Автор: Чак Паланик

[Mad_Max]

прочитал. теперь понимаю, почему каждый год в сша тонет 200 человек в бассейнах -- это последователи Паланика -- пытаются гадить в бассейнах.

[00]

шит хэппенс

[Rinamars]

Irola Ой смешно то как! Мне понравилось! Вышли Паланику!

[Irola]

Писала не я, там в начале автор указан (Evil sec)
Кто читал Невидимых монстров? Как впечатление?

[Ok_computer]

Лучшее у Паланика - Удушье. На самом деле, самая взрослая книга. Дневник - тоже ничего. За что люблю Паланика - он пишет о людях, которые живут не по схеме Fitter Happier. Какой-то шанс на что-то иное. Что-то в его стиле. Рваном таком. Бойцовский клуб, кстати, если кто не понял - отчасти отличная пародия на все долбаные тоталитаризмы и утопии. (параллелей много. взять хотя бы фразу "ты сварил мою мамочку". Напоминает Гитлера. опять же, мыло из людей. опять же, обезьянки - астронавты. Все как один. Как отобранная по стандарту "арийская нация"). Блин. говорить могу об этом долго и много)). А все же интересно мне, кто у нас местный Тайлер Дерден. И насколько серьезно он относится к идеям БК. очередной монстрик будет, быть может?))

[Демиар]

Паланик очень необычный автор.

[Drey]

Почитайте Чарлз Маклин - Страж; хорошая книга... и сравните с Палаником

[Малинка]

Поговорим о Паланике поглубже. Не самая последняя фраза из БК "людям свойственно убивать тех, кого любишь. Чтож, верно и обратное."
Что каждый из вас понимает под этим-самым загадочным "обратным"? Пока не буду говорить то, что подумала я, потому что ужу слышала как минимум ещё 2 совершенно разных мнения.

[Irola]

Обратное к этой фразе, я думаю: Людям свойственно любить тех, кого убил. Наверное, так...

[ShuvA]

Irola И ты думаешь, что наемники и снайперы, допустим, такие любвеобильные??? Да бросьте вы, им и любви такой не хватит! Любовь вынуждает к резким поворотам в чувствах, в данном случае к убийству.

[Демиар]

По-мойму обратное: людям свойственно любить тех, кого убивают.
Притом убивают не "кратковременно" (9 граммов в затылок или цианид), а
"долговременно" - может именно своим отношением.
К примеру эфтаназия (простите если написал с ошибками ).
Мы одновременно любим человека, лежащего в больнице на аппарате, притом неизличимо больного. Мы боимся остановить его мучения убив. Хотя мы понимаем, что продлевая его жизнь, мы фактически просто медленно его и убиваем. Вот такой парадокс. ИМХО.

[Irola]

Shuva, сразу видно, что ты Паланика или не читала или читала совсем мало. Моё мнение, что для снайперов и киллеров убийство-просто работа, тут о чувствах вообще речи не идёт. Тот же программист не питает особых чувств к клавиатуре, а рабочий на заводе-к станку.
Иногда убийство-это спасение, единственный выход так сказать, думаю в этом случае как раз это обратное утверждение и верно, вот

[Малинка]

Да, я впринципе согласна со всеми, кроме ShuvA. Убийство в таких случаях приносит удовольствие, а того, кто приносит удовольствие свойственно любить.
Но вот такой ещё вариант: людям свойственно убивать тех, кого любишь. Но тем, кого любим мы, также свойственно убивать нас...

[Малинка]

Кстати, те, кто помнит в какой момент была сказана эта фраза, должен соотнести этот вариант, который, возможно, подходит больше и по смыслу...

[доктор И.И.Зорге]

Сообщение от Малинка

"людям свойственно убивать тех, кого любишь. Чтож, верно и обратное."
Что каждый из вас понимает под этим-самым загадочным "обратным"? Пока не буду говорить то, что подумала я, потому что ужу слышала как минимум ещё 2 совершенно разных мнения.

Загадочно-многозначительная бессмысленная банальность.

[ShuvA]

Сообщение от demuap

К примеру эфтаназия.

Это от безвыходности. Иногда это единственное, что остается, но не думаю, что это приносит кому-либо удовольствие, очень сложный выбор. И что бы не выбрал человек,это от любви. Но не в коем случае это не означает, что всех, кого бы ты не любил, надо лишать жизни!!!

[Irola]

Но не в коем случае это не означает, что всех, кого бы ты не любил, надо лишать жизни!!!

Конечно нет!!!

"людям свойственно убивать тех, кого любишь. Чтож, верно и обратное."

Ещё появились мысли по теме: Люди убивают тех, кого любят(притом медленно и мучительно) если любовь неразделённая. Это и самоубийство тоже, но человек, которого любят и который не может ответить взаимностью, мучается не меньше. Это моё мнение.

[Collateral]

Сообщение от Irola

Писала не я, там в начале автор указан (Evil sec)
Кто читал Невидимых монстров? Как впечатление?

Читал понравилось

[Демиар]

С отбитыми мозгами.


Чак Паланик
Перевод -- Павел Каменский



Если ничто больше не помогает, насилие остаётся единственным способом дать миру шанс.

Вебер осматривается вокруг, его лицо - бесформенное месиво, одна скула ниже другой. В чёрно-красной опухоли пониже брови виден белый шарик - один из его глаз. Его губы разорваны посредине так сильно, что у Вебера теперь четыре губы вместо двух, и под ними не найти ни одного оставшегося зуба. Вебер оглядывает салон самолёта: стены в белой коже и серебристый клён, отлакированный до зеркального блеска. Он смотрит на напиток в своей руке: лёд в нём почти не растаял в прохладе кондиционированного воздуха. Вебер спрашивает, слишком громко из-за потери слуха, почти кричит:
- Где это мы?
Флинт говорит, что они на борту "Гольфстрима G550" - лучшего частного самолёта из тех, что можно взять на прокат. Потом Флинт двумя пальцами выуживает что-то из кармана штанов и передаёт Веберу через проход. Это маленькая белая таблетка.
- На, выпей, - говорит он. - И пей, что ты там пьёшь. Мы уже почти на месте.
- На каком месте? - спрашивает Вебер и глотает таблетку. Он, до сих пор, сбит с толку этими клубными креслами белой кожи, откидывающимися и разворачивающимися, белым ковром, отполированными кленовыми столиками. Белые замшевые диваны по краям салона. Разбросанные на них подушки в тон. Огромные, размером с плакат, журналы "Элитный Путешественник" по 35 долларов каждый. Покрытые чистым золотом крючки и краны в туалете. Стойка с кофеваркой эспрессо и галогеновым светом, отражающимся в хрустальной посуде. Микроволновка, холодильник и машинка для льда. Всё это на высоте 15 км несётся со скоростью 1050 км/ч где-то в районе средиземноморья. Все пьют виски. Оказаться внутри чего-то более приятного вряд ли возможно, до самого гроба.
Вебер опрокидывает свою выпивку и выставляет огромную красную картофелину своего носа в прохладный воздух. Можно заглянуть внутрь каждой ноздри, чтобы увидеть, что они больше никуда не ведут. Но он спрашивает:
- Чем это пахнет?
И Флинт, понюхав, отвечает:
- Нитрамон тебе о чём-нибудь говорит?
Это нитрат аммония, который их приятель Дженсон держал наготове во Флориде. Их товарищ по Войне в Заливе. Наш Преподобный Безбожник.
- Типа удобрения? - говорит Вебер.
- Полтонны.

Рука Вебера так сильно дрожит, что слышно дребезжание льда в его пустом стакане. Это всё болезнь Паркинсона, полученная из-за травм, травматическая энцефалопатия, когда происходит частичное омертвение мозговой ткани. Нервные клетки замещаются мёртвыми рубцами.

Ты надеваешь парик рыжих вьющихся волос, накладные ресницы, подражаешь поющей Бет Мидлер на какой-нибудь фермерской ярмарке с родео, и предлагаешь желающим съездить тебе по роже всего за 10 баксов. Можно очень неплохо заработать.
В других местах лучше надеть светлый парик, втиснуть свой зад в узкое платье с блёстками, а на ноги найти самое большое, что удастся на высоких каблуках. Попробовать изобразить Барбару Стрейзанд, поющую эту дурацкую песню "Evergreen" и тогда лучше, чтобы рядом был друг, который повезёт тебя в больницу. Желательно заранее принять пару капсул Викодина, и сделать это до того, как наклеишь эти длинные розовые ногти как у Барбары. Взять с ними что-то размером меньше бутылки пива нереально. Если зарядиться обезболивающим, то можно успеть исполнить обе стороны её пластинки до того, как тебя свалят действительно хорошим ударом.
Нашей первой идеей по сбору необходимой суммы была "Ударь мима за 5 баксов". И это работало. В основном в студгородках и в сельскохозяйственных колледжах. Кое-где ни один человек не возвращался домой без белого клоунского грима, размазанного по его кулаку. Белого грима, смешанного с кровью. К сожалению, всё новое быстро приедается. А прокат "Гольфстрима" стоит денег. Только горючее с маслом для полёта в Европу стоят 30 штук. Полёт в один конец был бы, конечно, намного дешевле, но никто не пойдёт фрахтовать самолёт для полёта только в одном направлении. Ничего, кроме подозрений, это не даст. Поэтому, Вебер снова должен был напяливать чёрное трико, и парни снова дрожали от нетерпения, чтобы зарядить ему как следует. Снова он красил лицо белым и вставал в свой невидимый куб, начинал перебирать руками - и наличные текли рекой. Мы проделывали это в основном в колледжах, но на ярмарках дела тоже шли неплохо. Даже если это принимали за бродячий театр, люди, всё равно, платили, чтобы сбить его с ног и разбить лицо в кровь.
В придорожных барах с мимом не получилось, и мы придумали "Дать в морду тёлке за 50 баксов". У Флинта была девушка, готовая пойти на это. Но, после первого же удара, она наотрез отказалась. Сидя в шелухе на грязном полу бара и держась за свой нос, она говорила: "Лучше я пойду в лётную школу. Я буду пилотом. Я, всё равно, вам помогу".
А половина бара всё ещё стояла с деньгами наготове. Разведённые отцы, обманутые юноши, мужчины с пособиями "Как всё-таки научить ребенка пользованию горшком", все с желанием вложить в свой удар всю силу.
- Ладно, сейчас разберёмся, - говорит Флинт, помогая девушке подняться. Поддерживая под руку, он провожает её в женский туалет. Перед тем, как войти вместе с ней, он показывает всем руку с растопыренными пальцами. - Дайте мне пять минут.

Только что вернувшись из армии, мы не видели другого легального способа заработать столько денег. Флинт не знал такого закона, который запрещал бы людям платить за то, чтобы тебя ударить.

И вот, Флинт выходит из женского туалета в девушкином выходном парике и со всей её косметикой на своём гладко выбритом лице. Он расстегнул рубашку, связал её края узлом на животе, и засунул в неё полотенца, сделав себе грудь.
- Ну, давайте… - говорит он. Вся девушкина помада размазана по его лицу.
Очередь говорит, что за мужика 50 долларов слишком много.
- Пускай будет 10, - говорит им Флинт.
Всё равно, все пятятся назад и начинают искать лучший способ потратить свои деньги. Вот тогда-то Вебер и подошел к музыкальному автомату, бросил монетку, нажал пару кнопок, и - случилось чудо. Музыка только начала играть и, в следующее мгновение, всё, что было слышно в баре - один длинный страдальческий стон всех мужиков поголовно. Это была та слезливая песня из "Титаника", та канадская певица. А Флинт, в своём светлом парике и с огромным клоунским ртом, становится на стул, потом на стол, и начинает подпевать. Всё внимание сейчас приковано к нему, и он выкладывается по полной. Его руки скользят вверх-вниз по джинсам, глаза закрыты так, что видны синие тени, красное пятно его рта поёт. Подходит Вебер и подаёт Флинту руку, помогая спуститься. Продолжая петь, тот женственно принимает поддержку. Теперь видны его ярко-красные ногти.
- Я набросал монет на пять баксов, - шепчет Вебер. Он помогает Флинту спуститься и подойти к первому в очереди. - Им придётся слушать эту песню до утра.
Той ночью пять долларов Вебера принесли им почти шесть сотен. Ни один кулак не оставил тот бар не оббитым и не раскрашенным всеми цветами косметики Флинта. Некоторые лупили его, пока не уставала рука, а потом становились снова в очередь, чтобы использовать другую. Флинт чуть тогда не погиб под прощальную песню из "Титаника". И ещё огромные перстни. После этого у нас было правило: никаких колец. А ещё мы проверяли, не зажата ли у кого в кулаке горсть монет или свинцовое грузило для большей силы удара.
Худшими из всех оказались женщины. Некоторые из них не успокоятся, пока не увидят зуб, вылетающий у тебя изо рта. Женщины. Чем больше они выпьют, тем больше им хочется избивать, избивать и избивать переодетого женщиной мужчину. Особенно если он одет и выглядит лучше, чем они сами. Им разрешалось давать пощёчины, но не царапаться.
Дела пошли очень быстро. Флинт с Вебером стали пропускать обед, перешли на лёгкое пиво. В каждом новом городке можно было застать кого-нибудь из них стоящим боком перед зеркалом и оценивающим свой живот, с отведёнными назад плечами и выставленным задом. И в каждом городе у них появлялись новые чемоданы. Чёртовы чемоданы для нарядных платьев, для вечерних платьев. Потом появились кофры, чтобы платья сильно не мялись. Чемоданы для обуви и коробки для париков. Новый кейс с косметикой у каждого. Дошло до того, что почти все деньги уходили на их внешний вид, но стоило заикнуться об этом, как Флинт тут же отвечал: "Нужно сначала вложить, чтобы заработать". Это не считая того, что они потратили на музыку. Методом проб и ошибок они определили, что большинство людей охотнее набьют тебе морду если поставить им следующие альбомы: "Color Me Barbra", "Stoney End" и "The Way We Were" Барбары Стрейзанд, или "Thighs and Whispers", "Broken Blossom" и "Beaches" Бет Мидлер. Серьёзно. Особенно "Beaches".
Даже Махатма Ганди в женском монастыре, с отрезанными яйцами и напичканный Демеролом, и тот попытается добраться до вашего лица, стоит только дать ему послушать этот "Ветер В Моих Крыльях". Так, по крайней мере, утверждал Вебер.

В армии, конечно, их ничему такому не учили. Но, оказалось, на гражданке не требуются эксперты по оружию, системам наведения и организации боевых заданий. Вернувшись домой, они не смогли найти почти никакой работы. Ничего близкого по деньгам к тому, что зарабатывал Флинт, когда его ноги виднелись в боковом разрезе зелёного атласного вечернего платья, а пальцы его ног в нейлоновых чулках торчали из золотых сандалий. Флинт работал, делая перерывы между песнями и ударами только для того, чтобы наложить побольше грима на свои синяки. Его сигарета была красной от помады. От его помады и его крови.

Хорошо шли дела на фермерских ярмарках. Мотогонки и родео им не уступали. Ещё были выставки лодок и стоянки в местах крупных собраний всяких любителей оружия. В общем, им не приходилось долго искать толпу с деньгами.
Однажды ночью они возвращались с выставки оружия Западных штатов, на асфальте заднего двора которой оставили размазанным весь свой макияж. Вебер, сидя радом с водителем, повернул к себе зеркало заднего вида и внимательно осмотрел своё лицо со всех сторон.
- Наверно, я не смогу больше этим заниматься.
Выглядел Вебер нормально. К тому же, то как он выглядит было для дела не важно. Главное - это песня, парик и помада.
- Я, конечно, не был красавцем, - сказал он, - но всегда следил за собой и старался выглядеть… хорошо.
Флинт вёл машину и рассматривал облупившийся красный лак на своих ногтях. Он откусил поломанный ноготь своими разбитыми зубами.
- Я, вот, подумал, не взять ли себе псевдоним, - он продолжал рассматривать ногти. - Как тебе нравится "Перченый Бекон"?
В это же время девушке Флинта пришлось уйти из лётной школы. Ситуация становилась всё хуже. Например, на стоянке возле выставки полезных ископаемых Горных штатов, когда они уже готовы были выходить к публике, Вебер посмотрел на Флинта и говорит:
- Что-то у тебя слишком большие сиськи…
На Флинте было длинное платье на бретельках с завязками вокруг шеи, которые поддерживали бюст. И, действительно, его грудь была великоватой, но он объяснил это эффектом от нового платья.
- Нифига, - говорит Вебер. - Последние несколько штатов они у тебя всё больше и больше.
- Ты придираешься потому, что они больше твоих.
- Старший сержант в отставке Флинт Стедман, - спокойно говорит Вебер краешком накрашенного рта, - ты становишься лупоглазой коровой.
В результате, во все стороны начинают разлетаться блёстки и куски париков. Той ночью они не заработали ничего. Кому охота бить такое чучело, всё исцарапанное, с налитыми кровью глазами и с потёкшей от слёз тушью. Тот их "кошачий бой" чуть не сорвал всю операцию. Этой стране не выиграть ни одной войны - все здесь воюют друг с другом, вместо того, чтобы воевать с врагом. Тот же Конгресс не разрешит военными выполнить свою работу. Ни один конфликт не разрешить таким образом. Вебер с Флинтом неплохие ребята, просто, они типичный пример того, выше чего мы хотим быть. Цель их задания - разрешить проблему терроризма. Навсегда. И на это требуется очень много денег. Нужно оплачивать лётную школу для девушки Флинта, нужно получить самолёт, нужно сильное лекарство чтобы отключился пилот этого самолёта. Нужно очень много наличных.

[Демиар]

Сказать по правде, грудь Флинта достигла пугающих размеров. Здесь, на высоте 15 км, откинувшись в белом кожаном кресле, она направлена строго на юг: через Красное море, на Джидду, где повернёт налево.

Все остальные, в этот момент, тоже находятся в воздухе и направляются к своим целям. Можно только гадать, каким образом они собрали свои деньги, через какие муки и страдания им пришлось пройти.

Места, в которых уши Вебера проколоты, растянуты тяжелыми серьгами.

Большинство войн случалось на религиозной почве. Эта атака прекратит все войны. По крайней мере, большую их часть.

После того, как Флинт разобрался со своим бюстом, они путешествовали от колледжа к колледжу, по всем местам, где пьют пиво и маятся от безделия. К тому времени Флинт ослеп на один глаз, у которого болталась отслоившаяся сетчатка. У Вебера была 60-процентная потеря слуха из-за множественных сотрясений мозга. "Травматические повреждения мозга", как говорили в пунктах экстренной помощи. У обоих слегка тряслись руки, и палочку с тушью им приходилось держать двумя руками. Оба уже не могли сами себе застегнуть молнию на платье. Они с трудом стояли даже на средних каблуках. И, всё равно, они продолжали.

С такой потерей зрения Флинт вряд ли сможет управлять самолётом, но, когда появятся истребители Объединенных Арабских Эмиратов, он будет в кабине пилота со всеми знаниями, полученными в военно-воздушных силах. В белом салоне "Гольфстрима G550", Флинт сбросил ботинки и сидит с розовыми ногтями на ногах. В запахе его пота можно ещё различить следы "Шанель №5".

В Мизуле, штат Монтана, на одном из их последних представлений, из толпы вышла девушка и заявила, что они злобные подонки, что они провоцируют агрессию и преступления против женщин в нашем мирном и корректном обществе. Веберу пришлось прервать исполнение "Пуговок и Колечек" в яркой обработке Дорис Дэй (но не убогую версию Дины Шор). Он подошел к ней в облегающем платье без бретелек, с буйной растительностью на груди, плечах и руках, напоминающей боа из чёрных перьев, и спросил:
- Так ты платишь или нет?
- Приложись как следует, - говорит ей Флинт, собирающий деньги в голове очереди. - Для девушек скидки.
Девушка молча на них смотрит, перебирая ножкой в теннисной туфле и кривит ротик.
- Можете спеть песню из "Титаника"? - наконец говорит она.
Флинт берёт её 10 долларов и обнимает за плечи.
- Для тебя, - говорит он, - мы можем ставить её всю ночь.
Той ночью они, наконец, собрали 50 штук.

Уже виднеется неровное золотисто-коричневое побережье Саудовской Аравии. Иллюминаторы "Гольфстрима" раза в три больше, чем на обычных коммерческих рейсах. Глядя на мир с этой высоты, на солнце и океан, почти хочется жить, отменить операцию и вернуться домой, не задумываясь о будущем. Горючего в "Гольфстриме" хватает на 6750 морских миль, даже при 85 процентах встречного ветра. Расстояние до их цели - 6701. Остаётся достаточно горючего, чтобы сбросить груз: их чемоданы и кучу паков, загруженных Дженсоном во Флориде. Там пришлось приземлиться когда пилоту стало плохо, как раз после кофе, которым они его угостили. Тройная доза "Викодина", смешанная с чёрным кофе, у любого вызовет головокружение и тошноту. Пришлось приземлиться. Выгрузили пилота, загрузили паки. Нитрат аммония мистера Дженсона. А за штурвал села девушка Флинта, Шейла - выпускница лётной школы.

В кабине пилота Шейла снимает наушники и оставляет их на шее.
- Только что передали, - сообщает она , обернувшись в салон. - Кто-то спикировал на Ватикан на самолёте, полном химикатов.
- Кто бы это мог быть, - комментирует Флинт.
Откинувшись в кресле, он выглядывает в иллюминатор.
- Нас сопровождают.
С его стороны летят два реактивных истребителя. Флинт приветственно машет им рукой. Пилоты истребителей не отвечают ему тем же. Вебер смотрит на тающий лёд в своём пустом стакане и спрашивает:
- Куда мы летим?
- Они появились как только мы повернули у Джидды в глубь страны, - говорит Шейла из кабины пилота и снова одевает наушники.
Флинт наклоняется через проход, чтобы наполнить виски свой пустой стакан.
- "Мекка" тебе о чём-нибудь говорит, старичок? - намекает он Веберу. - А Аль-Харам? Каба?
- Атакованы Табернакл мармонов в Солт-Лейк-Сити и штаб-квартира Национального Конвента баптистов, - докладывает Шейла, придерживая один наушник у уха, - "Стена Плача" и мечеть "Купол Скалы", отель в Беверли-Хиллс…

Разоружение ни к чему не привело, нет, считал Флинт. ООН тоже. Может у нас получится. Если единственным, кто останется в живых, будет наш преподобный друг Дженсон, не верящий в бога.
- При чём здесь отель в Беверли-Хиллс? - говорит Вебер.
- Далай-лама… - отвечает Флинт, допивая виски.

Вебер записал имя и телефон той девушки из Мизулы, и когда пришло время всем писать завещания, он оставил ей всё своё имущество, включая "Мустанг", стоящий в доме его родных, набор слесарных инструментов и 14 фирменных кожаных сумок "COACH" с подобранными к ним ботинками и экипировкой. Выложив той ночью 50 баксов за то, чтобы надрать Веберу задницу, она посмотрела на его белый, почти полностью заплывший глаз, на его разбитые губы, на него, выглядевшего как её бабушка, хотя он был всего на три года старше.
- Зачем вы это делаете? - спросила она.
Вебер снял парик.
- Всем хочется сделать этот мир лучше, - ответил тогда он, со светлыми волосками, прилипшими в крови вокруг его рта и носа.

Сидя в салоне "Гольфстрима" и потягивая лёгкое пиво, Флинт бросает взгляд на Вебера.
- Ах ты, гад… - зло качает он головой. - Это, что, мой парик?

[Gadess]

Как мне думается, подобная литература - хорошие сценарии для кинокартин, но не более. Или переводы такие...Смотреть - приятно. Читать...? - что-то не то.... (по сравнению с Борхесом, Кортасаром и Маркесом... - это литература, а все, что выходит в серии "Альтернатива" (желтая обложка) - только как сценарии для арт-хауса .......или трэша)

[Психоделический]

Войцех Кучок, отрывок из романа Гниль (Gnoj), у нас издавался под названием Дрянье (антибиография)
чакпаланик нерулит

[Nensy]

Чак Паланик, возможно рулит, но только на определенном этапе развития. Приходит время, когда вырастаешь из из него, и он остается стоять на полке, как хорошее воспоминание.

[Сова]

Сообщение от Малинка

"людям свойственно убивать тех, кого любишь. Что ж, верно и обратное."

а мне еще подумалось так: те, кого мы убиваем, любят нас.

[Irola]

Поговорим о Паланике поглубже. Не самая последняя фраза из БК "людям свойственно убивать тех, кого любишь. Чтож, верно и обратное."

Надавно в "Невыносимой лёгкости бытия" Кундеры наткнулась на фразу: "Так ужасно, что мы, собственно, мечтаем о смерти тех, кого любим".....совпадение?

[Демиар]

Irola, думаю всё же совпадение.

И напоследок:
Чак Паланик. Эскорт

Сегодня мой первый день эскорта. Прогулка с одноногим человеком.
Он сказал мне, что зашел в баню для голубых, чтобы погреться, хотя я
думаю, что ему просто хотелось секса. И он уснул в парилке. Прямо около
автоматического тэна. Провалялся без сознания несколько часов, пока его не
обнаружили Пока мясо на его левой ноге не прожарилось до самой кости
тщательно и неторопливо.
Парень совсем не мог ходить. А так как его мама, узнав о случившемся,
примчалась сюда аж из Висконсина, хоспису потребовался некто, кто смог бы
сопровождать их обоих. Везти парня в инвалидно коляске. Показывать его
матери местные достопримечательности. Водить их по магазинам. На пляж. Или
на водопад Малтномах. Это единственное, что может сделать для хосписа
рядовой волонтер, если он конечно не имеет диплома повара, доктора или хотя
бы медсестры.
Это называется "эскорт". Сюда привозили умирать молодых людей, у
которых не было медицинской страховки. Я даже не помню названия этого
хосписа. Около него не было ни одной вывески или указателя, а меня вежливо
попросили сохранять все в тайне, так как соседи до сих пор не знали о том,
что происходит в этом огромном старом здании, стоящем в конце улицы. Улицы
из десятка покосившихся домов и грязной разбитой дороги, вдоль которой шла
довольно бойкая торговля дурью. И тем не менее,
никто не хотел жить по соседству с домом, где каждый день умирали люди:
четверо в гостиной, двое на кухне, и как минимум двое в спальных комнатах на
каждом этаже. А спален было много. Почти половина из них была больна СПИДом,
но это не имело абсолютно никакого значения вы можете попасть сюда в любой
момент и умереть здесь по любой причине.
Причина, по которой я здесь? Моя работа. Весь ее смысл заключается в
том, что я лежу на спине вдоль конвейерной линии и держу у себя на груди
огромную двухсотфунтовую автомобильную ось для тяжелых грузовиков восьмого
класса. Она очень длинная и тяжелая давит на мой живот, ноги, уходит дальше
Грузовики проходят надо мной один за другим. Я должен устанавливать на них
эту проклятую ось первый раз, второй раз, третий Двадцать шесть раз за
восемь часов. Действовать приходитсядовольно
быстро конвейер настойчиво тащит собранные грузовики вперед по цеху, и
если я замешкаюсь, то уеду вместе с ними в печь для высокотемпературной
окраски кузова, горящая пасть которой находится совсем близко от того места,
где я обычно работаю.
Моя ученая степень по журналистике не приносила мне более пяти долларов
в час. Большинство рабочих в цеху тоже были дипломированными журналистами, и
это давало нам повод для шуток о том, что в университетские курсы по этой
специальности следовало бы включить еще одну дисциплину сварочные работы.
Это позволило бы таким парням, как мы, срубить еще пару долларов в час
доплату, которую наша контора делала для сварщиков по совместительству.
Однажды кто-то из этих ребят пригласил
меня в церковь. Настроение было настолько поганым, что я пошел. В
церкви стоял горшок с фикусом, и они звали его "Дерево добрых дел". Все было
просто - на каждом листе висел сложенный листок бумаги, где было написано то
доброе дело, которое ты должен совершить. В моем случае это было: "Подружись
с больным в хосписе".
Именно так: "Подружись". Внизу телефонный номер.
Я возил безногого парня и его мать по всей округе. Мы побывали на всех
обзорных площадках, во всех музеях. Его кресло-каталка прекрасно помещалось
в багажник моего старого "Меркьюри Бобкэт". За время поездки его мать всего
несколько раз заговорила со мной. Молчала и постоянно курила. Ее сыну было
тридцать лет, а у нее был двухнедельный отпуск. Ночью я отвез ее назад в
мотель на пригородной трассе. Она вышла из машины, села на капот и снова
закурила. Мы говорили в основном о ее
сыне, которого только что отвезли назад в хоспис. Говорили о нем уже в
прошедшем времени: "Он умел играть на пианино. В школе он получил неплохое
музыкальное образование, подавал надежды, но все это закончилось лишь
работой в секции музыкальных инструментов местного супермаркета".
Эта беседы была начисто лишена эмоций.
В тот день мне стукнуло двадцать пять лет. А на следующий день я снова
лежал под грузовиком на конвейере, поспав всего несколько часов. Но несмотря
на это я чувствовал себя великолепно. Сейчас все мои проблемы в этой жизни
уже не казались мне такими большими, как раньше. Поднимая вверх тяжелые
автомобильные оси, перекрикивая пневматический рев цеха, я испытывал
удивительно благодатное ощущение, говорившее мне о том, что вся моя жизнь
чудо, а не ошибка.
Через две недели у его матери закончился отпуск и она покинула город,
вернувшись домой в Висконсин.
Три месяца спустя этот город покинул ее сын. Навсегда.
Я эскортировал раковых больных. Возил их на побережье, чтобы они смогли
хоть раз в жизни увидеть море. Я доставлял умирающих от СПИДа на вершину
горы Худ, чтобы они смогли увидеть оттуда весь мир, пока у них еще
оставалось время для этого. Я сидел рядом с медсестрой, которая попросила
меня следить за больным, фиксируя момент его смерти короткий миг борьбы с
удушьем, когда человек тонет во сне, захлебываясь водой, заполняющей легкие
после отказа почек. Монитор на столе издает тихий писк
каждые пять-десять секунд, рапортуя об очередной капле морфина,
впрыснутого в пациента. А потом веки этого человека резко распахнутся,
зрачки закатятся, и вот уже на твоем лице останавливается совершенно белый
немигающий взгляд. Ты можешь держать его остывающую руку до тех пор, пока
тебя не сменит другой волонтер, или пока происходящее не станет тебе
полностью безразлично.
Его мама прислала мне из Висконсина теплый шерстяной платок, который
она связала сама. Пурпурно-красный.
Другая женщина мама или бабушка одного из моих пациентов прислала мне
еще один вязаный сине-зелено-белый платок.
Следующий был красно-бело-черный.
В старушечью клеточку, с зигзагообразным рисунком
Некоторое время я складывал их в углу на диване до тех пор, пока мои
соседи по комнате не попросили перенести их на чердак.
Незадолго до своей смерти, одноногий парень Сын той женщины Прямо перед
тем, как потерять сознание, он попросил меня сходить в его квартиру. Там был
чулан, доверху забитый сексуальными принадлежностями. Журналы.
Фаллоимитаторы. Кожаная одежда. Там ни было ничего такого, что можно было бы
показать матери после смерти ее сына, поэтому я пообещал ему выбросить все
это прочь. И я пошел туда. В маленькую пустую квартиру, закрытую и забытую
своим хозяином на долгие месяцы. Я бы сравнил
ее со склепом, но это прозвучит слишком драматично. Как напыщенная
органная музыка. Хотя, с другой стороны, я это только что сказал. Резиновые
члены и анальные массажеры выглядели покинутыми. Осиротевшими. Это тоже не
слишком подходящее слово, но оно первым пришло мне на ум.
Шерстяные платки до сих пор лежат у меня на чердаке. Каждое рождество
жильцы этого дома поднимаются туда за елочными игрушками и находят эти
платки красные и черные, зеленые и пурпурные. Каждый из них это мертвый
человек. Чей-то сын или дочь. Или даже внук. Каждый, кто находит их там,
спрашивает меня нельзя ли постелить их на кровать или, например, отдать на
благотворительность? А я отвечаю им нет!. Даже и не знаю, что пугает меня
больше процесс выкидывания этих детей на помойку
или перспектива спать с ними в одной постели. И я говорю людям не
спрашивайте меня "почему?". Я не хочу об этом разговаривать. Все это
происходило десять лет назад. Я продал свой "Бобкэт" в 1989 году. Я перестал
ходить в хоспис. Никакого эскорта. Почему? Может быть потому, что после
смерти одноногого парня, после того, как все его сексуальные игрушки были
собраны в мешок и выброшены на свалку, после того, как окна в его квартире
были открыты настежь и из нее окончательно выветрился
запах кожи, латекса и дерьма, она, эта самая квартира, стала вполне
неплохо выглядеть? Диван-кровать приятного лилового цвета, розовые обои и
ковер На маленькой уютной кухне есть своя барная стойка, а ванная комната
просто ослепляет стерильной белизной.
Я сидел там и наслаждался тишиной. Хм. Я вполне мог бы жить здесь!
Любой мог жить здесь.

Переведено: Winter.

[Гагара]

Сообщение от Snow Owl

а мне еще подумалось так: те, кого мы убиваем, любят нас.

Вы, простите, пассивный некрофил, что ли?

[Сова]

нет, я периодически активный мазохист.

[m_otvet]

Те кто читал Паланика, в большинстве своем либо полюбили его, либо возненавидели. Это доказывает, что он гений. Только гении не оставляют тебя равнодушным. Посредственности же идут побоку.

[Tonic]

Ну почему же... Я прочитал 4 его книги, и в целом остался равнодушен. То есть кое-что понравиось, кое-что нет (хоть бы стиль сменил, что ли!).