-- Тебе не привыкать, - улыбнулся я. - Ну, расскажи, каково это, быть на самом деле слепым? Хреново, да?
-- Я до тебя доберусь, - заверил Евгений. - Я лично твои глаза тебе в задницу засуну.
-- Ты доберись сначала, - посоветовал я, пальнув в воздух. - Всем лежать мордой в пол.
Сергей поняв первым, что власть переменилась, и спорить с заряженным шпалером чревато для здоровья, замер, растянувшись в пыли. Чудесно исцелившийся калека, крутя головой, пытался разглядеть меня, но глаза с узившимися до самого предела зрачками, улавливали слишком мало света. А то как же? Закон Ньютона о сохранении энергии работает всегда и везде. Свою долю света Федоров уже получил, и ему ее хватит минут на десять.
-- Лежать, сказал.
Ударом рукоятки я напомнил бывшему компаньону значение слова "лежать". Вообще, какой-то я жестокий стал в последнее время. Раньше, чтобы засадить кому-нибудь в челюсть, меня надо было упрашивать довольно долго, испытывая мое почти безграничное терпение. Да, нервы стали ни к черту. Закончится это все - поеду на курорт какой-нибудь, отдохнуть.
Теперь царила настоящая идиллия: поверженные злодеи лежали на земле, а хорошие парни стояли на ногах. Правда, один из них ослеп на непродолжительное время, но это само пройдет.
-- Предупредить-то мог, - прорычал Пчелкин, быстро мигая незрячими глазами.
-- Не мог, - отрезал я, беря монтировку.
Мощным рывком завершив начатое Сергеем дело, я достал с заднего сиденья спортивную сумку, явно с вещами Кирилла, и два недостающих кейса. Подогреваемый любопытством, дрожащими от нетерпения руками, я открыл один чемодан.
Господи Иисусе! Жизнь, долгое время текущая беспокойной бурлящей черной рекой по каменистому руслу, внезапно изменила свой цвет и направление, став молочной рекой в кисельных берегах. В чемодане, в плотно упакованных пачках, лежали стопки долларовых банкнот! Не веря своим глазам, боясь, что это - галлюцинация, вызванная яркой вспышкой, я открыл еще один кейс. То же самое! Я положил руку на шершавый купюры, погладил воротник президента, провел пальцем по надписи "The United States of America". Баксы так никуда и не исчезли и не превратились в черепки, оставаясь зелеными бумажками. Черт побери! Я находился так близко, в одной машине с кучей этих гр****ных гринов, и даже не догадывался об этом!
-- Сколько их здесь... - прошептал я.
-- А ты пересчитай, - ехидно предложил Федоров.
-- Рот закрой, падла, - ответил я. - Пока я тебе его свинцом не залепил.
-- Сколько чего? - забеспокоился тезка. - Что пересчитать?
-- Я потом тебе покажу, - пообещал я.
Звук открываемой двери, сопровождающийся звоном осыпающихся осколков, заставил меня снова схватиться за волыну. Из остатков автомобиля выполз Мешков. Да, денек сегодня - чудо на чуде. Хореограф был измазан кровью, правая рука вывернута под неестественным углом, но он был жив, что после такой аварии просто невероятно. Брякнувшись, ударившись носом, заработав еще одно ранение, что, в общем-то уже не играло большой роли, Кирилл сел на асфальт, уперевшись спиной в борт Октавии.
-- Что, творческая личность, - усмехнулся я. - Далеко ушел? Прокидать всех хотел?
-- Они - мои, - прохрипел, сплюнув сгусток крови, Мешков.
-- С чего бы? Искусство не продается - твои слова?
-- Они - мои, - повторил Кирилл. - У меня мама болеет.
-- Знаю я твою маму, - кивнул я. - Такая прямоугольная, пластиковая, да?
-- Мне они очень нужны, - всхлипнул парень.
-- Вот уж кому, а тебе они точно не нужны. Гений должен быть голодным.
-- Обалдеть можно! - воскликнул Пчелкин.
Едва прозрев, он поспешил утолить свое любопытство тем же способом, что и я - засунуть нос в один из кейсов. Сергей с Евгением, тоже обретя вновь способность видеть, беспокойно зашевелились.
-- Эй, эй, лежать, - помахал я пистолетом.
-- Ты никуда не торопишься? - напомнил телохранитель.
Таня! Я же совсем забыл про нее! Не мудрено, с такой кучей бабок можно забыть про кого угодно. Я достал из кармана мобильник и включил подсветку. Половина одиннадцатого! Надо быть в клубе у телефона уже через полтора часа! Другой вопрос - готов ли я отдать четыре чемодана долларов, килограммов по тридцать каждый, за эту дурную девчонку? Но над этим я успею поразмышлять и по пути в "Четверть мили".
-- Сашка, - позвал я. - Стрелять умеешь?
-- А то, - кивнул тезка.
-- Тогда держи их на мушке, - я вручил Макара Пчелкину. - Будут дурить - шмаляй.
-- Это я с удовольствием, - оскалился Саша.
Я пошел за машиной. Пришлось сделать небольшой крюк - выкрутить золотники с колес Mitsubishi. Иметь на хвосте этот болид мне совсем не улыбалось. Воздух с шипением вытек из низкопрофильных безкамерок и Evo. VIII лег на обода. Так-то лучше. Широко размахнувшись, я запустил золотники далеко в поле.

[DragRacer]

Полезного пространства в 2110 было намного меньше, чем в бюргере, и даже не потому что инженеры с ВАЗа не рассчитали, отнюдь. Большую часть багажника занимали два саба с парой кроссоверов, так что три чемодана легли на заднее сидение. Можно трогаться.
Удивительно, но ни жалобно хныкающий Кирилл, по-прежнему сидящий у останков своей кастрюли, ни два бандита так и не попытались нам помешать. Если с первым все понятно, для Сергея с Евгением пистолета для успокоения явно мало. Не те ребята, эти на понт так легко не взять. Ежу понятно - что-то они задумали, что-то совсем не доброе. Но время, как это часто бывает, поджимало.
-- Чего стоишь? - прикрикнул я на тезку. - Поехали.
-- Как думаешь, может, их того... - неуверенно предложил Пчелкин.
-- Что, совсем крыша съехала? - прорычал я. - Хочешь мокрухи - на здоровье, но без меня.
-- Эх, - Саша с обидой махнул волыной и прыгнул в машину.
Теперь я не жалел коней, выжимая из болида все возможное. Мы успели удалиться на пару сотен километров от города, надеясь на удачу, теперь предстояло проделать тот же путь в обратном направлении, надеясь на ту же самую удачу. Где в жизни логика?
Я сосредоточенно вглядывался в пятно света на дороге, слушая монотонную песню Ванкеля, пассажир поглаживал ствол Макара, задумчиво жуя губы. Время было уже позднее, и за полчаса не попался ни один автомобиль. Даже областные гайцы привыкшие ко всему, в том числе и таким скоростям, к счастью, уже отправились по домам.
Мимо пролетали небольшие города, совсем крошечные селения, окна в которых давно погасли, леса, поля, железнодорожные переезды. Все оставалось позади, а Челябинск с клубом с каждой секундой становился все ближе и ближе. Все ближе и ближе становился тот миг, когда я отдам эту кучу баксов за Татьяну. А интересно, сколько же их там? Какова цена жизни моей супруги? Стоит ли она того?
-- О чем думаешь? - поинтересовался Саша.
Застигнутый на самом интересном месте я не сразу нашел, что ответить. Сказать правду я не мог, мысли меня самого пугали. Чертова куча баксов... целое состояние. Отдать их за пустоголовую избалованную девчонку? Я уже и не знал, мои ли это мысли, и, если мои, всерьез ли я это подумал?
-- Не имею такой дурной привычки, - ответил я после недолгого замешательства.
-- Значит тебе повезло, - произнес Пчелкин. - Повезло, что я за тебя думаю.
-- Что бы я без тебя делал? - буркнул я.
Это, если и вопрос - то чисто риторический. Жил бы спокойно в свое удовольствие - вот что я делал бы без такого друга.
-- Саш, там такая уйма денег, такая куча... ты представляешь, как можно жить с такими деньжищами? - начал тезка.
-- В общем, догадываюсь, - кивнул я, понимая, куда он клонит. - Но ты же не думаешь, что тебя никто не будет искать?
-- Это не вопрос, - отмахнулся Пчелкин. - С такой прорвой бабла можно уехать хоть к черту на кулички и жить там спокойно.
-- Давай короче. Что ты хочешь сказать?
-- Зачем он тебе нужна? Твоя Таня? С этими...
-- Ты поосторожнее, - предостерег я. - Она - моя жена.
-- И что? - усмехнулся Саша. - Ты готов отдать ради нее все это?
-- Да, - отрезал я.
-- Почему?
-- Эх, братишка, - вздохнул я. - Знаешь... кажется, я ее люблю.
-- Кажется? - повысил голос пассажир. - Кажется? За такую кучу бабок ты должен быть точно уверен.
-- Я... - начал я и запнулся.
Уверен? С тех пор, как я связался с этим клубом, я уже ни в чем не уверен. Какого черта? Какого, я спрашиваю, черта? Я - не коммерсант, я - гонщик. Если и коммерсант - не такой. Не таким я себя видел или хотел видеть.
Как же я изменился! Каким же я стал! Кем я стал? Я позабыл, что такое скорость, что такое просто отрываться на дороге, топя педаль по полной. За три месяца я постарел лет на десять. Стоило ли вообще ввязываться в эту авантюру? Жил же себе спокойно, чего мне в жизни не хватало? Как все глупо...
Единственный человек, бывший рядом со мной все это время - именно Татьяна. Я же, как последний балбес, не совершенно обращал на нее внимания. Все ее выходки, включая стриптиз - всего лишь очередной способ привлечь мое внимание. Как же я этого не понимал? Каким же я был слепым! Она по-настоящему любит меня, а я... я просто должен отблагодарить ее, хотя и не...
-- Люблю, - горячо произнес я. - Уверен.
-- Ну ты и дурак, - протянул тезка.
-- Какой есть, - улыбнулся я.
-- Тогда останови машину, - потребовал Пчелкин. - Ну? - в бок уперлось что-то твердое.
У Саши, насколько я знал, с ориентацией был полный порядок, и, даже предположив, что от пережитых потрясений мозги у него повернулись, весьма сомнительным представлялось то, что друг внезапно решил заняться со мной любовью в такой малоподходящий момент. Методом исключения, можно прийти к выводу, что в бок мне уперся ствол Макара.
-- А если не остановлю, тогда что? - осведомился я.
-- Тогда у меня одним тезкой станет меньше, - ответил Пчелкин.
Само то, что он употребил слово "тезка", а не "друг" или "братишка" уже о многом говорило. В самом деле, сложно представить себе дружбу с человеком, который тычет в тебя пистолетом. Расер меня сильно огорчил.
-- Ты в своем уме? - усмехнулся я. - Да, грохнешь ты меня, а что потом-то? Представляешь, где окажется машина через секунду? По сравнению с этим, - я постучал пальцем по панели. - Шкода Кирилла тебе покажется только что сошедшей с конвейера.
-- Ты эти сказки кому другому рассказывай, - увеличив давление ствола в ребро, произнес тезка. - Покувыркаюсь, конечно, но у тебя усиленный каркас из титановых труб, так что на мне и царапинки не будет.
Эх, Саша, Саша. Мне бы такую уверенность. Но спорить с человеком, у которого чешется палец на спусковом крючке, я совершенно не собирался. Просит остановить? Да на здоровье.
Я резко ударил по тормозам. Автомобиль накренился вперед и чуть не встал на передние колеса. Четырехточечный ремень безопасности сильно врезался в грудь, мешая вздохнуть. Пассажир был не в лучшем положении: лицо Пчелкина от недостатка воздуха моментально побледнело. Петарда выпала из его ослабшей руки и ускакала под торпедо. Довершили дело три чемодана. Свободно болтавшиеся на заднем сидении, они, не удерживаемые ни ремнями, ни чем-либо еще, продолжали лететь по инерции. Один из кейсов, впечатавшись в спинку моего сидения, передал привет почкам, второй ударил по спинке пассажирского кресла, а третий, подскочив до потолка, саданул в затылок стрелка.
Прочертив на асфальте две полосы, превратив в копоть около половины килограмма резины, болид мягко осел на заднюю ось и замер. Я отстегнул ремень и вздохнул полной грудью. Саша, безвольно обмякнув, свесил голову на грудь. Из раны на затылке текла тоненькая струйка крови.
Черт, неужели, приехали? Я приложил два пальца к вене на шее пассажира. Нет, живой. Что ему будет? Даже те остатки мозгов, что еще оставались, и те, похоже, выкипели. Утрамбовав кейсы с баксами ("баксы" - слово-то какое... сладкое), я обошел вокруг котенка, открыл дверь, щелкнул застежкой ремня и вытащил приятеля из машины. Вот балбес-то! Вздумал спорить со мной, в моей же крошке, на моей любимой скорости. Захватив из бардачка фонарик, я оттащил Пчелкина на обочину, где и оставил тело. Рядом я бросил уменьшенную копию солнца, чтобы не заблудился. А вот когда я начал разгибаться - тогда и охнул. Мне, разумеется, повезло больше, чем тезке, но, судя по резкому прострелу в спине, в том месте, куда пришелся удар ценного груза, не намного. Вывернув руку, положив ее на больное место, я сильным рывком выпрямил спину.
-- ...мать... - выдохнул я.
Вот это действительно больно. Денек вообще не задался. Да, груда зеленых бумажек грела душу, но немного и ненадолго. Вернувшись в машину, урчащую мотором, я погладил тускло блестящую крышку верхнего дипломата. А что, если... рвануть сейчас куда-нибудь, и сам черт меня не догонит. Я не спорю, и так жил не бедно, но между этим "не бедно" и тем, что лежало в чемоданах - огромная пропасть.
Нет, раньше надо было решаться, до того, как выгружал Пчелкина. Теперь, если я смотаюсь, он решит, что я просто не захотел делиться, и жизнь положит, но найдет меня. И искать, кстати, будет, скорее всего, не один. Там, в сотне километров позади, двое у разбитого корыта тоже будут не прочь побеседовать со мной на предмет "что такое хорошо, что такое плохо". Могу поспорить, приоритетным будет направление "воровать - это плохо", или "крайне нехорошо". До полуночи оставалось около получаса. Если я, все же, хочу выкупить Татьяну, надо торопиться.
Запустив руку под торпедо, я нащупал главного сегодняшнего труженика - Серегин пистолет Макарова. Кому он только не успел послужить за этот день! По моим расчетам в запасе еще три патрона, но проверить никогда не помешает. Говорят же: доверяй, но проверяй. Веских оснований доверять кому-либо, даже себе, у меня не было. Утопив сгибом пальца фиксатор обоймы, я извлек магазин. Пустой! Надо же такому случиться! Закрыв ладонью отверстия для выброса гильз, я передернул кожух затвора. В руку уперся латунный цилиндр последнего патрона. Лучше, чем ничего, но хуже, чем я надеялся. Да и ладно. Война локального масштаба с мои планы не входила, и использование оружия не предполагалось вовсе. Вообще, очень хотелось бы, чтобы пушка мне не пригодилась, но страховка никогда не повредит. Опять же: человек предполагает, а Бог располагает.

[BP-5M]

ды нестарайся ты... всерно читать никто небудет

[DragRacer]

Глава восьмая.
Госпожа удача, демонстрировавшая мне в последнее время, свою попку, похоже, развернулась на сто восемьдесят градусов - в "Четверть мили" я прибыл без пяти двенадцать. Еще оставалось время выпить чашечку кофе и выкурить сигарету. В клубе я находился в гордом одиночестве. Конечно, никто не потрудился начать вечеринку. Главное - зачем? Судя по всему, после вчерашнего не нашлось идиотов, чтобы посетить "Четверть мили". Сарафанное радио в очередной раз сработало лучше любой рекламы. И черт с ними. Чем бы эта история не закончилась - бросаю это дело к такой-то матери. Удовлетворения - ни морального, ни, тем более, физического, я от клуба не получил. Хотя, было что-то, в самом начале, когда я порвал на прямой R1, но ложка меда бочку дегтя не испортит.
Попыхивая сигаретой, я раскачивался в кресле. Тусклый свет настольной лампы освещал очень маленькую часть кабинета, создавая иллюзию, словно я нахожусь в центре ореха, а стена темноты на расстоянии вытянутой руки - скорлупа. Хорошая, крепкая, непробиваемая скорлупа. И я в ней один. Господи, как же хорошо жить на этом свете одному!
Ровно в полночь запел телефон. Похоже, пунктуальность вообще в моде у бандитов. Затянувшись в последний раз и затушив сигарету в кружке, на дне которой плескались остатки кофе, я поднял трубку.
-- Слушаю, - произнес я.
-- Саша? Саша, ты где?
-- Где, - усмехнулся я. - А ты куда звонишь?.. Таня?
-- Да, Таня, - растерянно ответила супруга. - А что?
-- Ты где? - чуть не вскричал я.
-- Я-то дома. А ты что делаешь в клубе? Я подъезжала - он был закрыт.
-- Что значит, что я делаю в клубе? Ты что дома делаешь?
-- Как это, что я дома делаю? А где мне еще быть?
-- Ну... тебя же похитили, - неуверенно предположил я.
-- Саша, ты бредишь? Или это твои мечты?
-- Ты точно дома?
-- Точно. Саш, что-то случилось? - забеспокоилась супруга.
-- Так, слушай меня внимательно, - заговорщицки зашипел я в трубку. - Сиди там, никуда не ходи, дверь никому не открывай, я буду через десять... нет, пять минут. Пакуй вещи. Тебе ясно?
-- Вещи? - растерянно ответила Александрова. - Что стряслось?
-- Тебе ясно?
-- Ясно...
Слушать дальше я не стал - просто бросил трубку. Дерьмо! Нет, при чем здесь дерьмо? Наоборот - все супер! Не понимаю, правда, кто же у похитителей, но теперь это не важно. Пусть делают с пленницей, что хотят, а я свободен от всех обязательств. Я же теперь чертовски богат! Деньги! У меня куча денег! И пошли все...
-- Yes! - крикнул я, спрыгивая с кресла.
-- А? Кто здесь? - раздался сонный голос из темноты, предположительно оттуда, где стоял диван.
Все легкость, беззаботность и радость как рукой сняло. Схватив со стола пистолет, перекатившись через голову, я инстинктивно пустил пулю на звук. Петарда подпрыгнула в руке, выплевывая язык пламени и последнюю маслину. В свете вспышки я успел разглядеть девушку в крошечном топике и юбке-лапше, лежащую на диване. Маша?
К счастью, я далеко не такой классный стрелок, как Сергей, и кусок свинца вошел в стену высоко над ее головой. Клинт Иствуд никогда не был моим кумиром. Вообще, что-то часто стали стрелять в этом кабинете. Но нет худа без добра и нет добра без худа. К несчастью, патрон был последний и затворная рама замерла в крайнем заднем положении. Хотя, плевать. Волына мне уже не пригодится. Щелкнув клавишей задержки затвора, я засунул пушку за пояс.
-- Маша, это ты? - спросил я темноту. - Маша?
В ответ донесся чуть слышный всхлип. Неужели, я попал в нее? Резким ударом по выключателю врубив свет, я подбежал к дивану. Плечи певицы, сжавшейся в комок, подрагивали от плача.
-- Маша, Маша, - обнял я ее. - Все в порядке...
Постепенно отходя от шока, но все еще заливаясь слезами, Желтых обняла меня за шею. Не знаю, кто из нас испугался больше - я, или она. Впрочем, знаю. Конечно, она. Чтобы понять, каково человеку, в которого шмалят с пятнадцати метров, надо побывать на месте этого человека. Меня Бог миловал. Пока миловал.
-- Все в порядке, Маша, - повторил я.
Кого я хотел убедить в этом? Себя или, все же, ее?
-- Я так ждала тебя, - простонала девушка на ухо.
-- Ждала? - удивился я. - Зачем?
-- Хотела сделать вот так...
Мария отстранила меня, забралась с ногами на диван, расстегнула молнию на юбке и повела бедрами, отчего предмет туалета, скользнув по шелковой коже, лег у ступней девушки. Трусиков на этот раз под юбкой не оказалось. Втянув ноздрями воздух, я почувствовал ее запах - запах женщины. Ее пухлые розовые губки, окаймленные светлым пушком, находились на уровне моих глаз.
-- И что? - заворожено произнес я, не сводя взгляда с точки ниже пупка девушки сантиметров на десять.
-- И тебя обязательно захочется заняться со мной любовью,- промурлыкала певица.
Я положил ладони на ее бедра. Автомобильные фары, пробившись сквозь открытые жалюзи, осветили силуэт девушки, внеся в момент небольшую толику магии. Стоп. Я замер, едва потянувшись к Маше губами. Автомобиль? Кто это вдруг, на ночь глядя?
-- Ну, давай же, - хриплым от возбуждения голосом взмолилась Мария.
-- Одевайся, - я натянул юбку ей на талию.
-- Что? Как одевайся?
-- А так, - я взялся за рукоятку пистолета. - Одевайся и уходи отсюда. Как можно скорее.
Надо отдать Желтых должное - она не стала грузить меня ненужными вопросами. Приятно иметь дело с женщинами, которые понимают: надо - значит надо. Быстро кивнув, девушка застегнула молнию и спрыгнула с дивана.
-- Постой, - окликнул я. - Уходи через черный ход.
-- Как от ревнивой жены, - усмехнулась Маша.
Я кивнул в ответ. Если бы оно было так! Чмокнув меня на прощание в губы, певица покинула кабинет. Оставшись один, я извлек петарду и, по инерции, передернул затвор, застопорившийся в открытом положении. Тьфу, забыл. Патронов-то нема. Взвесив в руке бумеранг, я решил не убирать его далеко. Мало ли чего? От незваных гостей, которые, как известно, хуже татар, сложно ожидать что-то хорошее.
Встав на изготовку, я ожидал услышать звонок домофона. Вместо этого из коридора раздались шаги, приглушенные дверью. Черт, неужели, Мария что-то забыла? Резво закинув пушку в ящик стола, чтобы не пугать девушку лишний раз, я обвел глазами помещение. Что она могла забыть? Но уже через секунду по тяжести шагов я понял, что по коридору идет явно не девушка, и, более того - не один человек. Времени предпринять какие-либо действия уже не оставалось, и я, собравшись в пружину, готовый при малейших признаках угрозы прыгнуть под прикрытие массивного кресла, встал посередь кабинета.
Говорят, ожидание смерти хуже самой смерти. Так безрассудно забросив шпалер в ящик стола, я уже не успевал его достать. Даже разряженный он мог бы сослужить неплохую службу, в крайнем случае им можно хоть по голове садануть.
Долго ждать не пришлось. Дверь резко распахнулась и в кабинет вошли двое, одного из которых я узнал - это был один из тех, кто не так давно предлагал продать клуб. Судя по тени в коридоре, там остался еще кто-то, кто не торопился входить.
-- Александр? - осведомился один из гостей.
-- Я, - кивнул я. - А что?
-- Вы обдумали мое предложение?
-- Обязательно, - улыбнулся я. - Два ляма - и клуб ваш.
-- Эй, нет, - рассмеялся бандит, садясь на стул задом наперед. - Я о втором предложении.
-- Боюсь, я не в курсе, - развел я руками. - Какое второе предложение?
-- Обменять то, что вы здесь нашли на свою жену. Я же обещал сделать предложение, от которого вы не сможете отказаться.
Вот черти! Части мозаики постепенно становились на свои места. Их не нужна была эта хибара - зачем? Их больше интересовало то, что было здесь спрятано - деньги. В самом деле, что такое два миллиона долларов по сравнению с такой кучей? Да ничто... и фальш-электрик тот, безусловно, приходил от них, и хотел он одного - вскрыть тайник и забрать баксы. И вот здесь вмешался непредвиденный фактор - Кирилл, который нашел ничку до них и выгреб до дна. Само собой, жулики и предположить не могли, что какой-то козел найдет из сбережения совершенно случайно, и, тем более, что этот козел - не директор клуба.
-- Нет, ребята, - покачал я головой, садясь в свое кресло. - Это мимо. Давайте поговорим, как бизнесмен с бизнесменом. У меня есть деньги - иначе вы не пришли бы. Так?
Бандит согласно кивал головой. Пока моя логика была верной.
-- Но у вас нет товара, - вздохнул я. - А платить деньги за воздух...
-- Стоп, - остановил меня жулик. - Как это нет товара?
-- А если есть - покажите, - предложил я.
-- Вопрос - фуфло, - отмахнулся он. - Вадя, заводи, - крикнул гость в сторону открытой двери.
В комнату вошло третье действующее лицо, еще один из неудавшихся покупателей, толкая перед собой дулом автомата Аллу. Бандюган остановился в дверях, нацелив Калашникова на меня, и крепко держа девушку за руку.
Пчелкина! Как я сразу не догадался? Нас с Сашей попросту перепутали. Вернее, перепутал Евгений, предав информацию не тому Саше. Как бы среагировал тезка, зная, что в заложниках не моя жена, а его? Шевельнулась бы в его голове такая идея, как слинять с баблом?

[DragRacer]

-- Ну, - самодовольно усмехнулся жулик. - Есть товар?
-- Товар есть, - протянул я. - Только предлагаешь ты его не тому купцу. Тебе какой Саша-то нужен?
-- Пчелкин Александр Константинович? - уточнил он.
-- Александров Александр Александрович, - поправил я.
-- Вот те раз, - схватился за голову гость.
-- Вот те два: поскольку вам, пацаны, нужен другой Саша, то разбирайтесь сами, а я пошел. До свидания.
-- Стоять, - гаркнул бандит. - Никто никуда не пошел. Сути дела это не меняет. Мне по-прежнему нужны мои деньги, и мне глубоко плевать, ты это шлюха, или нет. Факт остается фактом: мои деньги у тебя. Или ты отдашь их добром, или убираем вазелин.
-- Что? - переспросил я. - Убираем вазелин? Где-то я это уже слышал.
-- Братишка у меня так говорил, - пояснил жулик. - И, если уж я его вывел в расход, то тебя - и подавно. Где деньги?
-- А братишку не Евгением зовут?
-- А что? - насторожился бандит.
-- А вот что, - раздался голос с порога.
Мелькнула рукоятка пистолета и Вадим, выпустив из рук автомат, осел на пол. В кабинет, оттолкнув Аллу, вошли Федоров, Сергей и тезка. Первые двое, вооруженные старыми добрыми ТТ, взяли на прицел жуликов. Саша, увидев, жену, застыл в удивлении.
-- Женя? - изумленно произнес бандит. - Ты живой?
-- Двадцать миллионов баксов - достаточная причина, чтобы жить, да, Олежка? - осведомился байкер.
-- Да пошел ты, - буркнул братец. - Это мои бабки.
-- Ошибаешься. Это наше общее наследство. В лучшем случае, твоих там - сорок процентов.
-- Это почему еще сорок?
-- Потому что я старше.
-- Вы оба ошибаетесь, - заметил Пчелкин. - Это мои бабки.
Он, не растерявшись, поднял оброненный Вадимом Калашников, и, сжимая автомат обеими руками, приготовился пустить струю свинца в любого, кто скажет хоть слово против. Алла, решительно ничего не понимая, стояла в стороне.
-- Ты-то к ним какое отношение имеешь? - поинтересовались в один голос Федоровы.
-- Кто нашел - того и бабки, - отрезал Саша.
-- Пацаны, - произнес я. - Разбирайтесь сами, а я домой поехал.
-- На здоровье, - ответил Евгений.
-- Э-э, нет, - возразил тезка, переводя ствол на меня. - Бабки-то у тебя.
К сожалению, мой фокус не удался. Хотя факир и был трезв, сказывалось похмелье, и то, что голова Пчелкина начала работать на редкость быстро. Вздохнув, я сел на место, нащупывая рукой Макарова в ящике стола.
-- Ты что, братишка, в меня стрелять будешь? - осведомился я.
-- Думаешь - нет?
-- Думаю - нет, - ответил за меня Сергей, взяв стрелка на мушку своего ТТ. - Бросай пушку.
-- Сам бросай, - второй бандит, пришедший с Олегом, выхватил из кобуры свой пистолет и навел его на телохранителя.
-- Я мозги тебе сейчас вышибу, - Евгений нацелил свою петарду на жулика.
Федоров-младший, не оставаясь в долгу, тоже извлек шпалер и молча упер его в бок брата. Я чувствовал себя каким-то обделенным. Мало того, что пистолет лежал в ящике стола, так еще и патронов в нем не было.
-- Может, придем к какому-либо компромиссу? - предложил я. - Или вы все пальнете, забрызгаете пол и стены кровью, и деньги достанутся последнему герою.
-- У тебя есть какие-то идеи на этот счет? - поддержал меня Евгений.
Да, у этого парня мозги работали всегда, и работали лучше, чем у многих.
-- Есть, - кивнул я. - Там, как ты сказал, двадцать лепех. Поделить на четыре - по пять каждой стороне. Это не мало
-- Это не идея, а говно, - изрек Олег. - Если все пальнут, то я, все же, останусь жив.
-- Ошибаешься, - я внес равновесие, достав из ящика Макара.
Кончено, он годился лишь забивать гвозди, но никто, корме меня, этого не знал. Круг замкнулся.
-- Теперь мое предложение кажется рациональным? - ехидно осведомился я.
-- Более-менее, - рассмеялся жулик.
-- Бросаем пушки?
-- А кто первый? - поинтересовался Евгений.
-- Одновременно, - ответил я.
Следя в оба за тем, кто держит его на прицеле, мы одновременно, медленно, вытянули руки с оружием вперед и разжали пальцы. Шесть стволов с громким стуком повалились на пол. Уравнение осталось прежним - четыре стороны: я, Саша с женой, Евгений с Сергеем и Олег с друзьями, заинтересованные в получении своих дивидендов, но теперь в этом уравнении не стало оружия. Хоть как-то легче.
-- Ну, по пять - согласны?
-- Согласен, - заявил тезка после недолгого чесания шеи.
Федоров-старший все еще находился в раздумьях, Олегу же такое предложение было явно не по душе.
-- Я не понимаю, - произнес он. - Почему я должен делиться своим наследством с совершенно посторонними людьми? Евген - Бог с ним, братья, как-никак. Но вы здесь при чем?
-- Хочу заметить, что твой хваленый братец проиграл это здание со всем содержимым мне, так что это я должен возмущаться. Формально эти деньги мои.
-- Что? - не поверил в услышанное Олег. - Ты проиграл фабрику, зная, что здесь спрятаны двадцать лямов?
-- А откуда я знал, где они спрятаны? - развел руками Евгений. - Я все перерыл, но так ни хрена и не нашел. Я надеялся, что они их найдут.
-- Мог бы у меня спросить, - буркнул младший брат.
-- Ты сидел, - напомнил Федоров.
-- Кстати, за твое убийство, - заметил Олег.
-- В смысле, за убийство меня, - поправил байкер.
-- Ты еще мне за это ответишь, - мрачно пообещал жулик.
-- Постой-ка, - внезапно сообразил я. - Ты хочешь сказать, что проиграл специально?
-- Конечно, - кивнул Евгений. - Ты же не думаешь, что какая-то 2110 может порвать Yamaha R1? Мне очень хотелось, чтобы вы навели здесь шороху, и, вполне возможно, наткнулись бы на тайник.
Я, так гордившийся этой победой, моментально сдулся. Я - не номер один! Меня подставили, мне поддались!
-- А если бы тайник нашли строители? - перехватил инициативу тезка.
-- А как ты думаешь, - усмехнулся Евгений. - Почему стройка завершилась за столь короткий срок, и почему отделка выполнена столь качественно? Да потому, что все это время я ошивался рядом.
-- А зачем ты слепым-то претворялся? - не понял я.
-- А кто обращает внимание на слепого? Слепой может попасть куда угодно только потому, что никто не боится, что он увидит что-то не то.
-- Тебе надо было в ГИТИС поступать, - вздохнул Олег. - Ладно, хватит лирики. Как делить-то будем?
-- Я же сказал - по пятерке, - напомнил я.
-- Это лучше, чем устроить здесь пальбу, - подытожил Евгений.
-- Да хрен с вами, согласен, - махнул рукой младший Федоров.
Пчелкин молча кивнул. Вот и ладно. Какой груз с души свалился! Сколько жизней я сегодня спас? Хотя, стоят ли эти жизни пятнадцати миллионов долларов? Наверное нет. Столько, а, скорее, всего и больше, стоила лишь одна жизнь - моя.
Вообще, глупо все получилось. Если бы я изначально знал, сто похитили не мою жену, а Пчелкину - вернулся бы я в "Четверть мили"? Странно, но я не знал ответа на этот вопрос. Алла, хотя и сделала хорошего для меня немного, но плохого, в отличие от остальных, она не сделала вообще, а это уже немало. Когда весь мир повернулся против меня, отсутствие зла - уже добро. Да, глупо все получилось.
Отдавая три чемодана из своей машины, я уже не думал о том, что потерял. Чертовски большие деньги, чертовски. Если бы я знал, если бы не Таня... куда она пропала?
Александрова встречала меня без особого энтузиазма. Все вещи были собраны, и супруга, нервно перемалывая зубами жвачку, нетерпеливо ждала меня, сидя на багаже.
-- Ты где пропадал? - завопила она, когда я вошел в прихожую.
-- Знаешь, я тебя очень-очень люблю, - произнес я, крепко обняв девушку. - Поверь, мало кто кого любит, как я тебя. Я тебя ни за что никому не отдам.
-- Даже за миллион долларов? - поинтересовалась Татьяна.
-- Даже, - рассмеялся я.
Миллион долларов... да что такое, миллион долларов? Единичка с шестью нуликами, одна пятая того, что лежит в кейсе. Миллион долларов, ха! Я рассмеялся еще громче, не в силах остановиться.
-- Саша, что с тобой? - забеспокоилась Таня.
Задыхаясь от смеха, я сел на принесенный чемодан. Спрятав лицо в ладонях, я смеялся, смеялся и опять смеялся.
-- Ты головой ударился?
Все еще не в состоянии взять себя в руки, я сполз на пол и открыл кейс.
-- Вот ведь... - выдохнула она.
-- Да, родная, - весело хрюкнул я, вытирая выступившие слезы. - Ты, кстати, сама где была?
-- В больнице, - ответила супруга, не сводя глаз с денег.
-- С тобой что-то не в порядке?
-- Да нет, все в порядке.
-- А зачем тогда?
-- Саша, - Таня, забыв про кейс, встала на колени рядом со мной и повисла на шее. - Саша, я беременна!
-- Это же чудесно, - улыбнулся я.
-- Ты же понимаешь, что теперь тебе придется чаще бывать дома?
-- Конечно.
-- Не проводить целые дни на работе в клубе.
-- Как два пальца.
-- И бросить гонки?
-- Обещаю.
С последним я, может быть, погорячился, но какого черта? У меня куча денег, я женат на женщине, которую люблю, а она любит меня. К тому же, я скоро стану отцом. В один прыжок я перепрыгнул с черной полосы на белую. Остается лишь идти по ней так же не поперек, а вдоль

[DragRacer]

Эпилог.
Я - хозяин своего слова, кто сомневался? Хозяин в самом большом смысле: захотел - дал, захотел - обратно взял. Живут же люди, нарушая свои обещания по десять раз на дню, чем я хуже?
Жаркое июльское солнце заливало взлетную полосу аэродрома штурманского училища. От бетонки поднималась рябь раскаленного воздуха. На сегодня полетов не будет - это точно. К узкоглазому японскому супербайку подкатила красно-желтая "десятка" с языками пламени по обоим бортам. Я, остановив крошку перед мотоциклом, вылез из машины.
-- Привет, Сашка, - спрыгнул с R1 Федоров.
-- Привет, привет, - протянул я, тряся его руку. - Ну, Евген, без поддавков?
-- На этот раз - конечно.
Тюнинг-кар и спортбайк заняли места на старте. Лена, одетая по случаю такой жары только в крошечный купальник, осторожно ступая босыми ступнями по раскаленному бетону, вышла на полосу и встала перед дуэлянтами.
Вот оно. Матч-реванш. Бой за звание абсолютного чемпиона города Челябинска по дрэг-расингу. Я - номер один, я - чемпион. И мне глубоко параллельно, кто стоит в твине со мной - порву любого.
Ключ на старт.


Конец второй части.

Костин К.А.

Октябрь 2003 - октябрь 2005

[antonio28]

супер) тока я задолбался в ворд копировать)) мало ли тему снесут... )))

[DragRacer]

antonio28, есть третья часть)

[Таня М.]

дайте ссылки или приаттачте одним архивом...зае***лась мышкой куртить

[DragRacer]

Таня М., а кнопки page up - page down?
Часть 1: http://zhurnal.lib.ru/k/kostin_k_a/402-1.shtml
Часть 2: http://zhurnal.lib.ru/k/kostin_k_a/402-2.shtml
Часть 3: http://zhurnal.lib.ru/k/kostin_k_a/402-3.shtml

[Таня М.]

DragRacer, мышью проще...................но дай ссылку целиком.....мне на компе тяжко..я по-старинке - распечатаю и читаю...

[DragRacer]

Таня М., ды тут печатанья - ппц)

[Таня М.]

DragRacer, не вредничай..дай старой тетке ссылку или архив....

[Хулиган]

Сообщение от DragRacer

Хулиган, Стоит осилить))))) Поверь)

спс за совет , на заметку возьму когда ваще делать нечего будет на работе

[Таня М.]

Хулиган, я до 9 поста осилила..мне понра...хотю дальше..но уже лежа на диване.....

[Coupe]

не читал , но подозреваю что это "ВОЙНА И МИР"))))))))))))

[Таня М.]

Coupe, да ну..там меньше 200 страниц...

[DragRacer]

Таня М., а почему старая тётка то?

[Таня М.]

DragRacer, а потому что)))

[DragRacer]

Таня М., кста, третья часть самая прикольная)
Есть ещё одна книга,но сюда я её никак не выложу.... Она тоже про Racing, в вордовском файле,она 7ем метров....с картинками... Но интересная) Если кому нужна,стукните в аську 436665794.Скину.

[DragRacer]

Третья книга)

440 ярдов.

Полная авторская версия.
Все описанные события - вымышленные. Любое совпадение персонажей с реально существующими людьми - чистая и непредвиденная случайность.

Глава первая.

Я боялся высоты. Смешно, наверное, что человек, с легкостью разменивавший третью сотню на спидометре, без малейшего намека на испуг смотревший в черный провал пистолетного дула, безо всякого страха летавший по Российским дорогам на Российских же автомобилях, боялся высоты. Нет, этих десяти тысяч метров я боялся не как расстояния, которое человек без соответствующего технического оснащения способен преодолеть с постоянным ускорением g с небольшой поправкой на аэродинамические характеристики, вовсе нет. Да что такое вообще это g, если подумать? Это, грубо говоря, сотня за три секунды. Даже на автомобиле я ни раз испытывал на себе нагрузку в полтора g и более. Не говоря о том, что десять тысяч метров для расера - плюнуть и растереть. Я боялся не высоты и не падения с этой высоты, я боялся последствий того самого падения, совершено мною не контролируемого.
Так что, сидя в кресле ТУ-154, выполняющего рейс "Москва-Челябинск", я опустил задвижку окна до упора и старался без лишней необходимости не выглядывать наружу - туда, где под напором ветра раскачивалось огромное серебристое крыло самолета. Мне приходилось видеть, как более надежные конструкции разваливались при гораздо меньших нагрузках, и это ничуть не улучшало моего самочувствия. ТУ-154 по сравнению с Боинг-747, на котором я прилетел в Москву из Лондона - ржавое корыто. Их характеристики отличаются почти так же, как Tampax от Alldays с крылышками. Не знаю, почему до сих пор нет прямого рейса из Манчестера до Челябинска? Хотя, чего греха таить, я завидовал пилотам этого крылатого тазика. Скорость в девятьсот километров в час автомобилю не развить никогда.
-- Дамы и господа, - раздался из динамика голос командира корабля. - Самолет ТУ-154 компании "Сибирь", рейса 648 совершил посадку в аэропорту города Челябинска. Температура за бортом - двадцать два градуса, атмосферное давление - семьсот сорок пять миллиметров ртутного столба. Убедительная просьба: оставаться на метах до полной остановки самолета. Удачного дня.
Нет, всегда так. Задремав, я упустил самое увлекательное. Очень хотелось посмотреть на родной край, край озер, с высоты птичьего полета. "Урал - моей державы край суровый...". Кто, скажите мне, кто сказал эту глупость? Классику, несомненно, довелось побывать здесь один раз в жизни - в феврале, когда и в Крыму погода сахаром не пахнет. Что на Урале сурового, кроме двух-трех десятков группировок, закончивших свое существование в конце девяностых? Я ничуть не спорю, резкие скачки температуры способны доконать кого угодно. Кого угодно из тех, кто не был здесь рожден. Вот и слушай после этого классиков.
ТУ-154 скользил по мокрому бетону взлетно-посадочной полосы. Семь лет назад я отмотал немало километров на этой бетонке. Если задуматься, как давно это было! А кажется - только вчера.
Я не стал дожидаться полной остановки самолета. Ждать - вообще не в моих правилах. Щелкнув пряжкой ремня, я встал с места.
-- Пожалуйста, оставайтесь на местах до полной остановки самолета, - дружелюбно улыбнулась стюардесса.
И я улыбнулся. Хотя и менее дружелюбно. Поняв, что спорить со мной бесполезно, девушка посторонилась, пропуская невоспитанного мужлана. Скользнув взглядом по ее плотно сжатым форменной рубашкой с расстегнутой верхней пуговицей грудям, я зашагал к выходу. Трехчасовой перелет из Лондона, два часа таможни, еще час ожидания и еще два часа перелета доконают кого угодно. В общей сложности за последние восемь часов я поменял пять часовых поясов, и чувствовал себя выжатым, словно лимон. Нет, не зеленый, который хранится в сейфе, банке или еще где, другой - желтый и кислый. Был бы я зеленым лимоном - лежал бы себе, да проблем не знал.
Допотопный Икарус довез меня и остальных пассажиров от трапа до здания аэропорта, отдав на растерзание мозгоклюям. На каждого путешественника приходилось по два-три таксера, наперебой предлагающих свои услуги. Разумеется, лохмачи и меня не оставили без внимания.
-- Машина до города, - подошел ко мне, позвякивая ключами, щуплый очкарик.
-- Почем? - осведомился я.
-- Два, - обозначил цену бомбила.
-- Бабушку свою за такие деньги вози, - усмехнулся я.
Тот, не теряя времени даром, направился к другому пассажиру. Сервис на уровне - нечего сказать. Остальные таксеры не рискнули подойти к странному небритому типу, весь багаж которого состоял из спортивной куртки, переброшенной через плечо.
На парковке челябинского аэропорта стояло несколько десятков автомобилей, и, как назло - ни одного такси. Тьфу, черт. Привык к пережиткам империализма. В нашей великой стране такси - почти каждый, кто сидит за рулем. Не загружая себе лишними раздумьями, я подошел к ближайшей машине - ВАЗовской "шестерке" грязно-белого цвета, стекла которой сохранили следы тонировки. Водитель, попыхивая сигаретой, с головой ушел в журнал "За рулем".
-- Свободен, шеф? - спросил я через открытое окно.
-- Куда? - осведомился шоферюга, не отрываясь от чтива.
Я назвал адрес.
-- Далеко, - протянул таксист. - Полторы.
-- А ты не опухнешь? - возмутился я. - Пятьсот.
Автолюбитель, загнув уголок на странице, закрыл журнал и забросил его на заднее сидение. Замечательно! Хоть какой-то интерес проявил. Теперь он мой, ибо торг, начавшись, приводит порой к самым неожиданным результатам. Лохмач смерил меня взглядом, и произнес:
-- Штука.
-- Семьсот? - гнул я свою линию.
-- Садись, - устало вздохнул водитель.
-- А где семьсот - там и пятьсот? - предложил я, сев в машину.
Кресло с давно продавленными пружинами моментально просело подо мной. В салоне пахло бензином и дешевым табаком. Очкарик, предлагавший свои услуги десять минут назад, усаживал в древний, но надраенный до блеска Ford Scorpio пожилого немца, летевшего одним рейсом со мной. Может, зря я погнался за дешевизной?
-- Ты палку-то не перегибай, - хмыкнул бомбила. - За пятьсот можешь пешком идти.
-- Поехали, - сдался я, бросив на торпедо семь сотенных бумажек.
Таксер, сгребя деньги своей захапистой лапой, послюнявил палец и пересчитал купюры. На два раза. Удовлетворенный результатом, он засунул банкноты в кармашек козырька, не спеша засунул ключ в замок зажигания, запустил мотор, и, врубив заднюю, так стартанул с места, что я чуть не встретился головой с лобовым стеклом.
-- Ты потише! - выдохнул я, едва успев упереться руками в панель.
-- Не беспокось, прорвемся, - заверил меня лохмач, втыкая первую.
Шестерик, буксанув задними колесами, сорвался с парковки. Я успел заметить, как очкарик покрутил пальцем возле виска, после чего здание аэропорта стало стремительно уменьшаться.
-- Из командировки? - поинтересовался водитель.
-- Нет, - ответил я.
Бомбила, небрежно положив локоть на открытое окно, вел машину, крутя руль одной рукой.
-- А, из отпуска?
-- Тоже нет.
Езда на ржавом корыте со скоростью под полторы сотни отнюдь не способствует улучшению настроения. С другой стороны - спать совершено расхотелось. Бряканье подвески допотопной 2106 сложно спутать с колыбельной.
-- Слышь, а у тебя музыка работает? - спросил я.
Нет, меломаном я никогда не был, и слушать хрипы акустики, установленной в этом ведре - достаточно сомнительное удовольствие. Но скрип ходовой резал уши. По-моему, чтобы заглушить этот адский звук, все средства хороши. Это был тот самый редкий случай, когда цель оправдывает средства. Это же надо довести не самый плохой автомобиль до такого состояния!
-- Работает, чего ей будет? - пожал плечами таксер. - В бардачке кассету возьми.
Кассету? Какой ужас, Господи, куда я попал!
Домой. Я попал домой. Я вернулся. Я дома, дома, дома!!! Полчаса мучений в этом корыте - небольшая плата за возвращение домой после пяти лет отсутствия. Как я отвык от всего этого? На мгновение, когда мой взгляд упал на поле с сочной зеленой травой, на столбики березок, на ярко-голубое небо, даже ненавистный скрип показался лучшим звуком в этом мире. Я дома! Глубоко в душе проснулось полузабытое чувство - счастье. Черт побери, я дома!
Но счастье продолжалось всего мгновение. Этот чурбан-таксист сломал все одной только фразой.
-- Ну, музыку слушать будем?
Болван! Очнувшись, я открыл тяжелую крышку бардачка и достал первую попавшуюся кассету. Но закрывать перчаточное отделение я не спешил. На пластике, под прозрачными подкассетниками, желтела смятая шестиугольная наклейка ЛЛАС.
-- Гоняешь? - осведомился я.
-- В смысле? - бомбила, наплевав на дорогу, заглянул в бардачок. - А, это... ну, гонял когда-то. Сейчас там делать нечего.
-- Почему?
-- Да так, - махнул он рукой. - Прошли те времена, когда можно было взять обычный уличный автомобиль, чуть подточить его и встать на старт. Теперь на расинге правят бал дрэгстеры, а сколько надо бабла, чтобы подготовить дрэгстер... у-у-у... да и по городу на таком уже не покатаешься. Нет, знавал я парочку ребят с неплохими уличными тачками, способными поспорить со многими дрэгстерами...
-- Например? - живо поинтересовался я.
-- Например? - задумался водила. - Например - Саша Александров. Вот такой пацан, - бывший расер показал большой палец.
-- Кто-кто? - переспросил я.
-- Че кто-кто? Говорю тебе: Саша...
Таксист осекся на полуслове. Окончательно позабыв про дорогу, он уставился на меня, сосредоточенно изучая мое лицо. Сколько лет прошло...
-- Елы-палы! - лохмач резко ударил по тормозам, отчего я во второй раз едва не повстречался с лобовым стеклом. - Саня, ты!?
-- Андрей! - дошло до меня. - Андрюха, ты что ли?
Это же надо такому случиться! Первый человек, кого я встретил вернувшись - мой ученик, бывший водитель отчима - Андрей! Тот самый Андрей, которого наряду со своей собственной сестрой использовал Слава, чтобы добраться до меня, тот самый Андрей, 2106 которого рвала со старта многие иноведра. Тот самый Андрей, который, незадолго до моего отъезда разбил IS 300 моего отчима и остался на работе только благодаря моему вмешательству.

[DragRacer]

-- Сашка, елы-палы, рассказывай!
-- Что рассказывать-то? - растерялся я.
-- Как что? Как жизнь? Как жена?
-- Какая жена?
-- Ну... ты же женат был, - неуверенно произнес расер.
-- Был, - вздохнул я.
-- Извини, - покачал головой водитель. - Я не знал.
-- Да брось, - отмахнулся я. - Все в порядке. Мы разошлись.
Ни хрена себе - все в порядке, да? Но наши отношения с каждым днем... да что там - днем? С каждой секундой приближались к тупику. Наверно, я просто слишком привык к одиночеству. А, может, я просто искал счастье не там, копая слишком глубоко, не видя, что счастье-то под самым носом, даже руку протягивать не надо - счастье было ближе. Что такое счастье? Это то, чего мне не хватает. Еще, возможно, я не до конца верил в искренность чувств девушки, полагая, что она находится со мной всего лишь от безысходности. Безысходности? Какая глупость! Да Татьяна, захоти она, могла бы женить на себе кого угодно, но выбрала меня. Именно меня. Сейчас, глядя на все прошедшее с высоты прожитых лет... не спорю, это не та высота, на которую уже не посмотришь свысока, но какая есть. И слава Богу, что пока не та. В общем, она действительно меня любила. А я не понимал этого и не принимал ее любви, пока не стало слишком поздно. Я во всем искал подвоха. Да, по чести сказать, и не интересовался ничем и никем кроме себя самого и своих же дел. В первый раз я спас девушку потому что обещал, во второй раз - я защищал свои инвестиции. Глупо, наверно, звучит, когда на одной чаше весов - она, а на другой - двадцать миллионов долларов? Все же я выбрал ее. Не много потерял, в итоге-то. Потерял позже и больше, когда вернувшись в наш дом в пригороде Манчестера я не обнаружил ни Татьяны, ни детей - только записку. К этому и шло. А я не верил. Не верил, что могу потерять ее, воспринимая ее присутствие как должное. Черт, именно в тот самый момент, когда я дочитал до последней строчки, когда я понял, что она ушла от меня, именно тогда я осознал, как много она для меня значит, как я ее люблю. К сожалению, сделанного не воротишь, и, доведись мне прожить еще одну жизнь - я, скорее всего, прожил бы ее так же. Не потому что я ничему не научился - отнюдь. Потому что до того момента меня все устраивало. Почти все. Я считал себя почти счастливым, ожидая, что счастье вот-вот постучится в дверь, а мне для этого ничего не надо делать. Счастье... его надо завоевать, а, завоевав - суметь удержать.
Да будь у меня все хорошо - вернулся бы я сюда? Ни в жизни. Скорее всего я вернулся чтобы найти второй шанс, начать все с начала там, где все и началось. Глупая надежда. Надежда - всегда глупость. Они обе умирают последними.
-- Чего загрустил? - толкнул меня Андрей.
-- Да так, - отмахнулся я, выуживая сигарету из пачки. - Да так. У вас-то чего нового?
-- У нас? - Андрей на секунду задумался. - А! У нас появился Черный Расер.
-- Чего? - усмехнулся я.
-- Черный Расер - не слышал?
-- Нет, - недоверчиво покачал я головой. - Не слышал.
-- Ну ты даешь! - удивился водитель. - Что, серьезно не слышал? Рассказать?
-- Ну, трави свою байку, - милостиво согласился я.
-- Это не байка, - обиженно заметил Андрей. - А чистая правда. В общем, давным-давно жил да был расер, и был у него черный Mitsubishi Mirage...
-- Еще бы, - кивнул я. - На чем еще ездить черному расеру, кроме как не на черном Мираже?
-- Ты слушать будешь, или как? - недовольно буркнул водитель.
-- Да, извини...
-- Так вот, жил да был расер, и был у него черный Мираж, за что и прозвали его Черным Расером, - старый знакомый на секунду замолчал, покосившись на меня, что, вне всякого сомнения, было реакцией на мой смешок. - Гонщиком он был, в общем-то, неплохим, но первые места не занимал ни разу. Зато железно был вторым, что уже немало. И вот, в один прекрасный день он решил зарядить свой тазик по полной - поставил себе закись. Ну, мокрый впрыск - сам знаешь. А чтобы добиться совсем улетной динамики наплевал на систему электронного регулирования давления...
-- Да он просто маньяк, - присвистнул я.
-- Какой был, - пожал плечами бомбист. - И вот долгожданный момент - дрэг на четверть мили. Первый старт - десять с половиной секунд. Второй старт - те же десять с половинкой. Полуфинал - он снова первый. И, наконец - финал. Мираж в твине с "десяткой". Черный Расер стартанул, и сразу утопил кнопку. Сто метров, двести, триста. "Червонец" осталась в отстое. Расер думает - все, победил, он первый. И вот, когда до финиша осталось метров десять, двиган взорвался. Ну, Мираж, естественно - в хлам, расер - в котлету. Там такая мясорубка была... Его от машины отделить невозможно было, так что так и похоронили обоих в одной могиле. Вот такая, брат, история.
-- А суть? - мрачно произнес я.
-- Ах, да самое главное, - воскликнул, садистки усмехнувшись, Андрей. - С тех пор он ищет ту "десятку". Он не просто ищет ее - из остатков своего Миража, лежа в могиле, он собрал точную копию той 2110, и ровно в полночь он заводит болид, заправленный адским пламенем, и катает по улицам города в поисках того самого тазика...
-- Ты полегче, - буркнул я.
-- С чего бы это? - поинтересовался водила. - Тебе эта история что-то напоминает?
В ответ я прикурил сигарету от предыдущей и отвернулся к окну. Напоминает? Нет, вторая часть - полный бред. Собрать, лежа в могиле, в таком ограниченном пространстве из той лапши, что осталась от Миража "десятку" - чистый бред. Тьфу! Байка на тему оживших покойников - не меньший бред.
Да, да, черт побери, да! Я прекрасно помнил тот твин, как такое можно забыть? Даже имя соперника помню - Леха, кажется. Точно, Сычев Леха. Думаю, зрители до сих пор помнят тот забег, а непосредственный участник, то есть я - тем более! Сие событие действительно имело место быть около пяти лет назад, за пару месяцев до моего отъезда в Англию. Вообще, именно так и появляются байки - история давно минувших дней, обросшая новыми подробностями.
-- Приехали, - прервал мои размышления Андрей.
-- Чего? - не сразу понял я.
-- Приехали, говорю.
Я посмотрел в окно. Конечно, за пять лет многое могло измениться, но не настолько же! Вместо боксов Ашота возвышался стеклянный фасад трехэтажного здания. Сервис-центр Chrysler? Откуда оно здесь? Неужели, старый хитрый армянин смог настолько развиться? Как крошечная автомастерская смогла дорасти до такого? Или же таксист что-то напутал, и это не тот адрес?
-- Ты уверен, что это то? - уточнил я.
-- Саш, я не знаю, то это, или нет, но это тот адрес, что ты назвал. Здесь раньше сервис этого чурки был.
Ха, а точно, Ашот! Вот ведь хитрый лис, как приподнялся. Хотя, я еще и не так развился, многие локти кусать будут, когда узнают. Локоть-то, он где? Да вот, рядом, только хрен достанешь.
-- Ладно, Дюха, спасибо, я пойду, - попрощался я.
-- Тебя ждать?
-- Не надо.
-- Уверен?
-- На все сто, - я открыл дверь и поставил ногу на асфальт.
-- Погодь, - бомбила достал из кармашка козырька деньги и протянул их мне. - Со своих не беру.
Вот и скажи теперь, что все таксеры - козлы. Уже и сам не верю. Забрав деньги, я подошел к стеклянным дверям сервис-центра. Фотоэлемент засек мое приближение, и створки с тихим шелестом разъехались в стороны, пропуская меня.
Как, оказывается, может вырасти маленькая мастерская! Едва не поскользнувшись на мраморном полу, я прошел в здание. В высоком зале, залитом солнечным и электрическим светом, выстроился ряд автомобилей. Если тем же Neon, C300, или подобным фуфлом еще пять лет назад удивить кого-либо было достаточно сложно, то экземплярами типа Viper в те времена в городе и не пахло. О чем это говорит? Конечно, о возросшей покупательской способности моих земляков. Челябинск растет. Мелочь - а приятно.
Пока я удивлялся росту достатка моего родного города, мою кредитоспособность тоже оценивали. Продавец, парень лет двадцати пяти, остался удовлетворен результатом, и бодро зашагал ко мне, на ходу рисуя широченную улыбку на своем лице.
-- Что-то интересует? - радостно осведомился менеджер.
-- Да, - с готовностью подтвердил я. - Металлолом принимаете?
-- Металлолом? - озадачено повторил продавец. - Нет...
-- А, только продаете, - разочарованно ответил я. - А Ашота можно увидеть?
-- Ашота?
-- Да, Ашота. Кто у вас директор - не Ашот?
-- Нет - Сергей Ашотович.
-- Чего? - протянул я. - Сергей Ашотович? Хорошо, а его увидеть можно?
Нет, я не гений. Во всяком случае - не совсем гений, хотя и близко от этого. Но даже тупой, как три пенька вместе, человек догадался бы, что Сергей, особенно Ашотович - сын Ашота. Причем, скорее всего - того самого. А интересно, где сам хитрый горец?
-- По лестнице, вторая дверь направо.
Поняв, что я ничего не собираюсь покупать, продавец мгновенно потерял всякий интерес ко мне. А зря. Кто меня знает, что ударит в голову безумному миллионеру в следующую секунду. Естественно, разумеется, те пять миллионов я не пустил по ветру и бумажных корабликов не наделал, оригами вообще не увлекаюсь. С умом вложенные в дело эти деньги приносят неплохие дивиденды. Куда я их вложил? А во что может инвестировать деньги человек, больной тюнингом и бредящий расингом?
Секретарша встретила меня менее приветливо. Еще бы! Я отвлек бедную девушку от созерцания своего отражения в крошечном зеркале пудреницы.
-- Вы к кому? - поинтересовалась она, словно и так не понятно.
-- К тебе, - мило улыбнулся я блондинке.
-- Ко мне нельзя, я на работе, - огорчилась девушка.
-- А к Сергею Ашотовичу можно?
-- Как вас представить?
-- Саша Александров.
-- Минуточку, - секретарша подняла трубку телефона и ткнула пальцем с длинным ногтем, покрытым голубым лаком, в клавиатуру. - Сергей Ашотович? К вам Саша Александров, пропустить?
Вот уж не знаю, что там говорил на другом конце провода, из соседнего кабинета Сергей, но лицо девушки постепенно вытягивалось, глаза приобретали более осмысленное выражение. Положив трубку, она улыбнулась так, словно хотела ослепить меня блеском своих зубов.
-- Проходите, Александр Александрович, - произнесла девушка. - Сергей Ашотович давно вас ожидает.
Мне показалось, или она намеренно подчеркнула слово "давно"? Неужели, он усиленно ждет меня вот уже двадцатую часть века? Скоро узнаем. Послав секретарше воздушный поцелуй, я толкнул дверь.
Кабинет Сергея существенно отличался от кабинета его отца. Потрескавшийся от времени стол, продавленная кушетка и чайник с масляными разводами куда-то подевались. Классика уступила место техногену. Белые стены, стеллажи серого цвета, стеклянный стол с ноутбуком. Ашот предпочитал тетрадку, оно надежнее.
Хозяина - широкоплечего детину в джинсах и белой рубашке с расстегнутым воротом сложно было не заметить. Распахнув руки, словно крылья, он бросился ко мне.
-- Александр Александрович! Как доехали? Рад вас видеть.
Что-то здесь не так. Мягко стелет - жестко спать придется. Слишком радушный прием не заслуживает особого доверия, скорее - наоборот. Подозрительно как-то. И виной тому не моя прогрессирующая паранойя.
-- Так, Сергей, - остановил я директора, выставив вперед руку. - С ней все в порядке?
-- Ай, Александр Александрович, зачем сразу о делах? После такой длинной дороги надо посидеть, пропустить по коньячку, расслабиться.
Эти слова красноречиво говорили, что если что-то и в порядке, то точно далеко не все. Сердце сжалось в недобром предчувствии.
-- Эх, Серега, Серега, - покачал я головой. - Не надо пудрить мне мозги. Лучше тебе от этого не будет, поверь уж...
-- Ну... понимаете, Александр Александрович, - замялся парень. - Слова отца, что когда-нибудь кто-нибудь за ней придет, выглядели как полнейший бред выжившего из ума старика...
-- И что? - насторожился я.
-- Нет, поймите меня правильно, она жива-здорова, я хранил ее, как семейную реликвию. Но...
-- Но?
-- Но за последние три года никто ни разу не заводил ее. Масло, поди, уже давно загустело, аккумулятор разрядился...
-- Фух, - облегчено выдохнул я.
Если честно, ожидал чего-то более серьезного. Например, квитанцию из пункта приема вторсырья, или еще чего похуже. А так - ничего непоправимого.
-- Значится так, - я поднес к глазам руку с часами. - У тебя есть пятнадцать минут, чтобы привести ее в порядок.
-- Пятнадцать минут? - ужаснулся Сергей. - Да вы шутите! Час - не меньше!
-- Не гони, - ответил я стальным тоном. - Полчаса - максимум.
-- Хорошо, полчаса, - согласился хозяин.
Директор сервис-центра поступил довольно опрометчиво, оставив меня одного в кабинете. Чтобы найти бар у меня ушло менее пяти минут. Привычка такая - искать, что здесь поделать? Выбрав несколько бутылок коньяка, да ни какого-нибудь там, а настоящего, армянского, я приступил к дегустации. Благодарить Сергея было не за что, а, раз так, необходимо наказать парня, чтобы в дальнейшем не расслаблялся. Это пойдет в счет компенсации морального ущерба.
Откупоривая бутылки по очереди, я приступил к дегустации. По немного, по наперстку с каждой, но в сумме набралось грамм пятьдесят, и, учитывая усталость от перелета, ничего удивительного, что крышу у меня немного подкосило. Секретарша пару раз забегала, предложить кофе, но, поняв, что я занят гораздо более важным делом, скоро отстала.
Ровно через полчаса, секунда в секунду, в кабинет, тяжело дыша, влетел Сергей. Я уже сидел в обнимку с наиболее понравившимся экземпляром и готовился закатить грандиозный скандал. Повезло...
-- Александр Александрович, все готово, - отрапортовал хозяин, протягивая ключи от моей малышки.
-- Давно бы так, - ухмыльнулся я. - А это, - я кивнул на бутылку. - Я забираю в счет морального ущерба.

[DragRacer]

Глава вторая.
Тюниг не может прекратиться. Тюнинг - это болезнь, болезнь хроническая, неизлечимая, и, как любая другая, эта болезнь прогрессирует. Излечить ее невозможно - не стоит даже и пытаться. Начавшись один раз, тюнинг не замирает ни на минуту - изменить, улучшить можно что угодно. Если тюнят даже Lamborghini, то что говорить о крике отечественного автомобилестроения - ВАЗ-2110? Я не раз говорил, и еще повторю: нет предела совершенству. Тюнинг - это процесс, в результате которого автомобиль превращается в НЛО. Тюниг - смысл жизни каждого автомобиля.
К чему я все это говорю? Моя крошка, эта милашка, с которой я встретился после долгой разлуки, несколько лет назад была доведена, казалось бы, до своего предела, до той точки, после которой слово "автомобиль" неприменимо к этому... этой... этой красавице. Многорычажная задняя подвеска, самоблокирующийся дифференциал, срезанная и опущенная на десять сантиметров крыша - казалось бы, что еще? Силовая установка еще черт знает когда была доведена до того уровня, когда любое дальнейшее вмешательство приведет или к значительному снижению ресурса, или к расходу топлива в промышленных количествах. Так насиловать свою любимую желания не было.
Не появилось, кстати, и сейчас, когда она, сверкая свежевымытыми боками, чаруя своими плавными линиями, переходящими в ребра "волнорезов" стояла передо мной. Сколько лет разлуки! И сразу промелькнула мысль: а не снять ли с нее всю обшивку, и заменить это грубое, тяжелое железо на карбоновые панели? Возможно, но не сейчас. Лучшее - враг хорошего.
Отстранив Сергея, я подошел к своей крошке. Какая же она... красивая! Я погладил ее по крылу, отчего, готов поклясться, зайка вздрогнула. Где-то в недрах стального аппарата вновь начал распускать листья прекрасный цветок, имя которому - любовь. Я всегда любил свою малышку, а она отвечала мне тем же.
Глупая, непростительная ошибка считать автомобиль неодушевленным существом, тупым агрегатом. Любая машина впитывает характер хозяина, ведет себя так же, как и он, так же думает. К железному коню надо относится так же, как и к девушке. Они так же любят ласку. Я очень любил свою 2110, гладил ее, делился нежностью, разговаривал с ней, даже целовал. В рулевое колесо. Ей это было приятно, я чувствовал это, я знал.
Бред? Моряки - самый суеверный народ, и они убеждены, что какое имя дать кораблю, так он себя и проявит. Если суперсовременный крейсер назвать "Корыто", то он и в болоте начерпает воды, а "Бравый" пройдет через любые шторма, потопит любого противника. Так и с машиной. Обзываться на нее "ведро с гвоздями", "ржавая драга" - последнее дело. Она обидится, и никогда не будет служить верой и правдой. Потому свою крошку я всегда называл "зайка", "красавица".
О чем говорить? Даже Татьяна ревновала меня к машине. Была уверена, что стоит отвернуться - и я свою малышку в постель затащу. Какая гадость! У нас была чисто платоническая любовь. И нечего опошлять.
Дрожа от нетерпения, я прыгнул в кресло, давно продавленное под мое тело. Трясущимися, словно у алкоголика, добравшегося до заветной чекушки после недельного воздержания, руками я вставил ключ в замок зажигания. Лапонька, обиженная этим негодяем Сергеем, но им же и вылизанная, завелась с пол-оборота, огласив двор сервис-центра утробным рыком настроенного выхлопа. Благодать...
Потомственный армянин пытался что-то сказать, но я лишь сделал ручкой на прощанье и выкатил на улицу. "Шахид" Андрея все еще стоял у края тротуара. Ему заняться больше нечем, кроме как меня караулить? Завидев мою зайку, таксист, сидевший на капоте своей гордости, мгновенно побледнел, кубарем скатился на асфальт и запрыгнул в автомобиль. Открыв окно, я помахал рукой, успокаивая водителя. Интересно, чего он так перепугался? А, Черный Расер... вот всегда так - напридумывают сказок, а после своей же тени боятся.
-- Елы-палы! - облегченно вздохнул Андрей. - Ты, что ли...
-- А ты кого ждал? - усмехнулся я.
-- Да ну тебя, - отмахнулся бомбила, поняв мой намек.
Старый знакомый несколько раз обошел вокруг моего болида, погладил его по антикрылу, словно убеждая себя, что эта 2110 - настоящая, а не плод чьего-то больного воображения. Вопреки опасениям лохмача, крошка его не укусила и не растаяла в воздухе.
-- Она что, еще живая? - удивился расер.
-- Живей некуда, - заверил я.
-- Ей же лет десять уже!
-- А твоей - двадцать, и что?
-- Да ничего, просто...
-- Не ожидал? - закончил я за него фразу.
-- Не ожидал, - согласился Андрей.
-- Твин? - предложил я.
-- Ага, твин, - ехидно ответил таксер. - Я лучше с МиГом зарублюсь - шансов больше будет.
-- Как хочешь, - пожал я плечами.
Я никогда никого не заставляю. Последнее это дело. Процесс, протекающий под нависшим кнутом - далеко не самый продуктивный, это еще Карл Маркс понял.
Вырулив на проезжую часть, я поиграл педалью акселератора, прогревая Ванкеля и давая всему мусору, скопившемуся в двигателе, вылететь через сопло выхлопной трубы. Кайф! Нет в этом мире лучшего звука, чем голос любимой.
Насытившись вдоволь нетерпеливой дрожью малышки, я врубил передачу и отпустил педаль сцепления. Оставив на асфальте четыре дымящихся дыры, автомобиль сорвался с места, молниеносно набирая скорость. Стрелки приборов разменивали насечки циферблатов, соревнуясь в скорости с секундной стрелкой часов. Полный оттяг! Усталость как рукой сняло. Кто-то утверждает, что есть вторая такая? Ну-ну. Кто в это верит - тот никогда не любил. Не любил по-настоящему. Оставляя позади себя шлейф пыли и кружащего в воздухе мусора, красавица понеслась по городу. Двести - не предел. Далеко не предел.
Закладывая невероятные виражи, делая переставки на запредельной скорости, я наслаждался жизнью. Счастье? Что такое счастье? Вот оно - счастье. Эту толику счастья я не завоевывал, я построил сам, и никто не в силах отнять ее у меня.
Почти поставив машину на передние колеса, затормозив с безумным ускорением замедления, я остановил зайку на стоп-линии перед светофором, грозно смотрящим красным цветом. Рядом, на одном уровне со мной, не посчастливилось оказаться Honda Civic. Самонадеянный любитель иноведер рыкнул пару раз прямотоком, предлагая, попросту говоря, "зарубиться". Что же, он и будет моей первой жертвой после столь долгого перерыва. Я ответил раскатистым гулом выхлопа Remus. Сделать этот тазик - что два пальца обмочить. Находясь в отличном расположении духа, я даже был не прочь дать ему небольшую фору - корпусов пять.
Красный сигнал сменился на желтый. Японец завизжал двигателем, набирая обороты. Я же просто выжал сцепление и включил первую передачу, твердо зная, что РПД, обладая малой инертностью, разовьет максимальную мощность в доли секунды. Водитель соседней "Газели" осуждающе покачал головой. Где ему, трактору, понять веселых расеров?
Зеленый. Хонда стартанула с оглушительным визгом резины, и с ревом, ныряя носом на переключениях, начала уходить в точку. Сзади настойчиво посигналили. Пожалуй, и мне пора. Бросив сцепление, я до упора утопил газ, и, спустя ничтожное количество мгновений, не прекращая давить акселератор, нажатием педали расцепил зубья муфты и шестерни коробки передач. Вторая! В зеркале заднего вида клубился дым жженой резины. Болид, способный преодолеть километр всего за двенадцать секунд, настиг японца одним махом. Тот, от удивления, даже забыл переключить скорость, доводя свой мотор до критических оборотов. Лишь вид кормы "червноца" привел соперника в чувство. Цивик продолжил разбег, высунув нос на пару дюймов.
Смешно! Я приготовился врубить третью, как вдруг стрелка бустера резко упала. Что за черт! Неужели, обе турбины решили поиграть со мной, и одновременно накрылись? Разгон, от которого резало глаза, прекратился. Автомобиль словно попал в стену густого желе, изо всех сил препятствующее положить стрелу спидометра в нокдаун.
На такие фокусы я согласия не давал! Разумеется, слегка заточенный Civic, конечно, не конкурент "десятке" с Ванкелем. Это аппараты совершенно разного класса, как болид F1 и Revolution-TMS.
Соперник, обезумев от счастья, продолжал давить гашетку, отвоевывая дюйм за дюймом. Наддув не подавал признаков жизни, и я, яростно скрипнув зубами, не отпуская газа, воткнул третью, круша синхронизаторы коробки, вгоняя обороты в оптимальный частотный диапазон. Если японец, повизгивая от радости, вел счет на дюймы, то продукт Российского... тьфу, отечественного автопрома, не размениваясь по пустякам, отыграл сразу десяток футов.
Развивать события абсолютно не хотелось, и не потому что обе турбины приказали долго жить. Вроде, уже взрослый человек, пора кончать заниматься такими глупостями - выяснять, у кого палка больше. И, вообще, не в том я возрасте, чтобы на "слабо" меня каждый встречный и поперечный цеплял. Я сделал эту Хонду, чего еще? Ради чего продолжать гонку? Японовод остался в глубоком отстое и хватит с него.
Дернув ручник, крутанув руль, я практически на месте изменил направление движения авто на сто восемьдесят градусов. Хватит впечатлений на сегодня, пора домой.

[DragRacer]

В родном дворе почти ничего не изменилось: та же не просыхающая лужа на въезде, те же ямы, выдолбленные мусоровозом. Хотя асфальт явно меняли, и не раз. Вместо привычной гладкой, словно зеркало, дороги - шероховатое противобуксовое покрытие. Кому оно здесь нужно? Припарковав малышку на нашем излюбленном месте, пикнув сигнализацией, я поднялся на свой этаж. Интересно, здесь лампочку вместо той, что еще перед моим отъездом стырили, хоть раз меняли?
Просевшая железная дверь с задубевшими замками поддалась с огромным трудом, да и на этом спасибо. Преодолев несколько тысяч километров, куковать перед дверью собственной квартиры - это уже серьезный перебор, но ожидать можно всякого. С душераздирающим скрипом дверь распахнулась и в нос ударил запах помещения, в которое долгие годы не ступала нога человека. Пройдя по квартире, я снял чехлы с мебели. Содержание пыли в воздухе достигло запредельной концентрации и я несколько раз чихнул. Подняв трубку телефона, поднеся ее к уху, я услышал непрерывный гудок. Хм, кто-то оплачивает мои счета. Кто? Пчелкин, кто же еще! Надо обязательно его найти.
Совершенно измотанный с дороги, я набрал ванну до краев и лег отмокать. Посиневший от холода, прикончив предпоследнюю сигарету, я вылез из воды часа через полтора, но, зато, чувствовал себя так, будто только что сошел с конвейера. Накинув халат, я обнаружил, что едва могу свести концы пояса. Господи, неужели, я так потолстел? Раньше этого пояса хватало на два оборота, и еще для узла запас оставался. Ну, на фиг, быть не может, скорее, это халат сел. Утешая себя этой мыслью, я проследовал на кухню, надеясь подкрепиться. Тьфу, похоже, отсырела не только дорожная пыль, но и мозги. В хлебнице нашлась ископаемая горбулка, которую можно использовать в качестве наглядного пособия по теме "окаменелости Юрского периода", а в холодильнике - пакет молока. Все верно - срок годности истек пять лет назад. Таким обедом не наешься.
Немного выбитый из колеи, я вышел на балкон и прикурил последнюю сигарету. Может, от дыма сыт не буду, но хоть чем-то забью желудок, уже плюс. Мое внимание привлек нарастающий гул прямотока. О, еще один расер!
Несколько секунд спустя из-за угла соседнего дома не перекресток вылетел красно-желтый болид. Водитель, чуть сбросив скорость, грамотно, по классической траектории, вошел в поворот. Закончив вираж, фыркнув турбиной, автомобиль начал разгоняться. Разгоняя темноту ночи ксеноновыми фарами, расер поравнялся с моим балконом...
Это же моя малышка! Поперхнувшись никотином, развив ускорение в несколько g, я пересек квартиру, оказавшись у окна, выходящего на противоположную сторону дома - во двор.
-- Фух, черт, - облегченно воздохнул я.
Моя крошка, моя красавица, как ни в чем ни бывало, находилась на своем месте, хищно сверкая в свете фонаря. Стоп! То ли от усталости, то ли от недостатка смазки, шестеренки в мозгах окончательно заржавели, и вращались, вкладывая зуб в зуб, с огромным трудом. Если моя зайка здесь - то кто там? В памяти всплыла история, рассказанная давеча Андреем. Черный Расер? Сказки все это, не может быть. Или может? Что-то же я видел, и это что-то было чертовски похоже на мою 2110. Бред, бред, бред.
Остатки цепочки выстраивались уже на лету. Схватив со стола ключи, я, в чем был - в халате и тапочках, выбежал на улицу. Прыгнуть в машину, пустить мотор - на это ушло меньше минуты. Вильнув задом, словно дурно воспитанная девица, моя радость выкатила со двора, оказавшись на широком проспекте - там, где совсем недавно пролетел Черный Расер. Сейчас посмотрим, что это за шутник.
Рыкнув выхлопом, "червонец" начал разбег. На грудь навалилась немыслимая тяжесть, прижавшая меня к спинке кресла. Покататься по пустым улицам - вот это полный кайф. Звук мотора, визг тормозов, свист ветра - вот чего мне не хватало на землях туманного Альбиона. Что такое Англия? Всего лишь маленький остров в Атлантике. Настолько маленький, что пересечь его можно за пару часов. Понятно, что объем удовольствия от езды в клетке намного уступает удовольствию от гонок по бескрайним просторам нашей необъятной Родины. Эх, еще бы качество дорожного покрытия было соответственным...
Вскоре спереди замаячила знакомая корма - точно такая же, какую привыкли созерцать мои соперники. Кто-то изрядно потрудился, воссоздавая мой болид до мельчайших деталей. Если и под капотом этой бестии копия моего агрегата - шутник, при желании, легко оторвется от авто с накрывшейся турбиной. Опять же - при желании, а его у гонщика, похоже, не было. Расер - черный он там, или белый, не спешил уходить, но и не давал обогнать себя, виляя по дороге. Чего же этот гад добивается?
Гонщик словно играл со мной, то подпуская нос преследователя на пару-тройку метров, то отыгрывая это же расстояние. Закладывая красивые повороты, шутник не оставлял не единого шанса обойти его, но, в то же время, не показывал всю мощь своего мотора и не пытался уйти. Издевается, зараза? Или ведет меня куда-то? На одном из перекрестков, когда я, доведенный до стадии крайнего бешенства, слишком резко крутанул рулем и 2110, царапая асфальт всеми четырьмя лапами, тщетно пытаясь зацепиться, ушла в неуправляемый занос, расер даже притормозил, моргнув огнем стоп-сигналов и выплюнув из жерла выхлопа язык пламени, дожидаясь меня. Как пить дать - издевается, зараза.
Скрипнув зубами, лихорадочно вращая баранку и орудуя всеми тремя педалями, я вытащил малышку из заноса, и игра в кошки-мышки продолжилась. Только кто здесь кошка, а кто - мышка? Не слишком ли самонадеянно я отвел себе первую роль?
Не слишком! Зараза! Порву! У меня был отличный шанс: на этой части улицы, ближайшие километра полтора нет ни единого поворота - отличная разгонная полоса, с которой шутник не свернет. Буксанув на месте, подбросив стрелу тахометра, я начал набирать скорость. Расер занял позицию, уже ставшую для него привычной - спереди меня. Теперь - держись. Встав на разделительную полосу, приготовившись молниеносно совершить переставку в любую сторону, я вжался в кресло и утопил красную кнопку. Давай, детка, давай!
Однако ничего не произошло. Абсолютно ничего! Ускорение осталось прежним - волшебный газ с нехитрой формулой N2O не наполнил цилиндры Ванкеля, а, следовательно, ожидания безумного роста динамики не оправдались. Неужели, все три желтых баллона, спрятанные в багажнике, пусты? Ой, влетит кому-то завтра...
Но завтра - это завтра, а сегодня, прямо сейчас, предстоит решить несколько другую проблему. Как достать этого гада? Сам же гад решал другую проблему, суть которой я пока не постиг.
Сжигая резину на поворотах, копия продолжала издеваться над оригиналом с подрезанными крыльями. Вскоре расер, миновав последние многоэтажки, покинул город. Знакомые места... куда же он меня ведет? Свернув с асфальта на грунтовку, гонщик существенно снизил скорость. Я тоже. Прыгая на кочках на жесткой, как камень, спортивной подвеске, я приблизился почти вплотную к заразе. У того же планы внезапно поменялись. Дав полный газ, выбросив из-под колес дождь гравия, застучавший по капоту и лобовому стеклу красавицы, расер начал резко отрываться. Хрен тебе! Вжав педаль в пол, выбросив свою струю щебня, я стремился вести пустоту между нами на нет.
Однако здравствуйте. Обороты РПД, вместо того, чтобы расти, упали, и, после недолгой борьбы, мотор заглох. Это еще что за фокусы? Ни разу, еще ни разу двигатель моей малышки не глох вот так - без видимой причины. Шутник, вспыхнув стоп-сигналами в последний раз, скрылся в прилеске. Свет ксенона еще некоторое время гулял по стволам деревьев, но вскоре потерялся и он.
-- Твою мать! - выругался я и ударил кулаком по рулевому колесу.
По-моему, я впервые так жестоко обошелся со своей крошкой, но все бывает в первый раз. Ударить машину - все равно, что ударить женщину, но и та и другая порой заслуживают хорошей взбучки.
Ванкель завелся после лишь после долгий усилий, и тарахтел, словно масла в нем не было ни капли. Еще более странно, учитывая что датчик давления показывал норму. Самым разумным было бы плюнуть на все и вернуться домой, но кто сказал, что я - человек разумный? Был бы разумным - сидел бы сейчас в кресле перед камином, а так... так гораздо веселее. У разумных людей жизнь вообще достаточно скучная штука.
На полуиздохшем двигателе я доковылял до леса, еще через несколько сотен метров дорога уперлась в кладбище. Соваться на погост в лунном свете не было ни малейшего желания. Если подумать - то какого черта расеру делать ночью на кладбище? Что он здесь мог забыть? Да ничего, если только это не... Черный Расер? Бред, бред полнейший. Ну не бывает оживших покойников - хоть тресни! Я покрутил головой, в поисках преследуемого автомобиля. Справа - стена леса, слева - аналогичная картина, впереди - ограда кладбища. Куда он мог деться? Не перепрыгнул же через деревья, через забор, наконец? И не растворился же он в воздухе? Физику в школе я учил, и понимал, что такое невозможно. Невозможно, опять же, для нормального транспортного средства, а для того, в бак которого залито жидкое адское пламя (так, кажется, сказал Андрей?) преград нет. Черный Расер? Бред.
Покусав губы, похлопав по карманам в поисках сигарет, и не обнаружив оных, я решился. Освещая путь неровным пламенем зажигалки, ежась от холода, я, миновав покосившуюся от времени часовню, зашагал по кладбищу. Черт, почему на кладбищах всегда так холодно? И как человек в халате и домашних тапочках объяснит свое присутствие на могильниках в час ночи? И, главное - кому объяснять?
Погост не отличался от прочих, на которых я имел несчастье побывать. Дойдя почти до середины кладбища, и не обнаружив никаких признаков присутствия красно-желтого болида, что, в принципе, не удивительно, я развернулся обратно. Через несколько шагов я почувствовал запах бензина. Горючка на кладбище? Откуда? Если только... так, хватит, а то и до психушки недалеко. Бред, я сказал - и баста.
Поведя носом, я двинулся на запах. У одной из могил концентрация бензиновых паров была просто запредельной, и я поспешил погасить огонек зажигалки. Перемахнув через ограду, я приблизился к мраморному памятнику с латунной табличкой. От родителей, от друзей, тыры-пыры, да-да-да... а, вот! Алексей Сычев. И дата смерти - день той самой гонки.
Не может быть! Этого не может быть по одной простой причине - потому что этого не может быть. Не встают покойники из могил, не встают! А почему, собственно, не встают? Кто им помешать может? А как мертвец на машине ездит, у него же документов нет? Хотя, свидетельство о смерти - документ же! Интересно, а как гайцы реагируют, когда вместо водительского удостоверения им показывают свидетельство о смерти? Вот я гоню-то!
Я медленно попятился назад. Что-то холодное уперлось в спину. Резко развернувшись, я провел удар локтем в пустоту. Тьфу, это всего лишь ограда. Перепрыгнув через забор, я понесся туда, где горели фары моей крошки. Где-то ухнул филин. Ветви деревьев хлестали по лицу, цеплялись за халат, а я продолжал бежать, не решаясь обернуться.
Как добежал - не помню. Как прыгнул в машину, запустил Ванкеля - тоже не помню. Как добрался до дома - опять не помню. В одном уверен - быстро. Из горла опустошив компенсацию, я завалился спать. Снилась всякая бурда - бесконечно длинный туннель, по которому бегу я, а следом - Черный Расер на своем ведре.

[DragRacer]

Глава третья.
-- Здорово, Серега, - оскалился я, заходя в кабинет директора сервис-центра. - Как поживаешь?
-- В общем неплохо, а что? - насторожился он.
-- Вы, *****и, какое масло мне залили? - поинтересовался я.
-- Самое лучшее - синтетика Texaco, - пожал плечами Сергей.
-- Синтетика? - ужаснулся я. - Вы что, совсем дебилы?
-- Нет, кажется, - неуверенно ответил директор.
А, по-моему - дебилы. Это же надо до такого додуматься - залить в Ванкель синтетику! Это же противопоказано! Часть масла впрыскивается прямо во впускной коллектор для дополнительной смазки трущихся поверхностей, а синтетика, сгорая в двигателе, закоксовывает уплотнения ротора. По этой причине в РПД можно лить только высококачественное минеральное масло.
-- Кофе? - заглянула в кабинет секретарша.
-- А себя предложить не хочешь? - прорычал я. - Нет? Тогда брысь отсюда.
Девушка сочла за лучшее покинуть помещение - и правильно, ибо в гневе я страшен. Бывает, настолько, что сам себя боюсь, а запугать бедную маленькую дурочку - как мотор подогреть, много ума не надо.
-- Возможно, это не мое дело... - произнес Сергей.
-- Ты прав - не твое, - отрезал я.
-- Александр Александрович, вам не кажется...
-- Не кажется. Когда кажется - креститься надо. Я оставил машину и пять штук баксов на ее содержание. Пять штук баксов - достаточная сумма, чтобы нормально поменять масло, зарядить аккумулятор и залить бак бензина? По-моему - более чем. Ты со мной согласен?
-- Да, - кивнул парень.
-- Тогда я не понял - почему ты все еще здесь?
Сергей убежал руководить работами по техобслуживанию моей киски, я же достал из бара бутылку коньяка, занявшую второе место в моем рейтинге, засунул ее в карман и отправился в ближайший салон сотовой связи - купить мобилу. Слава капитализму, этого добра в России стало навалом. Принеся в жертву понты типа полифонии и цветного дисплея, я выбрал допотопную Nokia 7110. Эта трубка размером с кирпич обладала просто отменной улавливающей способностью, и могла с успехом функционировать даже на северном полюсе. Надежность - это то, чего мне в последнее время стало очень недоставать.
Завернув по пути к киоску "Роспечати", я приобрел толстенный телефонный справочник. Пролистав до буквы "П" я с огорчением обнаружил, что Пчелкиных в городе штук сто пятьдесят, из них с инициалами А.К. - около пятидесяти. Придется попотеть, чтобы найти того самого, единственного А.К. Вырвав нужную страницу, я отправил талмуд в мусорный бак. Незачем обременять себя лишней ношей.
Кивнув секретарше, я вернулся в кабинет Сергея и оккупировал телефон. Разложив страницу из справочника на столе, я пошел по списку. Через полчаса я уже начал откровенно беситься - прозвонил почти половину, а ни одного Саша и ни одной Аллы не нашел. Урод же этот А.К.! Договаривались ведь при переезде сообщать друг другу новые адреса и номера телефонов. Что об стенку горох. Ищи его теперь. Запустив окурок в открытое окно, я набрал следующий номер.
-- Слушаю, - ответил мужской голос.
На Сашин не очень похож, но я не слышал его около пяти лет, мог и не узнать.
-- День добрый, - поздоровался я.
-- Добрый. Вам кого?
-- Александра могу услышать?
-- Уже слышите. Это я.
-- Сашка, ты! - закричал я. - Неужели, я нашел тебя!
-- А это кто?
-- Саша.
-- Кто это?
-- Саша это.
-- Да Саша я, Саша, - раздраженно ответил собеседник. - С кем имею честь?
-- Тьфу, черт, ну ты, Пчелкин, и тормоз. Я это - тезка твой.
-- Какой тезка?
-- Александров, не признал?
-- Извините, вы ошиблись номером.
В трубке раздались гудки. Не мог же Пчелкин забыть меня! С другой стороны - мог и не узнать. Специально. Хотя, если в городе столько Пчелкиных, то, возможно, и Саша среди них далеко не один. Подумав, я вычеркнул этот телефон из списка. Надоело. К тому же за окном зарычал знакомый прямоток. Моя крошка снова на ходу, и снова готова к бою.
-- Все готово, Александр Александрович, - поставил меня в известность директор сервис-центра. - Двигатель вычистили, масло заменили, закись залили.
-- Хочется надеяться, что оно на самом деле так, - покачал я головой. - Ты же понимаешь, что если я вернусь сюда в третий раз...
-- Третьего раза не будет, - перебил меня армянин.
-- Это угроза?
-- Нет, что вы...
-- Надеюсь, Сережа, надеюсь.
Посетить автосервис два раза за два дня - для моей крошки это нонсенс. То, что ее сердца коснулись чужие руки - уже не порядок. Была бы у меня моя мастерская, не продай я ее перед отъездом - такого не случилось бы. А так... так остается надеяться, что Сергей догадывается, что Бог есть, что Бог видит все, и каждому воздаст по заслугам. Бог видит все.
В солнечном свете, с абсолютно исправным агрегатом под капотом, стало казаться, что все произошедшее ночью - всего лишь сон, не более. Черный Расер - подумать только! А завтра мне начнут травить байки про зеленых человечков и порядочных политиков, и я поверю, так, что ли? Бред.
И, все же, я решил прокатиться до кладбища. Не для того, чтобы обнаружить могилу, окропленную горючкой вместо росы - отнюдь. И больше - я боялся найти именно это, ведь в таком случае получается, что Черные Расеры, зеленые человечки, и, страшно подумать, порядочные политики существуют. Абсурд, не правда ли?
Дорогу я нашел без труда - все было точно как во сне, вплоть до клыкастого булыжника с острыми краями на краю грунтовки. Это же надо, какой реалистичный сон! К чему бы это? На площадке перед входом на кладбище нашлись четыре глубоких борозды, словно здесь кто-то неистово буксовал, стараясь убраться как можно скорее, обменивая протектор на крутящий момент.
Бензин, разлитый на могиле, конечно, давно испарился. Если вообще был. Какой, однако, реалистичный сон... свернулось во сне масло - и наяву в гудрон превратилось. Желая отдать последние почести почившему гонщику, я, достав из кармана бутылку коньяка, подошел к памятнику. На гранитном ребре монумента, в свежей царапине, желтели частицы краски. Автомобильной краски, если быть более точным. Была ли эта царапина ночью? Откуда я знаю! Темно же было, как негра в пищеводе. Вздор. Бред сивой кобылы.

[DragRacer]

-- Чего тебе, скотина, не спится, - прошептал я.
Произнес, и сам испугался звука своего шепота в гробовой тишине кладбища. А ну его, к черту. От греха подальше. Тем более - начало смеркаться. Нет, разумеется, я не испугался. Было бы чего! Просто "Четверть мили", наверно, уже открыта, и, если я хочу найти Пчелкина, то где, как ни в клубе его искать? Убрав бутылку на место, я поспешил к машине. Зачем опаздывать? В такую рань в клуб еще можно попасть без очереди.
-- Лежи тихо, - посоветовал я Алексею, прежде чем запустить мотор.
Слова "покойся с миром", произнесенные уже один раз над этой могилой, похоже, не действовали. Неумело перекрестившись (сказывалось отсутствие опыта), я повернул ключ в замке зажигания. Одновременно с рыком Венкеля со стороны могил раздался голос еще одного двигателя. Эхо, это всего лишь эхо.
Был бы я любителем сюрпризов - подъехав к "Четверти мили" я бы несказанно обрадовался. А так я несказанно разочаровался. Если не в жизни вообще - то в Пчелкине точно. Жизнь вообще - не такая штука, чтобы отношение к ней менялось из-за пустяков. Хотя, можно поспорить. Если не истина, то пара-тройка дельных мыслей в споре обязательно родится.
В первую очередь меня удивило полное отсутствие автомобилей на стоянке перед клубом. Транспортных средств было навалом, в том числе и несколько довольно приличных экземпляров. Но до высокого звания "автомобиль" им далеко. Так - сырье для болидов. А что за место расерских тусовок без расерских авто?
Новый дизайн вывески, хотя и был многообещающим, но тоже шел вразрез с моими представлениями о клубе для ночных гонщиков. Вместо старого светового короба со словосочетанием "Четверть мили" на фасаде здания красовались огромные неоновые ножки со светящимися буквами "strip". Очень хотелось надеяться, что ножки - женские.
Как мог фанат Колина Макгрея, любитель автоспорта, сделать из нашего клуба - бордель? Нет, клуб - тот же бордель, но несколько замаскированный, обличенный в более цивилизованную форму, а от вывески "strip" за четыреста с лишним метров разит пошлятиной.
Разбавив общество консервных банок на парковке, я вошел в балаган. От бывшей эстетики не осталось и следа. Никакой эротики - сплошное порево. На сцене, в клетках с неоновой подсветкой по углам зала, на подиумах в центре помещения - везде, даже на столах, танцевали обнаженные девушки. Я сказал "танцевали"? Никакой хореографии - сплошное кривляние. Такого и Кирилл не выдержал бы. Контингент соответствовал притону. Все честно - что на витрине, то и в магазине. Обрюзгшие толстомордые коммерсы в дорогих костюмах, бритоголовые братки в костюмах подешевле и шлюхи, большей частью - вообще без костюмов. От такого количества женских тел, да еще и такого ужасного качества, через неделю потенция накроется. Стриптизерши, по сравнению с теми девочками, что были у нас - ощипанные курицы. Кривоногие, плоскогрудые, с обвисшими задницами.
-- Развлечься не хочешь? - подошла ко мне густо намазанная косметикой девочка лет шестнадцати.
-- С тобой? - усмехнулся я. - И почем сегодня продажная любовь?
-- Я не в этом смысле, - обиженно надула губы малолетняя шалава, протягивая сжатый кулак.
Разжав пальцы, она продемонстрировала полдесятка светло-голубых таблеток с оттиском в виде зайчика из Playboy.
-- Пшла отсюда, - цыкнул я.
Бардак полнейший! Как Саша мог допустить, чтобы в его клубе банчили наркотой? Это уже что-то совершено невообразимое. Или тезка просто сбрендил, или долго бился головой об стену - третьего не дано. Вообще, что здесь произошло - узнать недолго. Лестница в наш кабинет находилась в считанных метрах от меня.
Поскольку слова типа "извините" и "пожалуйста" я забыл в машине, до ступенек пришлось добираться орудуя локтями. Язык, может, до Киева и доведет, но кулаки доведут еще дальше. Громила, стоящий у лестницы, предупреждающе поднял руку.
-- Стой, куда прешь? - вежливо поинтересовался он.
-- Че, слепой? - нахмурился я. - Наверх.
-- Туда нельзя, - процедил сквозь зубы охранник.
-- Чего?
Секьюрити сделал попытку оттолкнуть меня. Зря он это. Двенадцать лет непрерывных занятий как-боксингом - это сильно. И пять лет французского бокса "саваш" - тоже нехило. Вышибала шумно выдохнул, схватился за солнечное сплетение и осел на пол. Шум непродолжительной битвы полностью потонул в грохоте музыки.
-- Здесь полежи, и не груби больше дяде, хорошо? - посоветовал я охраннику, нагнувшись к его уху.
Тот слабо кивнул головой. Качество безопасности на уровне. На том же уровне, что и качество стриптизерш. Легонько пнув вышибалу, уже просто ради удовольствия, я зашагал по лестнице.
Если раньше я пребывал всего лишь в недоумении, то после такой встречи я уже кипел от бешенства. Подумать только! Человек дома пять лет не был, приехал - а тут такой прием! У кого угодно фляга засвистит. Пообещав себе, что следующий встреченный охранник так легко не отделается, я подошел к кабинету и пихнул ногой дверь. А чего церемониться?
Обстановка этого помещения так же претерпела значительные изменения, но я уже устал удивляться. Хотя было чему. На то, что это именно кабинет, а не массажный салон, указывал всего один предмет - стол. У той самой стены, в которую когда-то летали дротики, расположилась огромная кровать. И, самое сладкое и невероятное - в углу, где раньше стоял мой любимый диван, бурлила вода в белоснежной чаше джакузи.
-- Не хреново, - присвистнул я.
-- Паря, тебе чего?
Слона-то я и не заметил. Из воды, словно айсберг, возвышались телеса здорового жиртреста. Впрочем, слово "здоровый" здесь не совсем подходит, поскольку как раз здоровья в этой туше было немного. Вообще, в здоровом теле - здоровый дух. У этого куска сала дух явно больной. На все голову. Руки толстяка лежали на плечах двух довольно недурных собой девушках. Недурных - это если сравнивать с остальными, виденными в клубе.
-- Че, оглох? - прокаркал пузан. - Тебе чего?
-- Хозяин где? - спросил я.
-- Я хозяин.
Саша? Нет, быть не может. Никто не сможет заставить мен поверить в то, что эта туша и есть Пчелкин. Толстяк попытался встать из воды, но масса тела, вкупе с гравитацией, прочно приковали развратника ко дну ванной. Девчонки тихо хихикнули.
-- Сиди-сиди, - успокоил я.
Обогнув стол, взяв за спинку стул, я запустил его в стену, как раз туда, где висела пластиковая мишень. Ножки снаряда с легкостью пробили хлипкий гипсокартон. Хозяин что-то невразумительно замычал, я же, не обращая на протесты ни малейшего внимания, выдрал стул, захватив с собой кусок стены, и достал из тайника покрытый пылью и паутиной морской кортик. Я всего лишь забрал свое, и пусть кто-то попробует возразить. На Британский флаг порву.

[DragRacer]

-- Все, - развел я руками. - Счастливо оставаться.
-- Слышь, а ты, вообще, кто? - поинтересовался жиртрест.
-- Сан Саныч, - буркнул я в ответ.
-- Что, тот самый? - произнес большой босс внезапно изменившимся тоном.
-- Других не знаю, - усмехнулся я.
Охранник у лестницы уже пришел в себя и даже сел на пол. Увидев меня, он испугано закрыл голову руками. Хватит уже, солдат дебила не обидит. Геройски поборов желание приложиться еще разок, я, взяв со стойки журнал "Электрик-сити", прошел мимо.
Черт, что же получается? Тезка продал клуб? Как? Почему? Даже выкупив мою половину "Четверти мили" Саша располагал суммой, достаточной для безбедного существования не только в России, но и в Англии. Если уж мне хватило денег на домик под Манчестером и автозавод, то чего же захотел Пчелкин? Пусть домик не новый - конец семнадцатого века, но с электричеством, газом и центральным отоплением, что в те времена было большой редкостью. Пусть автозавод не самый большой, размером с один цех АвтоВАЗа, к тому же слегка обанкротившийся. Но хватило ведь! Какой бардак здесь без меня устроили: Черные Расеры, стриптизерши-крокодилы. Нет, пора с этим кончать.
Взвизгнув покрышками, 2110 выехала с парковки. Было бы куда торопиться. Что мне делать в пустой квартире? Стимулируя мозговую деятельность, я положил на баранку прихваченный из "Четверти мили" журнал. Конечно, чтение за рулем - далеко не самое безопасное занятие. Пришлось серьезно пожертвовать скоростью, больше ста пятидесяти я выжать не решался.
Казино, стриптиз-бары, бордели. Может, в этом направлении движения навести? На последней странице крупным шрифтом чернели буквы "досуг". Ну, у каждого свои представления на эту тему. У меня, например, досуг - гаечный ключ, отвертка и мотор. В общем, почти счастье. Почти, да не совсем. Однако, если верить "Электрик-сити" - изданию, особого доверия, как показывает практика, не заслуживающего, в родном Челябинске "досуг" - это "горячие девочки", "развратные сестренки" и "мальчики для всех". Хм, получается, что девочки-то далеко не для всех.
Действительно, какого черта мне торчать дома одному? Я больше не женат. Чего душой кривить? Даже это меня не останавливало. Алису, мою... как бы найти нужное слово... скажем, "девушку", назвать женой сложно. Не было сложно - назвал бы. А женщиной, которой стоит хранить верность - тем более.
Клюнув на наживку в виде доставки за пятнадцать минут, я бросил журнал на заднее сидение и достал мобильник. Черт, всегда было интересно - что за дождь такой, серебряный? Обновив трубку, я заказал девочку на всю ночь. На удовольствии грех экономить. Обнадеженный обещанием "незабываемого времяпрепровождения", я поспешил домой. Интересно, что может быть круче дрэга на четыреста два метра? Скажу прямо - своим последним заявлением оператор меня заинтриговал. Как, оказывается, много в этой жизни нового, неизведанного, увлекательного! Но, если что - деньги обратно.
У дома мое настроение несколько испортилось. Какой-то ***** поставил свою Газель в аккурат на наше с зайкой любимое место, пришлось парковаться дальше. На дороге я бы с ним поспорил, но по толщине лобовой брони мой болид заметно проигрывает грузовику.
Ровно через десять минут после заказа, с опережением графика, прозвучал звонок в дверь.
-- Ты звонил, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес тип со стрижкой типа "площадка" с характерной выпуклостью подмышкой.
-- Ну, - кивнул я.
-- Один?
-- Нет, с женой, - хохотнул я. - Конечно, один.
-- Я посмотрю?
-- Что посмотришь? А, сейчас расстегну и покажу, - продолжал я издеваться.
-- Квартиру, - пояснил бык, привыкший, похоже и не к таким шуткам.
-- А, - протянул я. - Не вопрос. Вот, смотри, здесь - кухня, здесь - зал. Телевизор - супер, да?
-- Ага, - согласился охранник.
-- Здесь - спальня... кровать - хорошая, удобная, ты не думай...
-- Ладно, хватит, - махнул рукой бык. - Деньги?
-- Никакой предоплаты, - покачал я головой. - Вечером стулья - утром деньги.
-- Без кидалова? - уточнил парень.
Вопрос изначально тупой до беспредела. Хотел бы я его опрокинуть - признался бы? Не думаю. А часто, вообще, признавались? Уверен на все сто - нет. Даже, скорее - никогда.
-- Без кидалова, - заверил я.
-- Хорошо, - согласился охранник, тщательно пережевав губы. - В восемь заеду.
Теперь, когда все формальности были соблюдены, парень удалился, а я остался в гораздо более приятной компании. Первая и вторая части объявления пока не врали. Доставка в срок, и девочка очень даже ничего. Ростом метр семьдесят, с волосами цвета соломы, пронзительными синими глазами, губами, которые, казалось, созданы совершенно не для того, чтобы ими разговаривать. Облегающие желтые лосины подчеркивали стройность ног путаны и очаровательные полушария ее попки. Девушка, послав воздушный поцелуй, потянулась, словно большая кошка, скользнув ладонями по стене.
-- Чем займемся, милый? - поинтересовалась она.
-- Как-то я об этом не думал, - пожал я плечами. - Может, поговорим, для начала?
-- Ай, а ты извращенец, да? - ночная бабочка прошла к окну на кухне. - Ну, хочешь время терять - поговорим.
-- Зачем сразу - терять? - удивился я.
-- Давно здесь живешь? - осведомилась девушка, с любопытством разглядывая что-то за окном.
-- Достаточно.
-- А чья это машина - не скажешь?
-- Какая? - я встал за ее спиной, положи руки на тонкую талию.
-- Вон та "десятка", - гостья указала подбородком на мою крошку.
-- Нравится? - самодовольно усмехнулся я. - Моя.
-- Твоя!? - блондинка резко развернулась. - Саша?
Окаменев на секунду, я пристально посмотрел в ее глаза. Бесспорно, это лицо я уже где-то видел. Голубые глаза, желтые волосы. Но где? Как много людей, как много лиц, как тяжело вспомнить. Желтые волосы, желтые одежды...
-- Желтых! - осенило меня. - Машка, ты?
-- Господи, Сашка!
Певица повисла у меня на шее, обняв не только руками, но и ногами. Не ожидая такого внезапного смещения центра тяжести, я не удержал равновесия, и уронил бы Марию, если под ее попкой не оказалось бы подоконника.
-- Сашенька, Саша, как я рада тебя видеть, - щебетала девушка, покрывая мое лицо поцелуями.
-- Будет тебе, будет, - смущенно повторял я.
-- Сашка, не представляешь, как я тебя рада видеть, - твердила певица, прижимаясь ко мне. - Где ты пропадал, где? Где ты был все эти годы?
-- В Англии, - ответил я, в то же время прекрасно понимая, что вопрос чисто риторический.
Ее совершенно не волновало, где я пропадал и почему. Для Маши было важно то, что я вернулся, и сейчас я рядом с ней. Мы наедине и никто не может нам помешать, впервые в жизни. Я всегда знал, что девушка не равнодушна ко мне, но и представить себе не мог, что она настолько любит меня. Пока она просто рада, но скоро, очень скоро в ее душе проснется обида. Обида на то, что я не принял ее, но и не оттолкнул тогда... и начнет винить меня.
Маленькая глупенькая девочка - Мария такой и осталась, не понимая, что любовь приходит и уходит, а жизнь остается. Жизнь, к сожалению (или к счастью?) длится дольше, чем любовь. Надо было отпустить ее, когда она этого хотела. Почему я не сделал этого? Неужели, что-то в Татьяне меня не устраивало, и я просто подготовил тылы, чтобы было куда отступать? Не знаю, может быть, оно и так. А, может, и нет. Может, я зря корю себя в нашем разводе, и Таня виновата сама? Может, я создан для другой женщины? Совсем растерялся, вот и лезет в голову дурь всякая.
-- Подожди, - отстранился я. - Я не совсем догоняю...
-- Чего, Саша?
-- Кем... в смысле, где ты сейчас работаешь?
-- Ну... - замялась Желтых. - Ну... а то сам не догадался?
-- Не тупой, - напомнил я. - Но я не понимаю, как ты, со всеми своими способностями, не нашла себе другого занятия?
-- А я не обязана перед тобой отчитываться, - заметила девушка.
-- Я и не требую отчета. Я хочу понять - почему?
-- Хочешь понять? - Мария отвернулась к окну, скрестив руки на груди. - Так теперь ты хочешь понять? Семь лет назад, когда ты совращал восемнадцатилетнюю пигалицу, ты ничего не хотел понимать, а теперь, значит, захотел?
-- Совращал? Я? Тебя? - удивился я. - А! Так теперь, когда девушка раздевается, лежа на столе, это называется - совращать ее? А тебе не кажется, что все было наоборот?

[DragRacer]

-- Ты мог меня остановить, - безапелляционно заявила Маша. - Если бы захотел.
-- А почему я должен хотеть? Почему, вообще, каждый считает, что я ему что-то должен? Солнышко, тебе не кажется, что это слишком? Я уже долгое время никому и ничего не должен. Тебе понятно?
-- Не понятно. Саша, ты заметил, что никто из тех людей, кто имел с тобой дело, сегодня не может сказать, что счастлив? Ни Пчелкин, ни Федоров, ни Мешков, ни, тем более - я.
-- Это разные вещи - нет? - развел я руками.
-- Не знаю, - честно ответила Желтых. - У тебя есть выпить?
-- Выпить? - переспросил я. - Найдется. Коньяк будешь?
-- Коньяк? Да, все равно. Буду.
-- Тогда подожди, я скоро.
Как-то получилось, что в спешке я забыл конфискованную бутылку в машине. Торопился очень, отдохнуть хотел, расслабиться. Вот и расслабился. Кроме того, было необходимо взять тайм-аут, собраться с мыслями, проветриться, и за те две минуты, что я потрачу на поход до авто, можно успеть растолкать спутавшиеся мысли по углам мозга, а затем достать их по очереди и выстроить в нормальную цепочку без слабых звеньев.
Маша застала меня врасплох. Конечно, я не ожидал встретить ее. Тем более, в такой обстановке. Если честно, я ни разу и не вспомнил про нее. Нет, вру, пару раз было, но пара раз за половину десятилетия - слишком мало. Естественно, что она винит во всем меня. Хотя - сама дура. Построила замок изо льда и удивляется: чего это он растаял? Сама разрушила свою жизнь, и теперь валит с больной головы на здоровую.
Перебирая пальцами цепочку брелка пульта сигнализации, я вышел из подъезда, громко хлопнув дверью. Нервные клетки не восстанавливаются, зачем их тревожить? Дверь - железка, ее потом починят.
Моя зайка, единственное живое существо, которое никогда не ни в чем не попрекнет меня, не обвинит в том, что я разрушил ее жизнь, стояла под фонарем, хищно оскалившись фальш-решеткой радиатора. В свете электрической лампы за гравиезащитной сеткой тускло блестели жерла прямоточного ресивера.
Стоп! Я замер, как вкопанный. Откуда у нее взялся прямоточный ресивер? Его на моей крошке отродясь не было, я же не садист! Получается, это не моя киска?
Словно подтверждая мою догадку, "червонец", крутанув стартером, взревел двигателем. Взревел не Ванкелем, а характерным голосом Крайслеровской V-образной восьмерки. Последние сомнения рассеялись. Уставившись на меня кольцами кроваво-красных "ангельских глазок", скрипнув резиной, 2110 подалась на десяток сантиметров вперед. Черный Расер! Черт, ну точно же! На этом месте стояла Газель, и мне пришлось припарковаться чуть дальше. Вон она, моя крошка, и сейчас стоит в противоположном углу заасфальтированной площадки.
Вообще, бывают моменты, когда я искренне верю в то, что хорошо там, где меня нет. Насколько хорошо - не знаю, но на том, месте, где я находился сейчас, явно не лучше. Место перед носом болида, поднявшегося из могилы - не самое безопасное место в мире. Уверен на сто десять процентов.
Мотор орал все выше, постепенно переходя на визг. Сомнений не оставалось - в планах Черного Расера размазать меня по капоту. Жаль, я надеялся провести ночь несколько иначе. Придется разочаровать его.
Играя на опережение, я мгновенно сжался в пружину и выпрямился, прыгая на крышку капота "червонца". Может ли человек быть быстрее V-образной восьмерки? Этот вопрос ответа не требует, и пробовать не советую. Зацепившись резиной за антибукосвое покрытие, задрав морду, болид настиг меня в прыжке, поймав на лобовое стекло. Поскользнувшись, упав на крышу автомобиля, прокатившись по ней, сильно ударившись об антикрыло, я свалился на дорогу. Если бы расер захотел - включил бы реверс, поддел меня задним бампером и раскатал по асфальту. Но мне повезло. Или он просто не захотел, или торопился вернуться в могилу, пока не пропели первые петухи. Боком войдя в поворот, "десятка" вылетела со двора.
Нет уж! Теперь не уйдешь! Схватив оброненные ключи, превознемогая боль, я вскочил на ноги и кинулся к своей милашке. Черт, Маша же дома! И Бог с ней, сколько уже прождала - плюс-минус час не в счет. Потерпит.
Раскрутив ротор до восьми тысяч оборотов, я впился в бока коня шпорами. Огромный плюс Ванкеля - малая инертность. РПД развивает максимальную мощность за раз. Огромный плюс V-образной восьмерки - огромная, зверская максимальная мощность. Под капотом ушедшей в точку "десятки" - коней семьсот, не меньше. Но, в итоге-то, выигрывает не тот, у кого больше лошадей, а тот, кто лучше втыкает передачи, кто четче входит в повороты. Настоящий гонщик, вообще, выигрывает именно на поворотах. Хотя Черный Расер закладывал виражи достаточно хорошо, лучший, все же - я. Я - номер один. Я - Чемпион. С большой буквы.
Черный Расер... что там Андрей говорил? Точная копия? Ага, сейчас. Теперь-то я знаю, что наши машины различаются хотя бы потрохами. Вне всяких сомнений, за рулем таинственного болида - вполне живой человек. А живому человеку свойственно совершать ошибки, и одну из них расер уже совершил - посягнул на мой титул. Такое я не прощаю.
Совершать вторую ошибку расер не спешил. Он упорно шел впереди меня, по-прежнему не пытаясь оторваться, но и не давая обогнать себя. За окнами пролетали знакомые улицы - он снова вел меня на кладбище. Зачем? Вопрос хороший. Уж не хотел ли он на этот раз оставить меня там? Думать об этом очень не хотелось. Пока еще никому не удавалось убить меня, но всегда бывает первый раз. Приближать этот первый раз не было никакого желания, поскольку есть вещи, которые случаются лишь единожды.
Гонщик входил в повороты с потрясающей точностью, "обгладывая" углы и избегая провалов в мощности. Грамотно настроенный двигатель пел свою песню в достаточно широком частотном диапазоне. Интересно, кто же собирал это ведро?
Устав любоваться задней оптикой Черного Расера, я попросту прошел прямо в следующем повороте, на котором гонщик, плюнувшись огнем из прямотока, ушел вправо. Что он сейчас намерен предпринять?
Пролетев пару сотен метров, я дернул ручник и резко крутанул рулем. Перед глазами пролетели смазанные образы домов, деревьев, фонарных столбов, и зайка, чертя каучуковыми чернилами колеи на асфальте, развернулась на сто восемьдесят градусов, мгновенно поменяв направление движения.
Через секунду раздался душераздирающий визг тормозов. Видать, кошка весьма удивилась, когда мышка превратилась в голодного пса с оскаленной пастью, полной острых зубов. Кстати, на тему голода: я с самолета ничего не ел, а прошло почти двое суток. Плюс-минус час...
Вот засвистела резина стартующего тюнинг-кара. До Черного Расера окончательно дошло, что правила игры поменялись, и теперь веду я. Вжавшись в кресло, я застегнул ремень безопасности, нащупал в боковом кармашке панельку от проигрывателя и вогнал ее на место. Из динамиков полились миксы DJ Tiesto. Подумать только! Этот CD, сидя в чреве плеера пять лет, пришелся именно в тот момент, когда он больше всего нужен. Жизнь - это череда совпадений. Порой - самых необычных.
Положив одну руку на штурвал, вторую - на рукоятку КПП, я ждал секунды, когда лже-киска появится из-за поворота. И она появилась! Только не из-за того поворота, из-за которого я ее ждал. В зеркале заднего вида, слепя меня, отразились лучи ксеноновой оптики. Обалдеть можно! Он обогнул квартал меньше, чем за полминуты! Три километра, с поворотами - меньше, чем за полминуты! Для сравнения - король суперкаров, Lamborghini Diablo SV делает первый километр за двадцать пять секунд, а этот - три за тридцать! Бред!
Не желая вновь оказаться в проигрышной позиции, я включил сцепление и утопил гашетку до предела. Дифференциал мгновенно перенес все сто процентов нагрузки на заднюю ось, на которую при таком бешеном старте приходилось давление тонн в двенадцать. Автомобиль, окутанный вонючим дымом паленой резины, начал разворачиваться кормой вперед. Когда моменты трения и инерции уравнялись, и дикий расер был в считанных сотнях метров, 2110, на тысячную долю секунды оторвав от асфальта передние колеса, со скоростью пули сорвалась с места.
Следующие две и три десятых секунды ушли на разгон до сотни. Через семь и семь две сотни. Через десять и девять - уже две с половиной сотни. Через одиннадцать и две миновали полкилометра. Неплохо, да? С закисью я бы сделал сотню за одну и восемьдесят пять секунды, но торопиться пока некуда.
Болид Черного Расера тоже не топором был сделан, и его фары, на время потерявшиеся в клубах дыма, вынырнули из стены копоти на уровне моего заднего колеса. Что за человек собрал этот автомобиль? Не человек - а сатана! Не знаю, как на счет адского пламени, но без сделки с дьяволом здесь точно не обошлось. К тому же сказывались полтонны музыки в багажнике моей малышки. Хотя, именно благодаря сабам с кроссоверами развесовка стала бесконечно близка к идеальной.
Преследователь сдаваться не собирался. Во всяком случае - так легко. Гремя двигателем, словно собираясь разбудить весь район, он повис на колесе, точно приклеенный. Полный беспредел! Мой выхлоп спроектирован так, чтобы звуковое давление не превышало ста децибел. Как же орет "десятка" расера, если перекрывает полторы сотни децибел моей акустики? Беспредел, однозначно.
-- Сученыш, - прошипел я, втыкая шестую.
Новые ряды отбросили стрелку тахометра на несколько тысяч оборотов. Но и преследователь клюнул носом, переключая передачу. Остались два средства. Одно - абсолютно "законное" в виде смешного газа, второе - то, что я выбрал. А именно - на четверть миллиметра повернул руль, смещаясь влево и прижимая блудного расера к разделительному ограждению. Ему это не понравилось - факт.
Чуть приотстав, гонщик попытался обойти меня справа. Но я сократил до минимума расстояние между юбкой и бордюром. Роли поменялись. Шашка стала дамкой, а дамка - шашкой. Двигатель чертенка, горланя свою песню, буйствовал позади моей киски. Хотя расер и находился в вакуумном "мешке" за моим антикрылом, обойти лучший в мире автомобиль на дороге, ограниченной бетонными блоками с одной стороны и гранитным бордюром с другой, ему было не дано.
Теперь уже я наслаждался жизнь, скоростью, силой. Я - номер один, что и требовалось доказать. Несясь под огнями фонарей, слившихся в один светящийся луч, я изредка бросал взгляд в зеркало, заботливо подставляя свой зад перед носом преследователя, когда тот пытался вклиниться в образовавшуюся щель. Что, не нравится?

[DragRacer]

Где-то мы с расером были похожи. Проигрывать он тоже не любил. Вильнув несколько раз из стороны в сторону перед очередным перекрестком, раскачав автомобиль, едва не опрокинув его, гонщик вошел в поворот.
Эх, жаль, я не сразу сообразил, зачем он раскачивает свое корыто! Проскользив на тормозах метров двести, повиснув на ремне, жадно хватая ртом воздух, стараясь унять жжение в легких, я остановил свой болид. Кровь в висках пульсировала с такой силой, словно кто-то бил по голове кувалдой. Перед глазами все кружилось, в горле застрял соленый привкус. Черт! Сидя в кресле в этом треклятом Манчестере я совсем отвык от скорости!
С другой стороны - ускорение замедления в три g - это не шутки. Меня чуть не размазало по рулю, каково же пришлось водителю того болида, на которого, кроме всего прочего действовала и центробежная сила? Он дверь-то не вынес? Там точно человек? Признаться, я снова начал сомневаться в этом.
Несколько раз тряхнув головой, восстановившись в рекордный срок, я на реверсе вернулся к перекрестку. От Черного Расера осталась только угольная дуга. Одна дуга. Значит он вошел в поворот на двух колесах. На двух колесах! Других же следов не было, будто он растворился в воздухе.
Я заглушил Ванкеля и вылез из машины. Такой мотор, как у этого настырного гонщика, должен грохотать километра за три-четыре, но единственный звук, который я слышал - треск остывающих тормозных дисков. Да правда, не растворился же он в воздухе и не провалился же сквозь землю! Должен же он куда-то ехать! Согласно элементарным законам физики для этого необходим работающий двигатель, а в данном конкретно взятом случае - громко работающий. Чертовщина какая-то. Бред.
По спине пробежал знакомый холодок, стало немного не по себе. И "немного" - еще слабо сказано. А не пойти ли мне домой? Там как-то по спокойнее, и кстати... кстати Маша меня, поди, заждалась. Вытерев со лба пот, я начал медленно отступать к машине. Наткнувшись спиной на пыльный бок, я сел в автомобиль, хлопнул дверцей, с юзом развернулся и помчался в родную крепость.

[DragRacer]

Глава четвертая.

-- Не потеряла? - заявил я с порога.
Желтых уже успела навести свои порядки. С мокрыми после душа волосами, в Танином халате, она сидела, поджав ноги, на диване перед телевизором. Что за существа эти бабы! Везде наводят свои порядки. Была бы моя воля - посадил бы всех в одну клетку, и волю выдавал по талонам.
-- Ты в Армению за коньяком ездил? - осведомилась она, не оборачиваясь.
Вот те два! С этим Чертовым Расером совершено из головы вылетело. Нетрудно догадаться, что бутылка по прежнему находилась в бардачке моего авто.
-- Ох, Машка, - вздохнул я. - Совсем забыл. Сейчас принесу.
-- Что? - девушка обернулась вполоборота. - Чем же ты занимался эти полчаса...
Чем? Наверно, она очень удивилась бы, узнав, что за эти полчаса я пересек город из конца в конец, и не на один раз. Тут я заметил, что путана как-то странно на меня смотрит. Не то с удивлением, не то с сочувствием.
-- Саш, что с тобой?
-- Что не так? - забеспокоился я.
Подойдя к зеркалу, я обнаружил тонкую полоску крови, застывшую на подбородке. Ну, это - фигня. Такие ускорения вообще не проходят бесследно для человека. Как для легких, так и для мышечной ткани, но особенно - для сосудов головного мозга. Пилоты реактивных истребителей, которые испытывают на себе куда большие нагрузки, маются головной болью уже через пару лет полетов.
А дальше - интересней. Футболка, пропитанная какой-то склизкой гадостью, прилипла к телу. Я чувствовал это и раньше, но наивно предполагал, что это всего лишь пот. Эта же слизь блестела и на джинсах. В какую гадость я вляпался? Едва не разодрав футболку, я сдернул ее с себя и бросил в угол. Самым сложным оказалось справиться с пряжкой ремня: пальцы скользили по металлу, обильно окропленному соплянистой дрянью. Здесь пригодился Машин опыт - сразу видно, девчонка в таких делах основательно поднаторела. Вытряхнув из карманов ключи, бумажник и прочую мелочь я отправил штаны в тот же угол.
-- Что за пакость? - скривилась путана, поднеся пальцы к носу. - Похоже на вазелин.
-- Ты-то откуда знаешь? - усмехнулся я.
-- Ты не представляешь, какого опыта можно набраться...
-- Где?
-- Нигде, - буркнула девушка, вытирая об меня руку. - Ты где был-то?
-- Ты про Черного Расера слышала? - спросил я.
-- Да, и не раз, - кивнула Маша. - Сказки все это.
Сказки? Все? Это? Она мне про сказки рассказывать будет? Конечно, я уже большой мальчик и в байки про счастливый брак и прочую лабуду не верю, как не верил и в Чертового Расера. Но он же существует! Я пристально посмотрел в глаза Желтых, и понял, что доказывать ей обратное совершенно бесполезно. Чтобы поверить надо увидеть. С другой стороны, неужели она не понимает, что байки на пустом месте не рождаются? Я, например, ни разу не видел птенцов голубей, и что? Это же не означает, что птенцов голубей не существует.
-- Саша, - певица плотно прижалась ко мне, и даже через плотную ткань халата я почувствовал, как напряжены ее соски. - Может, хватит голову всякой глупостью забивать? У нас не так уж и много времени осталось.
-- А здесь я с тобой согласен.
Я чмокнул девушку в лобик и подхватил на руки, сильно сжав ее обворожительную попочку. Девушка обняла меня ногами, впилась губами в мои губы. Машин язык ловко проник в мой рот, встретился с моим и закружил его в вихре безумного танца. Наш поцелуй длился минут десять - не меньше. Пусть это не круче твина, но около того. Во всяком случае, это только начало, а дальше...
-- А как же коньяк? - тяжело дыша поинтересовался я, когда наши губы разомкнулись.
-- Коньяк? У моей задницы такое ощущение, что мы и без него обойжемся.
Вообще, я люблю поспорить, и очень редко случается, что не могу ничего ответить. Однако этот день был сплетен из редкостей и нонсенсов, и я, не найдя слов, чтобы возразить, а, главное - желания, щелкнув языком, понес девушку в спальню. Переступив через порог, я бросил Машу на кровать, халатик распахнулся, выставляя на показ тело, которое я видел ни один раз, и которым ни один раз мог овладеть, каждый раз что-то мешало. Но теперь-то никто не в силах нам помешать. Через столько лет жизнь свела нас вместе, и, надеюсь, не чтобы в очередной раз посмеяться. Глядя на Марию, на ее блестящие счастьем глаза, на дрожащее от нетерпения тело, я впервые в жизни осознал, что это - любовь. Любовь к другому человеку - существу, изначально эгоистичному и неблагодарному. Я не про себя, я отвык любить, я про Машу. Она любила меня тогда, и любит сейчас. Как я мог быть таким слепым? Это судьба.
Не судьба. Случается же такое! Идет человек к чему-либо, идет, бывает - старается, бывает - не очень. И вот, когда до финиша остается полмиллиметра, случается какая-нибудь лажа, отбрасывающая этого человека на несколько сот шагов, иногда - до старта, а иногда - еще дальше. Это анус. В простонародии - жопа. Саша и Маша - вообще смешно звучит.
В тот самый момент, когда я снял плавки и лег в постель, поглаживая ладошкой плоский Машин животик, настойчиво затрещал телефон. Кто бы это мог быть? О моем возвращении знают очень немногие, но ударить в голову Андрею, или, тем паче - Сергею, позвонить мне домой в половине второго ночи... такого хамства никто из них себе не позволит.
-- Не отвечай, - простонала девушка. - Пожалуйста, не останавливайся, пожалуйста...
Не останавливайся? Я и не собирался останавливаться. Дрэг казался уже и не таким замечательным времяпрепровождением. Но телефон тоже не собирался останавливаться. Его назойливое пиликанье жгло мозги, словно кусок угля, засунутый под черепушку. Все же интересно, кто там такой настырный?
Проведя кончиком языка от пупка певицы, между грудей, до шейки, я сел на кровати и потянулся за трубкой.
-- Саша? - Мария поднялась на локтях. - Не отвечай, пожалуйста...
-- Брось, - отмахнулся я. - Я только послушаю. Да? - уже в трубку произнес я.
-- Саша, привет, - ответил звонкий женский голос. - Чего трубку не брал?
-- Чего-чего? - ехидно переспросил я. - Девочка, а ты знаешь, сколько времени?
-- Ой, конечно, у нас же разница в пять часов, - воскликнула собеседница. - Извини, забыла. Ты еще долго в Челябе будешь?
-- А кто интересуется?
-- Сашка, не узнал, - протянула девушка. - Это же я...
-- Таня! - дошло до меня. - Танюха, ты? Какими судьбами?
-- Да вот, звонила сначала тебе, но Алиса сказала... - Александрова осеклась на полуслове. - Кстати, а зачем нужна горничная в доме, где нет детей?