Авторы: Наши тексты

[n_tu]

ух ты))) дождались

[nimfa]

Просто ответ-экспромт на письмо, где человек написал, что любит летать, особенно по ночам.

на этой скале, где я буду ждать тебя сегодня, я люблю бывать
вечерами...шепот волн, теплый ветер и девочка на скале, она сидит,
прижав колени к груди и склонив голову, как бы вслушиваясь в разговор
волн, как прошел день сегодня, как прошла жизнь до меня....поговори со
мной со дна океана, Атлантида, какие красивые и мудрые женщины ходили
по твоей земле, какие сильные и отважные мужи отстаивали на тебе
вопросы чести. И не было в их жизни страха, и не было в их глазах
боли, когда ты решила перейти жить под воду...Поговори со мной,
летящая чайка... Не встречала ли ты чайку по имени Джонатан Ливингстон?
Ах как бы я хотела познакомиться с ним, может, я тоже когда-то была
чайкой, но упав однажды, забыла, как это - летать...вдруг, он поможет
мне вспомнить и вернуться в небо....Однако уже время. Да, вот и
знакомый силуэт в небе. Я вскакиваю и машу рукой...Darling!...Ты
летишь, сердце бешено колотится, мое неуемное, безумное сердце...В нем
не помещается вся любовь и оно готово разорваться....Ты все ближе, я
уже чувствую твое дыхание в воздухе. Ты тоже видишь меня, но делаешь
вид, что все это серьезно))) Как же я люблю тебя! Как только ты
приземлишься, я брошусь тебе на шею, тормоша и зарываясь в твою гриву,
и этот серьезный вид слетит с тебя мигом! Ты бережно прикоснешься к
своей девочке и в твоих громадных, слегка влажных глазах я увижу
вопрос. Да, Да - кричу...я жду тебя уже давно...летим...

[Сушами]

Про телефон.
- Напиши про телефон.
- Я что, совсем с ума сошёл?
- Ага...
У стационарного телефона марки Siemens не было мечты. Он был мёртвым куском пластика и железа. Я его не убивал. Его лишили жизни ещё на заводе по производству телефонов. Тогда его точка сборки сместилась и в сторону заводской, и он больше никогда не видел снов. Телефон сдох.
У меня в квартире дохлый телефон!!! Вызывайте милицию!
МИЛИЦИ-И-ИЯЯ!

Про наушники и барабан.
Эта парочка вообще не от мира сего. Их почему-то постоянно тянет друг к другу. Наверное, у них любовь. Не буду им мешать...

Про содержимое рюкзака.
Содержимое рюкзака не имеет никакого отношения к самому рюкзаку. Если бы рюкзак знал, что творится у него внутри (плеергазетапаспортписьмосамомусебебатарейкизажига лкиножпрезервативышейкердискикассетысигареты), он бы давно уже самосжёгся. Вот вечно так: не знаешь что творится у тебя внутри...

[Сушами]

Про новые обои.Этим ребятам здесь пока не нравится. По-моему, им гораздо удобнее было в обойном магазине. Эти ****ны дети постоянно норовят отклеиться и уползти домой. Я на них ругаюсь. Порой неприлично. Но им всё равно. И они опять отклеиваются и ползут в магазин. Тоска по дому, блин. Хорошо, когда есть куда возвратиться.

Про сломанные очки.
Их настолько много, что им, наверняка, не скучно. Здесь и чёрные, и жёлтые, и синие, и даже бибики-хамелеоны. Каждый из них – калека. Половина б/стёкол, другая – б/дужек, хотя встречаются и другие отклонения. Я их, конечно, люблю, но когда-нибудь собственноручно выкину. Всё проходит.

Про книги.
“НЛП в психотерапии”, Строгoff, “Одесская сатира 20-30’х годов”. До сих пор не могу понять чтО я сейчас читаю. Утром, вроде, “mASIAfucker”, а перед сном – НЛП. Хотя в голове Ильф, Петров, Катаев и Зозуля. Эта троица без сомнения сговорилась. Вот так-то: даже книги against me.

[n_tu]

а ты поробуй одновременно почитать "Идиота" (Дст.), "120 д содома" (де Сада) Катахезис (првсл.) и "Москва-петушки" (В.Ерф) - порядок неопределённый, выстёгивает)

[Mc-Masters]

Здравствуй, мой милый внучек! Свое последнее письмо я пишу именно тебе. Ибо перед тобой я больше всего виноват, лишив тебя возможности родиться на этой прекрасной голубой планете.

Как прекрасна жизнь! Изумрудная зелень покрывает землю весной, пташки поют свои радостные песни любви, солнце ласково обнимает всех, кто ему рад. Земля, как мать, родит и кормит всех живущих на ней.

Не увидеть тебе, как родится новый день, с его радостями и тревогами, с любовью и болью, добром и злом. Не увидеть тебе, как он гаснет в предзакатной дымке темнеющего горизонта. Не испытать тебе восторг любви и горечь потерь, радость успехов и боль поражений…
Прости меня, молю! Ибо нет у меня выбора, так, видно, предначертано судьбой.

Наш отряд уже вторую неделю отсиживается в болотах. Мы окружены, и надежды на спасенье нет. Завтра, на рассвете, мы дадим свой последний бой. Нас осталась горстка, но мы все как один решили не сдаваться. Мы полны решимости заставить немцев заплатить как можно более высокую цену за наши жизни.

Ты пойми, мой дорогой. Отдать жизнь за Родину, за Отечество, это тоже счастье. Родина – это свято для всякого человека, чистого душой и сердцем. Но я верю, что моя жертва и жертвы моих товарищей не пропадут даром! Наступит день, и прогоним мы гитлеровскую нечисть с нашей Святой Руси, и очистится она от скверны. То будет великий день – день нашей Победы, день триумфа Добра над Злом, день торжества Света над Тьмой.

И верю я, что в этот счастливый день не забудут и нас, тех, кто сложил головы на поле битвы, что помянут добрым словом и положат краюху хлеба, что останемся мы в памяти выживших в этой проклятой войне, что будут нас помнить и потомки.
Прости, мой любимый и прощай!

Уже рассвет.

Из речи А. Гитлера.
«Мы обязаны истребить население – это входит в нашу миссию охраны германского населения. Я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются, как черви».

Из «Памятки немецкого солдата»
«У тебя нет ни сердца, ни нервов, на войне они не нужны, уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик.

Из дневника начальника германских сухопутных сил генерал-полковника Ф. Гальдера
«…русские всюду сражаются до последнего человека… были случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен»

http://www.livejournal.com/users/mc_masters/4001.html

[Maximus007]

Мое творчество из цикла:

"Мы в клинике родились и в клинике умрем".

Мясницкий нож хирурга по телу как кнутом,
Он полоснул нещадно и кровь течет ручьем.
Под синим галогеном рука висит ничком
И кафельная плитка алеет под столом.

Мелькает нож хирурга в обученной руке,
Безжалостно вонзается он в нерв на голове,
Но труп лежит спокойно лишь вздрогнув от того,
Что нож с большою силою вошел ему в нутро.

Смешалась лимфа с кровью, засохла в волосах,
Но скоро трепонация ты не волнуйся так,
Вращается диск быстро, опилки ерунда.
Течет ликвор неспешно с надпила на пола.

Вот крышку удалили, вон опухоль видна,
Прощай дружок как жалко - дорога ведь одна.
И снова холодильничек работает урча,
Еще один покойник лежит там до утра.

[skserg]

Очень люблю рок-музыку и поэзию!
Черный всадник
1к
Смотрим на небо и ждем перемен,
К Богам взываем из-за проблем.
Нам надоело бороться за жизнь,
Войны и голод мешают нам жить.
Звон топоров, скрежет меча,
Слышатся крики – удар палача.
Черная туча по небу плывет,
Голос Отчизны воинов зовет.

Припев 1:
Снова война, готовьте мечи,
Линия смерти близко лежит.
Только стихия огня
Сталь закалит для меча.
2к
Смотрим на небо, небо в огне,
Пепел развеют ветра на Земле.
Сколько продлится эта война?
Когда же рухнет смерти стена?
Черный Всадник ждет на холме,
Смотрит как бьются люди во мгле.
Смотрит и видит – жизни там нет,
Смерть сводит удачу на нет.

Припев 2:
Черный Всадник принесет
Смерть и разруху, жизнь унесет.
Черный Всадник – гений зла,
Воин забудет покой навсегда.
3к
Кто-то вернется с этой войны,
Друга, быть может, спасет от беды.
Но будет помнить он всю жизнь,
Как Черная туча поглощает жизнь.
Черного Всадника помнит он,
Как тот смотрел на него,
И его пустые глаза,
Символ смерти, дар безумца-слепца.

Припев 1, припев 2.
06 мая 2005 г.
©КузнецовSKserg’Сергей ([email protected])

[Arhange|]

Юный сын к отцу пришел И сказал, смущаясь:
"Я любовь себе нашел, Часто с ней встречаюсь.
Я дарю ей шоколад, Покупаю кексы,
Но мой опыт маловат, Папа, в плане секса"
У меня секретов нет. Слушайте, ребята,
Папы этого ответ не витиеватый.

"Не в подарках дело сын. Глупость И нелепость!
Выход здесь всегда один. Женщина - как крепость.
Эту крепость надо брать Нежностью и лаской.
Силу можно применять, Но всегда с опаской.
Ты садись, раз уж пришел,
И послушай, кроха
С сексом в жизни - хорошо!
А без секса - плохо.
Краткий экскурс в чудный мир-
Мир противоречий
Мы с тобою совершим
В этот чудный вечер.
Если девушка сама Задирает юбку
И глядит на твой карман - Это проститутка.
С ними лучше не ходить, Так как, между прочим,
Мне за год не оплатить стоимости ночи.
Если девушка с тобой, А потом с Андрюхой,
А наутро с Мустафой - Это просто шлюха.
С нею можно так, разок, Коль совсем тоскливо,
Но не суйся к ней, сынок, Без презерватива.
Если девушка с другой Даже на гулянке,
Помни, сын мой дорогой - Это лесбиянки.
Их тебе не возбудить, Здесь, сынок, другое.
Лучше сразу обходить Лесбос стороною.
Если ты ее ласкал, А она молчала.
Если ты его достал, А она убрала,
Участь женщины такой, Друг мой незавидна.
Это подтвердит любой - Женщина фригидна.
Если ходит за тобой Мальчик неотвязно, Этот мальчик голубой, Что
весьма опасно.
Прочь гони его скорей Без заездов пробных, Пусть бежит искать друзей
Средь себе подобных.
Если ты, Андрей, Иван С Тоней и Варюхой - Бей в зеленый барабан -
Это групповуха.
В этом есть какой-то смысл, Я не возражаю, Потому что даже мысль Эта
возбуждает.
Об одном тебя прошу, Обойдись без грязи.
Я тебе не разрешу, Блин, случайных связей.
Ты одну себе найди, Девку по приличней Познакомить приводи. Понял?
Ну отлично!
И, уж раз ты в это влез, Помни сын мой Сема Самый безопасный секс -
Секс по телефону.

[n_tu]

[Сушами]

ПИСЬМО С ФРОНТА НЕРОДИВШЕМУСЯ ВНУКУ

????
А-а!!! Понял: Сабж: НАШИ тексты. Секите фишку...
Майстер , ты опять за своё?!

[Дрободан Бухалов]

Тренируйте печень, старички-текстовички.

Через раз в окне сияет солнце,
И мерцает лампочкой печаль.
Третий год не моется оконце,
Отломилась тормоза педаль.

Заиграли скрипки Коломбину
Стрекотаньем, близким к полусну,
И трясёт озноб неумолимо
Вялым ногтем дряблую струну.

Для чего закатывает водка
Без того закрытые глаза!
Я алкоголизму не находка!
Мама! Почини мне тормоза!

[n_tu]

сказка. случайная

Родился однажды человек. Потом он работал на заводе и ослеп. Наверное от радиоактивного излучения, хотя мы не знаем точно от чего человек ослеп – он мог ослепнуть от чего угодно, просто по чьей то ошибке неосторожной.
Но он не сдался на волю судьбы!
Он выучился играть на гитаре. Он «видел» руками, ощущал цвета, у него обострился слух.
Он быль великим человеком и крутым музыкантом. Гитаристом! Маэстро!
Он собирал широкие залы (длинющие-длинющие, но широкие).
Но когда на одном из концертов замкнуло проводку, ему оторвало одну руку до плеча, другую – по локоть (канкуренты подсыпали пороху. Ох феерверг был!)
Но это был великий человек – он не сдался на волю судьбы!
Он выучился печатать пальцами ног, вязать на спицах чёрные шапочки, курить кубинские сигары и даже играть на рояли.
Это был очень талантливый человек! Его героизм принёс России славу, имя его гремело по всему миру, его день рожденья почти уже стал национальным праздником, когда концертный тур оборвался…
Когда он возвращался домой, пешком, один (так сложились обстоятельства), рядом взорвался дом…
Вот... он лежал в снегу, в осколках. Над его лицом кружился пепел обгоревшей туалетной бумаги, но он не мог его увидеть, а только почувствовать…
Ноги ещё могли ему пригодиться. Он ими макароны готовил, газ зажигал! Почти всё делал…
Его стали мучить сомнения, а стоит ли жить? У него началась депрессия. Он забыл себя, забыл свою родину, забыл свою собаку… но у него оставались друзья!
И он не сдался на волю судьбы! Это был великий человек, и у него остался слух великого человека! Он писал и напевал им песни.
Как то раз его труппа, старые его друзья, взяли его с собой на природу, на перевал…
Он пополз по зелёной траве и подорвался на необезвреженной мине времён второй мировой войны.
Его быстро отвезли в больницу, врачи сделали всё возможное, но ничего не могло спасти его слух. Его навсегда оглушило.
Но он - не сдался на волю судьбы!!!
Он начал высказывать философские мотивы своего творчества. Он открыто говорил свои мысли. Проповедовал, убеждал людей быть оптимистами!
За ним последовали толпы…
Но как то раз, он остался один на подоконнике………….. Понюхал весну, скатился с подоконника и умер.

[Сушами]

сказка. случайная

Вроде бы и Хармс, а вроде и Петрушевская...

скатился с подоконника и умер.

........

[n_tu]

а это почти-двое почти-писали. про хармса тоже ду\мала.

[n_tu]

вот бля жить то надоело


Мир надежД.
1
Он побежал по лестнице вверх, сквозь грохот решётки ступеней внизу расстилался
осенний туман, к двенадцатому этажу вокруг наступили сумерки и города не стало видно…
Там, высоко, куда то вдаль сияли безразличные ко всему созвездия.
Удар. Треск, яркая вспышка, хруст… глухой, немеющий от горла по позвоночнику…
Где то вдали заплакал ребёнок, взвыли сирены, настала ночь.
Не сразу, но всё таки, взгляд прояснялся. Лимон был покрыт, словно матовым туманом насквозь пропитан, зеленоватым в полумраке инеем.
Приблизившись, он взял один, сжал окаменевший лёд тёплыми руками. Резкий, пряный запах оттаял и потёк по ладоням, а от них к лицу, живой, свежий будто птица, будто ветер в цепенеющей пустоте.
А потом лёд перестал таять и глядя, как иней заволакивает одежду прозрачной, ювелирной паутинкой, Илья понял, что из пальцев уходит тепло, по мере того, как уходит из него жизнь. Странное открытие поразило его. Он попытался вдохнуть глубоко, но не смог.
Нифльхейм ‘ожил, стены заплакали, ядовито рыдала алая нить родника…
И месяц звал голосом матери.
В отражениях облаков было видно – она протянула руки к небу, словно недосчитавшись маяка звезды и бросилась в низ.
За ней по белому полю, осыпая полой лепестки бежит одинокая фигурка, почти незнакомая, но родная.
Он увидел, как улыбается на руках её не родившийся ребёнок. Он почувствовал биение крошечного, нелепо тусклого ещё, комка нервов, рубиновых сосудов и сосудиков, неплотных связей осязаемого сердца… Мираж исчез. Оно погасло, рассеялось, маленькое сердце осязаемое сном.
Две следующих недели он бредил.
Он узнавал голоса, пытался воскресить в памяти одно за другим знакомые лица. Они отвечали ему, протягивали руки, но ни он ни видения не могли разобрать слов.
2


Он был мёртв. Он не писал больше писем и СМС-сообщений.
Илья исчез из её жизни неделю назад. Наверное просто ему надоел быстрый ненавязчивый секс и нытьё о пропущенных лекциях.
В семнадцать всё так прото. Снова весь день хотелось плакать, Вилли не мола не двигаться, не могла просто стоять на месте, молчать. Искала, по всем этажам факультета, в курилках, в столовой, заглядывала в лабиринт коридоров, цепляла обещанное общение, пытаясь избавиться от какого то мерзкого предчувствия, словно ощущение пристального, придирчивого взгляда, которое мешало ей быть самой собою. Лекции она не выдержала.
Бегом, вырываясь из душащих безжизненностью улыбок, поцелуев. От тошных разговоров, от горделивого кокетства ежеминутных разочарований и завистливых комплиментов.
С головой опрокинувшись в ванну, провалившись под воду, представив и ломая под веками зелёный лёд она начинала жить. Ей стало спокойней. Струи воды заставили чувствовать каждую клеточку кожи, вернули желание быть.
Пускай даже такой, пускай такой, какая она есть – несовершеннолетняя, зависимая, а теперь ещё и с сифилисом…
“Чёрт… “, - вымолвила мысль,“Смешно даже”!
Глубже – тише, под ковёр воды – выдох, грусть, боль, сон.
«А смерти нет, она может быть там, где жизнь, а на войне, а на войне то есть там, где все мы... как потухшим костром догорел паренёк, значит он победил и какой ему прок от расстановки тактических сил…А любви нет…» Песня бредила в мозгу, пузырилась. « .. один ответ Бога – нет! Как нет?!»
Ей снилось, что по спокойному тёплому морю, где берега - лишь горизонты, где синие волны, качаясь, оставляют на коже солёную плёнку, плывёт маленькая, далёкая фигурка… Это – она. Ей хорошо, она – свободна, берег становится всё дальше и дальше, остаётся позади, она плывёт, она отталкивает, разгребает волны, с каждым новым движением забывая усталость, ей хорошо и не важно, что будет потом. Она плывёт.
4
Уже забыли, что есть зеркала.
И никто не мог узнать Веронику сразу среди старушек…
Она же мать, она же должна была что то почувствовать. Она не задумываясь, сквозь слёзы шептала : «Но зачем хоронить? Пусть лучше уедет… далеко, пусть уедет в командировку…у него всё в жизни получиться..», её утешали тем, что да, он уедет и у него будет жизнь лучше нашей, лучше чем у тех, кто остался. В этой, придуманной любившими его людьми, жизни не будет ни боли, ни печали, ни тревог.
Следующие пол-года, она находилась в психиатрической клинике. Добровольно. Ей надо было жить дальше, ради любимых, ради семьи. Даже не смотря на смерть сына. Время снова всё перепутало и отгораживало, она не сразу (сразу бы – просто не выдержала, не смогла бы) узнала, как его смерть отразилась на другой, ещё неначавшейся жизни.
5

Запахнувшись в тепло квартиры, не включая света достала из сумки пачку сигарет и тёмную бутылку, прошла на кухню. В сумраке не зашторенного окна обрисовывалась высокая позолоченная свеча, подсвечник изображали шишки, миниатюрные ветви ёлочки, ленты - аккомпанируя бутафории праздника. Пошарив где-то в утробе навесных полок достала старый ключ и зажигалку. Беспорядок мягко скрадывали тени. Лене не хотелось видеть ни груду грязной посуды, ни, растерзанные котом, обрывки газет, ни собственного отражения в глянце.
«Не плач, ты не должна. Тебе никто, никто, слышишь, не давал такого права – плакать.. права – плакать…»
Ей удалось открыть шампанское и через секунду в кружке колюче зашипела белая пена.
Несколько минут она боролась с собой, наконец то проглотила немного, как ей показалось – совсем безвкусной жидкости, и расплакалась.
Холодная вода, долго, пока не заболит переносица, пока не почувствуешь, сигарета. «Пей, ещё пей», - Алёна знала, что разговаривает сама с собой, знала ещё, что нужно заставлять себя и гнать, гнать прочь весь прожитый день, все воспоминания, настроение.
Когда бутылка подошла к концу,
её печаль, как будто опустела
и усыпляла звонкая вода
и горячо бежала лень по телу.
И тысячи несказанных проклятий
Из жизни уходили навсегда,
Им маленьким костром свеча горела,
Их поминала, плача воском мгла…
Дальше на записке стояла дата и после 7 строк, немного изменившимся за ночь почерком
«Вот я, хочу надеяться, хочу любить, жить, верить. Один вопрос – Для кого?
Мне сказали, что я жить должна, а зачем – нет… Как мне это всё надоело!… Нет, я не хочу ненавидеть и обвинять всех вокруг, я держусь, я заставляю себя не верить в такие мысли, может это просто болезнь, депрессия, затянувшаяся на очень долгий период. Может это всё вскоре, или когда-нибудь пройдёт, всё плохое кончается. Только страшно, страшно просыпаться и жить ещё один день, и уснуть и знать, что потом придётся ещё… Для кого?»

6
Можете мне и не поверить, но даже перед смертью снятся сны. Какой то страный это был сон. Он искажал время, как искажал связь пространства Фелини. . Он – был прожит, и кажется, прожит давно, где то где люди могут обходиться без времени.

Ей четырнадцать. Илье 24. У неё длинная русая коса до бёдер и пушистые на свету ресницы.
Они играли в карты. Через 10 лет эту игру Алёна уже забыла, но сейчас пока умела и играла хорошо.
-Илья, ты странный человек, мне кажется, случись что-нибудь, я и через десять лет буду чувствовать, что ты – жив…
Минуту они молча смотрели сквозь друг друга на светлые радужные былинки, по окнам струился слепой летний дождь и вместо мыслей качался в голове именно тот, навсегда знакомый, запах тёмной персидской сирени…
Ленка осеклась, фыркнула под нос что то детское, грозно неразборчиво, зачем то покраснела…
Десять лет назад, они никогда не встречались.
7
Вы меня обманули, обманули, обманули, он жив… Она стонала одна, обхватив всю себя, прижимая к груди колени… Она бормотала невнятно сквозь слёзы, раскачиваясь, краснея, морщась … она стонала и сгорбилась… Я чувствую – он живёт, он – жив, жив, жив…
Может этот сон им приснился именно потому? Я не знаю.
8

Илья снова открыл глаза на сиреневой, жёсткой скамейке, тихо скрипел старый тополь, рассвет ещё не решился просыпаться, но звёзды уже заволокло белым. Почти что утро.
«А как же Алёнка беременна» …
Он испугался своей мысли. Первый раз с ним было такое – почему-то отлично помнил сон, но не смог бы сказать, где его весь вечер носило…
И почему -то: в сон Илья верил, а в вечер – нет… И во все остальные вечера и во всю свою остальную жизнь – тоже. Кроме одного дня качающегося без единой мысли воспоминанием о лёгком запахе сирени…


Утро. Рассвет. Высокий молодой человек в мятой одежде, не спеша, кому-то, невидимо, улыбаясь идёт домой. Пахнет осенью…

Медленно седеющая, без косметики, женщина улыбается во сне. В её комнате не запирают окна. Рвётся ветер, как флаг на свободу… где то за стенкой от скуки дописывает меланхоличную поэму обкуренный врач. К запаху осени примешивается запах лекарства и апельсинов.

[n_tu]

и ещё одну замочим:


Ты врёшь, когда говоришь, что ничего не чувствуешь. Попробуй вспомнить, вот уже много дней ты чувствуешь и эти чувства чем то сродни застывшей на непрерывной ноте головной боли, со временем ты начинаешь с ней срастаться и принимаешь её уже как слух, память, работу зрительного нерва, осязание, звук голоса и запах кожи, как некий маленький кусочек своего тела присутствующий с тобою постоянно. Это чувства ты называешь апатией, как множество разных цветов называют - букет. Сколько ты в нём увидишь - печали, скорби, грусти, трусости, отвращения, презрения к себе, жалости и страха за себя?

Ты идёшь, и взгляд спотыкается о мятые, опустошённые лица прохожих. В их глазах, цепляющихся за твоё лицо, запоминающих, что бы тут же навсегда потерять, мириады неизменяемых бессвязных мгновений, ты видишь промёрзшее, окаменелое выражение настороженности и мольбы.
Если они видят.., а не упиваются, заливаясь до краёв присутствием собеседника, часто перебивая, на ходу теряя дыхание, что бы слышать себя. Если они не ищут… сосредоточенно, примеряя чужие домыслы и догадки, запамятованный ответ.

Твоя же тоска отражается в них.

Тоска, пустота, одиночество.

Одиночество бесвкусия, унижения, затаившейся боли и злобы, циркулирующей по осям. Одиночество безразличия и уникальности лиц. Одиночество однознаковости слов и одежды, поступков, культуры, приемлимости примирения и блеклости стандарта, лимита чистоты, выделенного на бунт.

Ты не приемлишь разрешённых себе же нравственных границ, ты ненавидишь общественых порядок принятый неофицально, но единогласно – навсегда.
Ты понимаешь, что не куда тебе бежать, так же, как и не куда бежать младенцу от матери, старой собаке, от своего хозяина, пусть он безумен и пьян, и жесток.

Ты уже не можешь выжить, без строгости упрёков цивилизации.
Ты сознаёшь свою слабость, ты знаешь, что совсем не можешь мыслить иначе – простыми, пятисложными фразами, что в твоём сердце не осталось места для восхищения, преклонения, соперничества, азарта, зависти, осуждения, неприятия поступков другого. Что ты на самом деле не можешь объяснить, и узнать на собственном опыте, что означает переносное значение слова «сердце» и слово «душа». Ты чувствуешь собственную бесполезность и пустоту, но знаешь уже большее, что бы воплотить жертвенность христианской морали.
Ты боишься, ещё не попробовав, прикоснуться к огню. Ты слишком хорошо и долго изучаешь собственную неправду, что бы учить ей кого-то ещё.

Ты не можешь писать.

Ты не можешь выжить.



«Встреча»

И потом на вокзале. Ты слышишь не прозвучавшие голоса, их фразы, которые никогда не будут сказаны. Где-то на берегу Стикса, между душами не родившихся и склепом мёртвых, тебя снедают сомнения. Перед твоими глазами проносятся километры не отснятых киноплёнок, непрерывно, подгоняемые взбесившимся механизмом проектора.
Ты видишь обрывки стихов, разрозненные строчки романов, иногда они снежно склеиваются и кубарем врываются в твои сны по ночам. А тогда - раз, (наконец то!!!), родившись, уходят, не возращаясь, принося облегчение и радужный, грешный покой. Ты думаешь, так поступает каждый, за исключением, ну только, может быть, самых самонадеянных и искалеченных моралью.
И так заманчив был вокзал, пыль в стопку душную стекала, и с сальным блеском пятна стлала следов по рыжим плинтусам. И как загадочны цветы, хрустящие под педикюром. В жару размытые черты вторили гравия гравюрам. Был дождь. Был снег. И месяц май. На это всё ушло мгновенье, и памяти тугие пренья, молившиеся полюсам.
И вот даже как. Ты сидишь и читаешь, тебе не нравится – что.
Ты считаешь время, слегка покосившись на кренящийся к закорузлому от пороха и крови дорожному баулу выход. Над выходом повисли, круглые, как солнышко и немые белые часы. Тебе становится интересно, громко ли тикают они ночью, в уже пустующем зале ожидания. Походный, тяжёлый рюкзак, до черноты загоревшее лицо его обладателя, заставляют мечтать тебя об охоте, тем делом не отвлекаясь от книги. Тебе всё равно, тебе душно и скучно. Ты чувствуешь, как сквозь окно, раскалившийся в зените солнечный луч оплетает твою шею. Как гремит, сквозь пожар сомкнутых, влажных век, канонада сбитого пульса. Ты обращаешь на это не больше внимания, чем на своё лицо, непримиримо встающее каждый раз, перед твоими глазами, при приближении зеркала. Чудесным образом, воплощая живучесть контрастов человеческой души, ты углубляешь в своих мечтах экзистенциалистское самоотрицание. Не вынесла душа поэта, пришлось поэта пристрелить…
Сверив внутренние часы с белым циферблатом надвокзальных ходиков, ты скользишь взглядом по тесной толпе ожидающих. Вдруг, тебя что-то смущает в упёртом лице человека, сидящего в том же ряду что и ты, сосредоточенно, до неестественной театральности всей многоплановой позы, колдующего над телефоном. Это де жа вю, принятое как явность, неуловимо притягивает и пугает одновременно. Что угодно, только не здесь, не сегодня, лицо, которое ты всегда, безотчетно, отсеиваешь, ищешь в толпе.
Ты не веришь себе. Это – де жа вю, это прихоть памяти и наваждение жары. Приятный, удивительно приятный и мелодичный голос объявляет о посадке. Ни сбоя, не придыха, ровные профессионально ровные, вернее шлифованные терпением фразы. Это успокаивает, просто она проговорила долгое время один и тот же короткий набор слов. Быстрой змейкой по губам стреляет улыбка. Случайно ли?- Знакомый город.

«Ночи»

Ты мучаешься ещё в пути. Ваши посадки объявляли одновременно, и, протискиваясь с рюкзаком, сквозь налитые бёдра и плечи, сквозь широко раздавшиеся ноги подкрашенных удивительными цветами толстоборюшек и окоченевшие спины их сухопарых до срока поседевших мужей, отталкиваясь, не задев, от загорелых до корочки, лоснящихся шей и насквозь пропитавшихся лаковым сиропом волос, ты как будто медленно, (во сне), убегаешь.
Ты провожаешь взглядом вокзал, обреченно не отвлекаясь от содержания по военному хамоватого детектива, с поистине блаженным самодурством обличающего порочность каждого из героинь и героев, (расписанных на манер совковского гротеска милицейских отчетов).
Ты ищешь в толпе то лицо.
Ты ждёшь. Ты всё знаешь. Не больше и не меньше, чем тебе подсказывает непорочный менталитет, синтонистское божество общественного сознания, простодушная, хмурая народная мудрость, косящаяся из под набрякших веснушчатых век с наивным и хитрым прищуром.
Ты не хочешь знать большего. Ты не хочешь не прощать, не признать свой аутсайд.
Ты только смутно во что то веришь, но не осознавая до конца, пугаясь, и живёшь по вере безверия.

Безнадёга… Без чувств… Вне надежды… О большей свободе нельзя было и мечтать.
В следующую секунду ты знаешь.. Уже загудел салон. Ты прощаешься с собой навсегда.
Ты забудешь это (своё!) лицо… Не забудешь, но простишь, и потеряешь свои чувства к нему.
Ты уже умеешь чувствовать по-другому – машинально. Точно, без сбоев, красиво с непогрешимой симметирией готических шпилей, без заминки, без всхлипов и дрожи. С симметрией чертёжной мастерской, высокой новорождённой снежинки, зародыша морской звезды. Ты знаешь, что тебе остаётся секунда, что бы проститься с безумием застаревшей тоски, с потерявшей самообладание и высохшей, ветхой человечностью, словно вы вместе с собой стоите теперь перед гильотиной. Кто то умрёт, но ты – остаёшься.
Мысли.. мысли и слова, они мало значат, они так абстрагированны от реальности… Не успели пролететь, не стали ещё завершёнными – но тут же забылись.
Ты плачешь, отвернувшись к окну. Слёзы не текут, а тихо набегают в глазах, заливают ТЕБЯ большими каплями. Ты удивляешься.
Лицо... которое уже никогда не сможет стать тем - расточительно милым. Слова, которые никогда не будут произнесены вами. Судьбы, драгоценнее, чем нищему путь в Эльдорадо, не переплетутся, не будут пережиты… Жизнь, целая жизнь, непрожитая жизнь, отзывается сейчас в тебе… Гулкое эхо, окрепнув, бьётся где то в несоизмеримом, без неба, пространстве груди.
Ты долго едешь, засыпаешь, берёшь телефон, записываешь стихи. Едешь, просыпаешься на каком то вокзале. Выходишь курить, ищешь кофе. Возвращаешься. Меняешь своё место, звонишь. Смена теней за окном завораживает тебя. Скользящая полоса обочин – отвлекает.
Жизнь, не предназначиная нам,
Как, растерянные в дрёме, слов стихи.
Как, невысказанный вслух, обман,
Бьётся (тёрпко, тяжело) в груди…
Снова, не клянись без алтаря,
Снова не ищи и не люби,
Погибая, вспоминай меня,
Воскресая, умоляю жди…
Ты набираешь удаление… Ты забываешь слова , перечитанные они тебе не понравились, словно бы в них просвечивает, некий затхловатый подтекст.
Ты приезжаешь, встречаешь людей, говоришь и живёшь с ними несколько дней, узнаёшь их надежды. Уезжаешь. Ваше общение исчерпывается.
Вы пару раз присылаете друг другу себя, что бы долго и довольно забыть…

«Рассветы»

Даже просыпаясь, ты будто бы спишь. Сон продолжается. Для тебя с рассветом появляется новый сон; долго-долго, тихо и вкрадчиво, тёмные, бесконечной чередой, ночи набегают, как нежные волны…

Ты знаешь другие пути – не видеть снов. Ты подолгу не спишь и пьёшь кофе. Тебя тошнит. Ты не умеешь улыбаться .Твои руки дрожат и припухают, веки осыпаются белыми чешуйками кожи, если не спать с небольшими перерывами четверо-пятеро суток, то кожа на них высыхает настолько, что идёт кровь. Всё это мало и кроме тебя никому незаметно. Это не цель. Боль не смысл саморазрушения. Потом ты много ходишь, в суставах слышится дрожь, когда ты взбегаешь по высоким ступеням. Кажется, что они подскользнуться в коленях, остановятся и не дойдут, но ты продолжаешь идти, отчитывая растояние минутами, полуторакиллометровый хронометраж из шагов.

«Пути»

Но всё же иногда тебе удаётся очнуться, это твой рассвет. Вдруг пробившись в сознании разгорается мысль, и ты начинаешь ждать, начинаешь на что то надеяться, жить. Ужас, явственность смерти наполняют тебя.
Ты понимаешь, ты видишь, что спишь. Тебе хочется выбраться, вымолвить что-то проснуться… Ты словно бы тот человек, который осознав сон по нескольку раз открывает глаза, что бы снова попасть в следующий и пережить его повторение. По началу повторение пугает. Потом ты уже перестаёшь на него реагировать и наконец то ты вдыхаешь, кричишь…
Ты шепчешь своим близим, ты просишь прощения, ты просишь что бы они поняли , ты говоришь своей маме: «я очень вас всех- я тебя очень люблю… но не надо», ты просишь, умоляешь, стараясь убедить, что тебе это просто необходимо – отпустите, пожалуйста, отпустите меня, вы знаете, я всё равно не останусь…
Вены скользкие и синие, главное точно подцепить кожу на остриё и не потерять сознание при виде крови.
Это странная, глухая и прочная, невероятно опасная боль… Холодные струи пульсируют, падают, и кажется можно дышать пустотой. Ты видишь звёзды.
Ты знаешь что если тебе снова придётся вернуться, то это ещё не придел, ты сможешь очнуться от нового сна, пережить новую ночь, как бы долго она не тянулась. Ты веришь.

*….*

расстояние разделяет, память обманывает, глаза ошибаются - души не могут быть одиноки

[n_tu]

извините, за спам, но блин, типа того -сублимирую. неподскажете ли вы, кого бы ещё можно вот так замочить? и какими путями.

[Сушами]

осилил
голос из # "Бля, вам что, жить надоело?!"
жуткодепрессивно
замочи в себе грусть ("...но нэ тот груст, что ми в кощёлка собираем...")

[n_tu]

Я так и знала, что кроме тебя никто читать не будет.

[Trash]

*ниасилил...

[Сушами]

n_tu, -)

[n_tu]

краткое введение: 1) грохнулся некий перчик с 12 этажа и умер на асфальте с отшибленными лёгкими и свёрнутой шеей.
тут наступает некий момент творческого переосмысления последствия смерти, когда память людей ещё не способна осознанно относитья к реальности и погибший - становится жив. но он живёт в иллюзорном пространстве, вымышленных бредовых обрывках воспоминаний, постстресового бреда и галлюцинаций. у него была несовершеннолетняя любовница, которая очень зависила от перчика эмоциональна, невозможность отдаться усугубила депрессию и без того шаткая детская психика рухнуал, в итоге она накурившись топиться в ванной.
Так же режет вены в новогодню ночь его ражданская жена, сама ещё не зная, что беремена.
ну чуваку везло на равных.
Самой жизнестойкой оказалась мать единственного сына. она сходит с ума и добровольно отправляется в лечебницу. на похоронах, она просит не говорить ей о смерти, просит представить,что он просто уехал, куда то далеко, в затяжную коммандировку. т-е создаётся мир надежды, иллюзии.
переодически возникает образ мертвого человека, перед которым проносятся воспоминания, иногда непроисходящие реально в его жизни, иногда это образные сны, он понимает, как блин, подло себя не берёг. И просыпается где то на сереневой лавочке. встаёт и уходит домой.
Всё это видит во сне седая женщина заснувшая после укола на больничной койке.

[n_tu]

2) нечто, без четко оформленных демографических признаков, единственное очевидное - существо знает русский, п..шит по улице и предаётся пространным рассуждениям о смысле собственного бренного существования. его кроет. оно режет вены, причем это уже не одинарная попытка суицида. повествование ведётся от второго лица. шизофрения, как и было сказанно.

[Сушами]

грохнулся некий перчик с 12 этажа и умер на асфальте

Сравни с

скатился с подоконника и умер.

Ни на что не намекаю, но

Всё это видит во сне седая женщина заснувшая после укола на больничной койке.

По-моему немного (совсем каплю) банально.

[n_tu]

банально относительно себя же?

[n_tu]

умирать - это клёво.

[Сушами]

..........Непонимание + Искажение..........
В младшем шк. возрасте ко мне попала кассета с надписью Roxette на ней. Я послушал и офонарел Сразу стал почти фанатом. Особенно понравились мне треки “Everybody in the place”, ”Out of space” и ”Voodoo people”...
Ну что вы хотите: третий класс. Ригидность 156 по Харашу, невозможность отличить форму от содержания. Отсюда: Непонимание плюс Искажение.
Вырос?
Ригидность на ноль. Креативность граничит с вялотекущей шизофренией, но вот встречаешь человека: имбецил, явно видно. Учишься с ним n лет и думаешь: ”А фигли его ещё не выгнали вовсе?!”. Где не понял, где исказил? Но ведь совершенно объективный факт: даун учиться в госучреждении.
Повесил на стенде “творческого клуба” рядом с воззваниями “Привет первакам” и ”Толкиенисты, отзовитесь”, фотопортрет уборной и подписал ”Творческий клуб “Элегия” вновь собирает друзей”. Не поняли, исказили: фото долой, автор не принят и почти в бегах.
Думаешь: написать что-то стоящее, почти стоЯщее; пишешь, перечитываешь, оттачиваешь, кидаешь... Читаешь: сск (срал, ссал и клална это графоманство). Кто кого не понял?
..........Собсно текст.........
... и в конце все сдохли!

[Сушами]

Цветастость.
С утра настроение, конечно, белое, т.е. ничего и никак. Причём с утра – это не так долго: с момента пробуждения и последующие 2 мин. Потом сразу чёрное: опять движение, и бессмысл. времяпрепров. Захотел зелёного? Получи. Зелёное радует часа на два, причём, и радует как-то надоедливо, не так, как жёлтое: когда ничего не делаешь и настолько хорошо этим занимаешься, что сразу хорошо-по-жёлтому. Вечером обычно голубое (в смысле Blue, а не педерастия): хочется пива под музыку и спать. Когда совсем плохо – красное: раздражает всё как 800 нм; укусить бы кого-нибудь за кадык (или за глаз, ей Богу, при отсутствии первого). Класс.
Фиолетовая, естественно, апатия (любимая-дорогая). Ненавижу!
Ночью настроение цвета ночи (никакой романтики, бл), хоть спи, хоть гуляй, хоть, ёклмн, буквы разбирай.
Серое, когда надо бить по стене конечностями в ритм, ждать, что скажет пр.-мин. Тим-ко, забить на пиво, заменив чаем (75 заварки, 20 кипятку, 5 нихрена (главный компонент)) и заканчивать мысли чем-то вроде “... и в конце все сдохли”.
Чего ради бегать по улицам, догоняя е...ий транспорт, большими глотками допивать светлое “Разбавленное” (поубивал бы), ибо перерыв подходит к своему логическому и пора бы бежать на пару (кто ж придумал 20 минут? Мало!), затем на филфак: типа записаться на риторику, а на самом деле выведать - так как же, блд, правильно дЕньгами или деньгАми, не получить вразумительного ответа и пилить индахаус; далее еда-музыка-улица-крыша-улица-дом-СП-А-А-АТЬ (ура)?
Один хрен, завтра будет белое (начало) и серое (где-то в серед.).

[n_tu]

А мне однажды пришло вот такое письмо:
Письмо о буквах. Мунка.
« Вот получили вы тупую, издевательскую SMSку, законченную ехидным смайликом Вам так и хочется, кинуть телефон в сторону обидчика, и что бы он попал ему прямо в лоб, чтоб больше мыслей не рождалось.
А вы не злитесь! Вы представьте эти «двоеточие и «скобку» в трёхмерном пространстве. И вообще любой текст представьте, как нечто живое, с ничтожной толщиной, большой высоты. Вы каждое слово, до буковки сможете изучить со всех сторон.
Значит, решили – буквы живые! Потрогайте их. Слово «халява» - липкая, слово «сдоба» - мягкая (те булочки, которые продаются в «хлебочной» - лингвистическое исключение), слово «макароны» - длинное…
А если у вас тонкий нюх: чувствуете, как пахнет слово «нежность»?! Кажется гладиолусами.
И тогда, поношенная фраза «я люблю тебя!» становится открытием. Она такая тёплая, как старая душегрейка и такая прозрачная, как слёзы радости ребёнка. Мы в n!-й раз говорим, повторяя за нашими прадедами, слова, которые лучше всего покажут, что с тобой твориться.
Так вот текст. Сложная (но порой не продуманная) конструкция их буковок, пробелов, знаков препинания и ударений.
Подержите в ладонях сказанные слова, чувствуете? Они раздражают тебя? Возмущают?
Ты знаешь, делай с ними что хочешь. Можно! Раз их сказали тебе.. Хочешь – сломай пополам, будет два новых слова: ПЛОСКО ГУБЦЫ
И сразу же «Губцы» вплывают в твои мысли пухленькими рубиновыми рыбёшками и «плоско»-«плоско» мутят.
Ты также можешь сломать слово вдоль . Можешь разбить на буквы и поломать их , , .
А совсем озвереешь – сомни его, получится кучка нелепой чепуховины!
И жуткие фразы, типа : «Ты мне не нужен»
Станут: вот чем!1
P.S … Какими богатствами обладает Человек! Какие алмазы держит у себя под рукой.., э..то есть под языком! Какие дела он может творить такими инструментами! В общем могу восхищаться эволюционной примочкой (речью) до конца листа.
А если оживлять слова, то … см. выше.
P.S.S. Но знаете, товарищи, слова типа «Я умираю», «Мне плохо», «Помоги мне, я падаю». Не надо оживлять, надо понимать их и помогать изо всех сил их авторам.
Удачи в красноречии.
Ваша Марина.»
_____________
1