Материальные пожертвования граждан фронту в годы ВОВ

[toka58]

А танки Т-34 ещё с 76,2 мм пушкой. Да и боец у пулемёта без погон. Вряд ли это 1943-й, т.к. к началу перехода на летнюю форму одежды в 1943 г. Красная армия была полностью обеспечена новыми знаками различия.

Хотя, возможно - ранняя весна 1943 г. Именно такие "тридцатичетвёрки" сражались под Курском.

[salex]

Сообщение от Murawey

Дословно: "Что вы, какие миллионы. Обычные семьи. Голь, беднота как и вся деревня.

Во-первых, речь не о миллионах, а о 100 000. Во-вторых, сдавали как раз обычные семьи.

А сумма вполне подъемная. Выше по теме примеры есть конкретные.

[Murawey]

Сообщение от salex

А сумма вполне подъемная. Выше по теме примеры есть конкретные.

Хорошо, передам им ваши слова.

[elena71]

100 тысяч на самолёт принесла в холщовом мешке...

В селе Буб Сивинского района 20 июня 2012 года открыли памятник Матрене Ивановне Яковлевой – труженице тыла, которая в годы Великой Отечественной войны продала все до нитки, чтобы отдать деньги на нужды армии.



Матрена Ивановна Яковлева – простая сельская женщина, которая прославила свое имя тем, что в годы войны внесла сто тысяч рублей в Фонд обороны. Об этом знают и помнят все бубинцы, односельчане Матрены Ивановны и многие жители района.

У колхозницы Матрены Ивановны и ее мужа Сергея Семеновича, колхозного бригадира, живших тогда в деревне Пронята, было семь голов скота: корова с теленком, овцы, свиньи. Зимой 1943 года, когда по радио и в газетах каждый день сообщали о ходе жестокой битвы под Сталинградом («Уж не там ли, под Сталинградом, муж Сереженька! Давно нет от него писем с фронта»). Матрена Ивановна продала всю живность, свезла на базар и все имеющиеся в доме продукты – масло, мед, муку. Вырученные деньги – сто тысяч рублей – Матрена Ивановна в холщевом мешке за спиной принесла в Сивинское отделение Госбанка и изумленным работникам банка сказала: «Вот, примите, пожалуйста, здесь 100 тысяч рублей. Мне сказали, на самолет хватит…» Матрена Ивановна не только сдала в районе больше всех денег, а фактически одна на свои средства купила для Красной Армии боевой самолет. И сделала во время войны еще одно доброе дело – усыновила вывезенного в их края мальчика-украинца, вырастила его, помогла стать хорошим специалистом и хорошим человеком.

Работала Матрёна Ивановна до последнего, а прожила 101 год.

Деньги на памятник собирали всем миром. В 2012 году памятник Матрёне Ивановне Яковлевой был открыт.

[MONTY PYTHON]

Жертвенность наших людей действительно, подчас, просто поражает. Низкий поклон Матрене Ивановне, продавшей всё, что имела и купившей для фронта боевой самолет, возможно конструкции своего именитого однофамильца.
Вот только как-то несправедливо получается, что деньги на «свой самолет» она наскребла сама, а деньги на памятник ей собирали «всем миром».

Подумал и решил, что выражение "собирали всем миром" может иметь два значения: 1) по крохам, по копейке и 2) сообща с благодарностью. Вероятно, имелось в виду второе. Прошу объединить.

[elena71]

MONTY PYTHON, да тут оба смысла имеют место быть...

Стоимость памятника-более миллиона рублей. Для небольшого села-очень большие деньги! Вот и собирали, кто сколько смог.Кто-то и копейку, но от чистого сердца. И именно с чувством признательности и благодарности!

[Flesher]

Сообщение от elena71

Матрена Ивановна Яковлева – простая сельская женщина, которая прославила свое имя тем, что в годы войны внесла сто тысяч рублей в Фонд обороны. Вырученные деньги – Матрена Ивановна в холщевом мешке за спиной принесла в Сивинское отделение Госбанка и изумленным работникам банка сказала: «Вот, примите, пожалуйста, здесь 100 тысяч рублей. Мне сказали, на самолет хватит…

Поступок этой русской женщины, безусловно героический и показательный. Но у меня возникает вопрос: зачем вообще нужны деньги на постройку самолета (танка, коробля)? Что, рабочие на заводе не на победу работают, им обязательно деньги нужны? Или они кушать хотят больше той бабушки, которая дала денег на постройку самолета? Или инженеры и технологи не могут за идею общей победы работать?

[salex]

Сообщение от Flesher

Но у меня возникает вопрос: зачем вообще нужны деньги

Взаиморасчеты между предприятиями и заработную плату никто не отменял даже в советском государстве. Не говоря уже о капиталистических странах, где война — одно из средств обогащения некоторых категория граждан.

Кстати, военнослужащие тоже получали "за войну" деньги. В том числе и премиальные за сбитые самолеты, уничтоженную технику.

[Boriskin]

Сообщение от salex

Кстати, военнослужащие тоже получали "за войну" деньги. В том числе и премиальные за сбитые самолеты, уничтоженную технику.

И за ордена, и не только военнослужащие.
Купоны к ордену Красной звезды моего деда, получившему его, как я предполагаю, за работу по реактивному двигателю сразу после войны.

[reto]

Сообщение от Flesher

Что, рабочие на заводе не на победу работают, им обязательно деньги нужны?

странный вопрос. рабочим разве продукты не надо покупать, обувь, одежду, семьи свои кормить?

[vik 01]

Kommuna.ru 12.02.2014

«Броня крепка, и танки наши быстры»

Помни, веруй, гордись!

Говоря о вкладе таловцев в Великую Победу, чаще всего упоминают о трех фактах: о числе наших земляков, ушедших на фронт и погибших в горниле войны, о десяти Героях Советского Союза, прославивших своими ратными подвигами нашу малую родину, а также о том, что именно таловцы стали инициаторами сбора средств на строительство танковой колонны «Воронежский колхозник». И если конкретики в первых двух случаях достаточно, то информация о третьем факте весьма скудна. Ее «разбавляют» только дата зарождения почина – ноябрь 1942-го - и количество собранных таловцами средств: 300 тысяч рублей. Причем черпаются эти сведения из одного источника – номера газеты «Правда» от 10 января 1943 года. Вот то немногое, что знают, наверное, все ныне живущие таловцы. Хотя потомкам тех, чьи рубли и копейки, заработанные тяжелейших крестьянским трудом военных лет, складываясь, превращались в самые эффективные танки Второй мировой войны, наверное, следует знать судьбу самих боевых машин, а также тех, кто вел их в бой.

Владислав Вдовенко р.п.Таловая, Воронежская область

Приснопамятный «Колхозник»

Сам термин «танковая колонна» возник с легкой руки заводских отправителей эшелонов. Он изначально означал эшелон в 40-45 танков типа Т-34 и 20-22 танка типа КВ. На большее мощности локомотивов тогда не хватало. Кроме того, не выдерживало железнодорожное полотно - оно расползалось под тяжестью составов. Термин укоренился и стал использоваться даже в материалах Ставки ВГК.

Танковая колонна не являлась боевой или тактической единицей. Их различают по надписям о принадлежности к «именным» сериям, купленным на средства, собранные разными группами населения. Наиболее известной из них, пожалуй, является колонна «Дмитрий Донской», построенная по инициативе РПЦ.

«Воронежский колхозник» может конкурировать с ней по степени цитируемости в различного рода краеведческой литературе. Однако ни та, ни другая не были первыми в истории той войны.

Первые «именные» танки появились в Красной Армии еще в декабре 1941 года. Зачинателями этого движения можно считать учащихся 102-й школы города Горького, нынешнего Нижнего Новгорода. Они в день начала учебного года, 1 сентября 1941-го, обратились ко всем пионерам и школьникам Горьковской области с призывом собрать металлолом и вырученные деньги направить в Фонд обороны для постройки танка «Горьковский пионер». В начале октября месяца ими было собрано металлолома на сумму около трехсот тысяч рублей.

Построенный танк был передан в Действующую армию и в середине декабря принял участие в битве под Москвой. В том же сентябре 1941 года в Фонд обороны, также для постройки танка, передал все свои личные сбережения маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников. Сбор средств на создание танковых колонн начался в Вологде, в Архангельске, в других регионах страны и даже в Монголии.

Всего за время войны из личных средств народа было собрано где-то около трех - трех с половиной миллиардов рублей.

Подобные почины уже к середине 1942-го стали настолько массовыми, что среди областей, краев и республик не иметь на фронте «свою» колонну считалось моветоном. Самых разных бронированных «колхозников», «рабочих», «комсомольцев», «осоавиахимовцев» и даже «пчеловодов» на дорогах войны можно было встретить немало. И все же далеко не всем из них повезло так, как «Воронежскому колхознику», ставшему своего рода брендом нашего региона в военное время.

В Таловском районе Воронежской области за годы войны было собрано 4 миллиона 900 тысяч рублей на строительство танковых и авиационных колонн. Но сегодня мало кто вспомнит самолеты эскадрильи «Таловский колхозник», громившие врага в небе Украины, Венгрии и Чехословакии, или других летающих колонн - «Воронежский комсомолец» и «Юговосточник», которые появилась тоже во многом благодаря нашим землякам.

Так почему же память о «ВК» оказалась такой крепкой? Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно понять то, кому предназначались танки-колонны. А для этого придется вернуться в прошлое на 70 лет, в ноябрь 1942 года.

«Для вас, родненькие наши!»

Лето и осень 42-го оказались для воронежцев самым страшным периодом за все четыре военных года. К середине июля враг «ополовинил» область, захватив полностью или частично треть ее районов. Но и остальная часть, оказавшись прифронтовой территорией, еще полтора месяца не могла чувствовать себя в безопасности.

И только в сентябре 1942-го, когда фронт и на Среднем Дону, и в большой излучине этой реки стабилизировался, стало ясно, что Дон в его среднем течении останется тем рубежом, за который фашистские полчища уже не смогут шагнуть.

В деревне, где после непрекращающейся мобилизации остались бабы, старики да пацанва, работали, не считаясь со временем и здоровьем, живых денег за свой тяжелейший труд в глаза не видели, работая за трудодни – палочки в амбарной книге учетчика. И вот они, которые еще два месяца назад не знали, останутся ли в родном доме или их ждет участь тысяч беженцев, прошедших за последний год через их села и поселки, да и вообще останутся ли живыми, решают собирать деньги на строительство танков для Красной Армии.

Дети голодают, на пятерых одна пара ботинок, выменянных еще летом у тех же беженцев, избу протопить нечем, а они сносят в сельсовет последние гроши, которые лежали на черный день на дне пустого сундука между свидетельствами о рождении детей и письмами или похоронками с фронта… Потому, что чернее дня уже быть не может. Потому, что соседка, которой живется еще тяжелее, сдала все, что выручила вчера от продажи табака, саженного для убитого в мае под Харьковом мужа. Потому, что на эти рубли сегодня можно купить победу и мир. И еще тысячи «потому» в каждом доме свои.

Конечно, было бы идеализмом утверждать, что каждый рубль был сдан именно так, без разнарядки из района и соревнования между колхозами. Но последнее было скорее исключением из правил. Патриотический подъем был действительно велик как никогда до этого и, пожалуй, после.

Был и еще один немаловажный фактор: дарители уже знали, что в бой на этих машинах пойдут земляки, воронежцы из 1-го гвардейского мехкорпуса. Первогвардейцы! Легенда 41-го! 1-я гвардейская стрелковая дивизия (затем 1-й гвардейский мехкорпус) генерала Руссиянова тогда во многом был уникальной. Ею была одержана первая крупная победа в начале сентября 41-го под Ельней.

Ей первой во всей Красной Армии было вручено гвардейское знамя, и дивизия получила наименование гвардейской. Если верить послевоенным публикациям в советской прессе, именно бойцы этой дивизии первыми уже на третий день войны применили против танков противника знаменитый «коктейль Молотова» - бутылки с горючей смесью. А еще во всей РККА не было другой такой дивизии, в которой вместо трех полков было четыре.

А случилось это в середине сентября 1941-го в Воронеже, куда соединение прибыло для пополнения и отдыха после тяжелейших боев под Ельней. Тогда в его состав влился Воронежский добровольческий полк, он в полном составе был включен в его ряды и стал называться 4-м Воронежским стрелковым полком.

Четвертым потому, что в дивизии уже было три полка. Воронежский оказался сверхштатным. Этого удалось добиться первому секретарю Воронежского обкома Владимиру Дмитриевичу Никитину. Впоследствии по этой причине часто возникали недоразумения при переходе дивизии из одной армии в другую.

Бессменному командиру дивизии, а затем и корпуса, Ивану Никитичу Руссиянову не раз приходилось разъяснять, почему его соединение имеет одним стрелковым полком больше, чем все остальные дивизии Красной Армии.

С того момента и началась история шефства воронежцев над первогвардейцами. Начиная с января 42-го поездки к ним стали регулярными. Гости привозили все, что мог дать прифронтовой, а после и фронтовой регион: теплые носки, рукавицы, традиционные вышитые заботливыми девичьими руками кисеты, табак, мед... В такие дни «именинником» был 4-й Воронежский полк. Как-никак подарки прислали их земляки...

Но помогала воронежская земля руссияновцам не только провизией и теплыми вещами. В июне 42-го из состава народного ополчения области для пополнения в 4-й Воронежский полк было направлено полторы тысячи бойцов. Были среди них и уроженцы Таловского и Чигольского районов.

В конце октября 1942 года дивизия была выведена на переформирование и оказалась в Приволжском военном округе. Здесь, в Поволжье, 1-я гвардейская стрелковая ордена Ленина дивизия стала разворачиваться в механизированный корпус, сохранивший номер и наименование дивизии 1-й гвардейский ордена Ленина механизированный корпус. 4-й Воронежский и 7-й (бывший 331-й) полки послужили основой для формирования 2-й гвардейской механизированной бригады.

Теперь бывшая стрелковая дивизия стала мощным механизированным соединением, в задачи которого входил прорыв в полосах общевойсковых армий, наступавших на направлениях главных ударов фронтов. Это был «боевой кулак» Ставки ВГК.

10 ноября 1942 года корпус был полностью сформирован, укомплектован и готов к выполнению поставленных боевых задач. Такой задачей стало участие в Сталинградской битве. Но перед тем как эшелоны с личным составом и техникой отправились к волжской твердыне, в гости к первогвардейцам приехали шефы.

Делегация оказалась небольшой – всего семь человек. Ровно столько уместилось на трех «полуторках», выделенных Воронежским обкомом для доставки воюющим землякам традиционных гостинцев. Отчет об этой встрече, опубликованный в областной прессе в канун 25-й годовщины Великого Октября, и стал отправной точкой в истории «Воронежского колхозника».

К сожалению, мы не нашли ответ на вопрос: кто именно стал инициатором почина? Возможно, идея сбора средств родилась одновременно в нескольких головах, потому что в протоколах праздничных собраний и митингов, посвященных четвертьвековому юбилею Октябрьской революции, сразу четырех колхозов Таловского района говорится о намерении поддержать Красную Армию рублем. Впрочем, правдоподобнее выглядит версия, в соответствии с которой инициатором стал сам райком партии, а протоколы собраний – уже второе действие этой истории.

Кстати, в протоколе колхоза имени Буденного Хорольского сельского Совета уже фигурирует название «Воронежский колхозник».

Как бы то ни было, призыв колхозников поддержали райком, информация о сборе средств и его инициаторах появилась в печати. 26 ноября областная «Коммуна» опубликовала на первой полосе сообщение за подписью секретаря Таловского райкома ВКП(б) Жигалкина о том, что сбор денег идет полным ходом.

В колхозе имени Докучаева сумма перевалила за 11 тысяч рублей, в колхозе имени Шевченко – за 7 тысяч, а в «Железнодорожнике» в «фонде победы» уже 10 тысяч. В тот же день Воронежский обком принял постановление, в котором было дано указание секретарям райкомов и председателям исполкомов райсоветов «развернуть массовую работу».

И вслед за этим «Коммуна» и районки запестрели информациями из Панино, Щучьего, Борисоглебска, Верхнего Карачана, Поворино, Новохопёрска, Терновки, Эртиля, Воронцовки, Радченского, в которых жирным шрифтом выделялись собранные суммы: 120 тысяч, 200 тысяч, миллион…

Впрочем, далеко не все тогда собирали средства именно на «Воронежский колхозник». Даже герой этой большой истории пасечник из села Манино, что под Калачом, семидесятипятилетний Эраст Крамарев, сделавший наряду со своей односельчанкой Марфой Белоглядовой самый большой личный вклад - 100 тысяч рублей, откликнулся на призыв не таловцев, а саратовского колхозника Феропонта Головатого, сдавшего 100 тысяч на личный танк, фотографию и рассказ о поступке которого тиражировали все центральные газеты.

Но в обкоме все эти цифры складывались в одну, казавшуюся грандиозной для разрезанной фронтом на две части области – сперва 13, затем 37, а к весне 43-го – 71 миллион рублей. И инициаторами здесь считали таловцев.

Те же, в свою очередь, старались соответствовать этому статусу. В январе «Правда» рассказала на всю страну о том, что они передали в Государственный банк на танковую колонну 300 тыс. руб. Кроме того, они сдали из своих личных запасов 38 100 пудов хлеба, 42 715 пудов картофеля в продовольственный фонд Красной Армии. Однако, по данным газеты «Красная Звезда» №290, вышедшей в свет еще 11 декабря 1942 года, только за три первых дня в районе было собрано 420 тысяч рублей.

Впрочем, практически в каждом номере центрального печатного органа ВКП(Б) назывались новые адреса патриотических починов, и таловские результаты меркли на их фоне. Так, в предыдущем номере «Правды» от 9 января опубликованы сообщения о том, что колхозники Грузинской ССР кроме сданных ранее 72,5 миллиона рублей на строительство танковой колонны «Колхозник Грузии» дополнительно внесли 37,5 миллиона, а трудящиеся Омской области собрали 53 миллиона на строительство танковой колонны «Омский колхозник» и передали 232 478 пудов зерна в фонд Красной Армии.

Но даже то, что собрали за три первых дня, уже можно было считать серьезной суммой. Не в пример сегодняшней России боевая техника в ту пору дешевела. Согласно калькуляции харьковского завода № 183, составленной в мае 1941 года, танк «Т-34» стоил 249 тысяч 256 рублей 96 копеек. В июле 1942-го его стоимость доходила до 209 тысяч. Так что на первый таловский взнос уже тогда можно было построить два средних танка.

Но в тот момент, когда на 183-й завод, который еще год назад был перебазирован в Нижний Тагил, поступил заказ из Воронежской области, цены упали еще ниже, и к январю 43-го Уральский танковый завод имени товарища Сталина, откуда и пришла наша колонна, отпускал свои машины уже по цене 166300 рублей. Так что даже 300 таловских тысяч хватало на две полноценные «тридцатьчетверки».

(Продолжение следует).

Источник: газета «Воронежская неделя» № 7 (2148), 12.02.2014 г.

На фото: Делегация воронежских колхозников в гостях у воинов 1-го механизированного корпуса

[vik 01]

Kommuna.ru 19.02.2014

«Броня крепка, и танки наши быстры»

Помни, веруй, гордись!
(Продолжение. Начало в №7)

Владислав Вдовенко р.п. Таловая, Воронежская область

Хлопцы и их «стальные кони»

До торжественной передачи машин землякам дело дошло только в апреле. 22 апреля 1943 года в селе Нижняя Дуванка нынешней Луганской области восемь новеньких танков «Т-34» были выстроены на лугу за селом. С башен еще не были сняты пулеметы ДТ, которые при длительных маршах прикрывали колонну от атак с воздуха, краска, которой с великим старанием были выведены слова «Воронежский колхозник», еще не высохла.

Но на эти детали внимания никто не обращал. Рядом с боевыми машинами выстроились их будущие экипажи, напротив - личный состав 19-го гвардейского танкового полка, справа – командование корпуса, гости и деревенская ребятня.

Среди членов делегации были инициаторы сбора средств – калачеевские «танковладельцы» Крамарев и Белоглядова. Считалось, что каждый из них на свои деньги приобрел по танку. На башнях двух машин были надписи: «Крамарев Ераст Федорович» и «Белоглядова Марфа Ивановна».

Боевая машина, приобретенная на средства Белоглядовой, была вручена экипажу командира 2-й танковой роты бригады старшему лейтенанту М. В. Власенко. Второй именной танк, «Крамарев Ераст Федорович», с башенным номеров «С-172», а вместе с ним и два «безымянных» – «С-173» и «С-174», передали экипажам взвода гвардии лейтенанта Лысенко.

Уроженец Полтавской губернии, кадровый офицер, коммунист, воевавший на фронтах Великой Отечественной с первого дня войны, был в полку личностью известной, даже знаменитой. Да что в полку, во всей 2-й мехбригаде не было человека, который не слышал о 28-летнем Иване Лысенко. Слава пришла к нему как раз 22 апреля.

Вместе с делегацией воронежцев для торжественной передачи техники в полк приехало командование корпуса: командир 1-го гвардейского мехкорпуса генерал-майор Иван Руссиянов и его заместитель генерал-майор Сергей Денисов. Последний еще не полностью оправился от тяжелого ранения, полученного им в самом начале 1943-го.

В ту пору фашистское командование делало все для того, чтобы деблокировать окруженные в районе Сталинграда войска Паулюса.

Мехкорпус, действовавший в составе 3-й гвардейской армии, имел наступательную задачу: прорвать оборонительную полосу немецко-фашистских войск на реке Чир.

4 января Сергей Иванович Денисов лично руководил действиями корпуса на поле боя. Его командирский «ИС» вырвался из строя машин на несколько сотен метров вперед и был подбит. Генерал, выбравшийся из загоревшегося танка, лежал метрах в трех от нее. Гибель танка замкома видели несколько экипажей, но в пылу боя, когда враг, имея превосходство, как это принято говорить, в живой силе и технике, давит прямо на тебя, отважиться на рывок вперед может не каждый. Тогда мужества сделать этот шаг хватило только у Лысенко.

Проскочив между двумя танками противника, он на полном газу «доскакал» до генерал-майора и, пока стрелок и водитель отстреливались, вместе со стрелком перетащили генерал-майора, получившего тяжелое ранение, в свою машину. Доставив раненого на КП полка, Лысенко с экипажем вернулся в бой.

Со временем этот эпизод в полку забылся, да и сам Иван Лысенко все реже вспоминал о том январском бое. Что до генерала, то оправился от ранения он только в марте. Естественно, фамилии своего спасителя не знал, но, как выяснилось, запомнил лицо.

И вот 22 апреля в строю 2-й роты генерал узнал его. В тот же день командиром мехбригады полковником Ходяковым был подписан наградной лист, в котором лейтенант Лысенко представлялся к ордену Красной Звезды за подвиг, совершенный три с половиной месяца назад… По случаю приезда гостей состоялся митинг. Гвардейцы благодарили земляков за подарки, давали клятву беспощадно бить ненавистного врага. Как вспоминал позднее комкор Руссиянов, растроганные теплым приемом бойцов гости все больше молчали, и только Ераст Федорович был «в ударе». Семидесятипятилетний колхозник еще по пути в часть сильно переживал: кому же достанется машина, приобретенная на его кровные, «медовые» рубли.

Старый пасечник продал все, что запасли его пчелы в прошлом году, даже к чаю себе меда не оставил. А потому считал необходимым лично проинспектировать и саму машину, и ее будущий экипаж.

Он с пристрастием осмотрел все до мелочей в танке, потрогал, крепко ли привинчено-приварено, расспросил каждого члена экипажа «своего» танка о боевых делах, просил танкистов беречь машину, быстрее гнать на ней фашистов с советской земли.

То и дело показывал телеграфный бланк, на котором в самом низу стояла подпись «И. Сталин», а выше - фраза: «Примите мой привет и благодарность Красной Армии зпт Ераст Федорович зпт за Вашу заботу о бронетанковых силах Красной Армии».

Особенно ему понравилось то, что у командира танка на гимнастерке висел орден. Он не запомнил имени танкиста, но вот награда врезалась в его память. Позже, в 44-м, когда он сдал еще 100 тысяч рублей, теперь уже на строительство именного самолета, став знаменитостью в Калачеевском районе, и к нему стали приезжать журналисты, он рассказывал корреспонденту «Коммуны» М. Василенко об этой награде «высокого такого украинца», хотя и был-то Лысенко выше дарителя всего на полголовы.

После вручения экипажам боевых машин состоялся парад. Вместе с командованием корпуса его принимали дорогие гости из Воронежской области. Все, кроме Крамарева.

Ераст Федорович при помощи экипажа забрался в танк и по-молодецки выглядывал из люка, проезжая мимо импровизированной трибуны. Естественно, эта машина шла во главе колонны… Спустя полтора месяца танки воронежцев шли примерно в том же порядке, но уже на передовой.

Боевое крещение они приняли на Харьковщине. Для почти половины из них оно же стало последним боем.

Минус четыре
Утром 18 июля части 1-го гвардейского мехкорпуса вошли в прорыв, созданной накануне 8-й гвардейской армией юго-восточнее города Изюм. Но враг их уже ждал. Гвардейцев встретили закопанные в землю и хорошо замаскированные в кустарниках танки противника.

Гитлеровцы приготовили и еще один «сюрприз»: противотанковые торпеды, которые запускались из окопов и управлялись по проводам. Через час атака красноармейцев захлебнулась, а к полудню уже трудно было понять: кто именно из противников владеет инициативой. Было ясно, что ночью гитлеровцы подтянули резервы и любой ценой стремились закрыть путь нашим войскам к станции Барвенково, потеря которой для врага означала в сложившейся обстановке катастрофу на данном участке фронта.

19-й танковый, поддерживаемый пехотой 1-го мотострелкового батальона бригады майора Е. Я. Лишенко, продвигался к небольшому селу Пасека. Не доходя до него двух километров, на подступах к небольшой рощице путь полку преградили два противотанковых орудия. Их расположение было выбрано настолько удачно, что эти пушки могли сдерживать два десятка танков без ощутимых потерь. Командир полка майор Свиридов на своей машине предпринял было обходной маневр, но огнем был загнан в овраг. Еще два танка получили повреждения.

Гвардейцы оказались зажатыми между рощей и Северным Донцом, став легкой мишенью для вражеских штурмовиков. Спасла полк «Марфа Ивановна», выскочив прямо перед вражескими артиллеристами. То ли фашисты не ожидали удара в лоб, то ли заминка у них произошла по какой-то другой причине, но этих нескольких десятков секунд Власенко и двум другим «колхозникам» хватило, чтобы «пролететь» опасную зону.

Дальнейшее, как говорится, было делом техники. Танки проутюжили и капониры с орудиями, и соседние окопы, раздавив пушки и около 30 фашистов.

С задачей полк справился, и Пасеку очистил от врага, но оказался при этом окруженным с трех сторон. Это стало ясно уже к вечеру. Пехота и танкисты стали занимать круговую оборону, удерживать которую им предстояло трое суток, отражая яростные контратаки вражеских танков, мотопехоты, авиации.

Несмотря на ожесточенность боев первого дня, безвозвратных потерь среди «колхозников» не было.

Утром 19 июля горловина «мешка», в котором оказался 19-й танковый, начала сужаться. Окутанное густым дымом от десятков пожаров украинское село справа обходили фашистские танки, слева - немецкие автоматчики, скрываясь в той самой рощице, которую накануне полк отбил благодаря отваге гвардии старшего лейтенанта Власенко.

Появились и начали бросать бомбы «юнкерсы», «включилась» вражеская артиллерия.

В этом аду танкисты стали прорываться на северо-восток по оставшемуся узкому проходу, еще удерживаемому пехотой. Выходили с боем, лавируя, расширяя проход и стараясь нанести максимальный урон противнику.

К концу 19 июля боевой счет «воронежских» танков составлял уже 9 танков противника, три его самоходных орудия, 11 противотанковых пушек, семь минометных батарей и до двух батальонов живой силы противника. В тот день отличился экипаж лейтенанта Брагина, уничтоживший четыре вражеских танка. Но цена, которую заплатил полк за эти результаты, была слишком велика.

Первой жертвой среди «колхозников» стал экипаж командира взвода гвардии старшего лейтенанта Алексея Ивановича Никитченко. Его «стальной конь» на предельной скорости ворвался на позиции противника. «Тридцатьчетверка» раздавила гусеницами три противотанковых орудия, уничтожила несколько огневых точек, мешавших продвижению пехоты, нацелилась на минометную батарею.

И в эту секунду сбоку почти в упор ударило по танку фашистская пушка. Танк остановился, задымил. Танкисты долго отстреливались от наседавших на них немцев, вели огонь из пушки и пулеметов. Но боевая машина превратилась в жарко полыхавший костер. Последними словами гвардии лейтенанта, переданными по радиосвязи, были: «Командир, все тяжело ранены, выйти не можем, будем драться до последнего снаряда».

Все это разворачивалось на глазах 1-го мотострелкового батальона бригады, состоявшего большей частью из воронежцев. Пехота залегла под губительным огнем противника.

Стиснув зубы, многие бойцы смотрели на беспомощно замершую среди немецких траншей «тридцатьчетверку». «Воронежский колхозник» горел, над ним поднимались клубы густого черного дыма, пулемет умолк, но орудие продолжало стрелять. Как вспоминал потом генерал Руссиянов со слов командира батальона гвардии майора Лишенко, видя это, кто-то крикнул: «За воронежских!», и тогда батальон, как по команде, поднялся в атаку…

Экипаж похоронили спустя двое суток, когда противник был наконец-то отброшен от Пасеки, в километре к северо-востоку от села.

В одной могиле с Никитченко были погребены останки половины экипажа «Марфы Белоглядовой» – командир башни и стрелок-радист.

Накануне, 18 июля, танк уж горел. Фашистам удалось поджечь его в тот момент, когда «Марфа» «ровняла» позиции их артиллерии. Но тогда механику-водителю старшине Сергею Тюрину умелым маневром удалось сорвать пламя и вырваться из-под огня противника. 19-го ситуация повторилась. Снова попадание, снова пламя над машиной, но теперь танк выйти из боя уже не смог. Сам гвардии старший лейтенант Михаил Власенко был тяжело ранен.

Спустя два дня командир 19-го танкового Свиридов представит его к ордену Отечественной войны I степени. Он получит эту награду, правда, полностью оправиться и вернуться в свой полк уже не сможет.

Подписал Свиридов и еще один наградной лист. В нем значилась фамилия гвардии старшего лейтенанта Лысенко. Вот только Ивана Павловича к тому моменту уже не было в живых.

Тот злополучный бой 19 июля для командира экипажа «Крамарева» оказался тоже последним. Причем он оказался еще короче, чем у «Марфы». Выходя из рощи, танк «потерял» гусеницу. Машину развернуло бортом к порядкам наступающего врага. Лучшей мишени и представить себе трудно. И этим не преминули воспользоваться два самоходных орудия «Фердинанд» (или как его еще называли «Элефант» (слон), по очереди всаживая в землю вокруг обездвиженной машины снаряды.

Пока механик и командир башни под огнем пытались соединить траки, Лысенко отстреливался из пушки. Причем довольно успешно. Один из «слонов» загорелся: снаряд прорвал ему брюхо. Но почти сразу вторая самоходка пробила броню башни «Т-34». Иван Павлович был тяжело ранен. Танкисты вынесли своего командира. Он умер в тот же день в медсанбате и похоронен у села Красный Оскол.

А 20 июля погиб четвертый «воронежский» танк. Его экипаж во главе с гвардии лейтенантом Василием Исаевичем Елепиным похоронен всего в нескольких сотнях метров от могилы личного состава отделения Никитченко. Именно на столько смогла продвинуться мехбригада в тот день…

Но, как ни странно, это была и последняя потеря колонны. Последующие тяжелейшие бои на территории левобережной Украины не вычеркнули больше ни одной машины из рядов 19-го полка. И хотя случалось всякое, пять оставшихся «колхозников» с боями дошли до Днепра и были сданы перед тем, как 15 ноября 19-й гвардейский танковый полк был отправлен на переформирование.

Почему пять? Да потому, что «Крамарева» вернули в строй техники. Башню залатали, уже в середине августа его вел в бой младший лейтенант Владимир Шульга, бывший командир башни этой же боевой машины. В сражении за Пасеку он тоже был ранен, и тоже представлен к награде – ордену Отечественной войны II степени». И командир полка, и командир 2-й мехбригады подписали наградной лист. Но после возращения в часть танкист получил «Красную Звезду», а через несколько недель едва не стал на воронежском танке Героем Советского Союза.

Несостоявшийся Герой
В конце октября 1943 года в областной газете «Коммуна» было опубликовано письмо генерал-лейтенанта Руссиянова, датированное началом месяца. Послание было теплым и трогательным. Говорилось в нем и о дружбе первогвардейцев с трудящимися Воронежской области, зародившейся в тревожные сентябрьские дни 41-го, и о том, что в тяжелые дни восстановления разрушенного немецкими варварами Воронежа и многих других городов и сёл области ее жители смогли дать государству 71 миллион рублей на строительство «Воронежского колхозника», и, естественно, о боевом пути некоторых из этих боевых машин.

(Окончание следует)

Источник: газета «Воронежская неделя» № 8 (2149), 19.02.2014г.

На фото: Ераст Крамарев у именного танка

[vik 01]

Если не совсем по теме - просьба к модераторам переместить в нужную тему.

Kommuna.ru 10.03.2014

История одной фотографии. Боевые награды – за труд в тылу

Снимок военной поры в газете «Коммуна» стал для краеведов отправной точкой для поиска

Восьмого февраля 1942 года газета «Коммуна» вышла с фотографией, на которой изображены награжденные медалью «За боевые заслуги» товарищи Н.Е. Кучмасов и В.Т.Бушмин (автор снимка - фотокорреспондент Х.Копелиович). Кто же эти улыбающиеся и уверенные в себе мужчины?

Валентин Котюх, председатель регионального отделения ООПО «ВСС М.Т. Калашникова».
г. Воронеж

В ходе поисковой работы удалось выяснить, что в начале февраля 1942 года семнадцать работников предприятий Воронежской области были награждены боевыми орденами и медалями за организацию производства различных вооружений в соответствии с потребностями Юго-Западного фронта. Имея в своих руках только образцы оружия, рабочие смогли быстро наладить выпуск автоматов ППШ, минометов, огнеметов, противотанковых ружей, мин и гранат.

Воронежская авторемонтная станция, которой руководил Николай Ефимович Кучмасов, а начальником цеха работал Василий Тихонович Бушмин, в ноябре получила задание, кроме ремонта автомашин, перейти на выпуск противотанковых ружей калибра 14,5 мм и огнеметов. За короткий срок, при отсутствии чертежей, был организован технологический процесс. Рабочие сделали специальные инструменты и приспособления, применив целый ряд рационализаторских мероприятий. Ими была разрешена наиболее сложная задача нарезки канала ствола ПТР на прессе. Через двадцать дней первое ружье было изготовлено и прошло испытания.

В декабре1941 года на фронт было уже отправлено десять противотанковых ружей. Рабочие под руководством директора каждый месяц увеличивали выпуск вооружений и количество отремонтированных машин. В первый год войны в РККА направлено две тысячи машин. За систематическое перевыполнение производственной программы авторемстанция шесть раз получала переходящее Красное Знамя главка и ЦК Союза шоферов. Ее труженики не один раз занимали первое место в СССР.

В июле 1942 года Воронежская авторемонтная станция была эвакуирована в город Моршанск Тамбовской области, где продолжила свою работу.

Нам удалось проследить судьбу Н.Е. Кучмасова, который родился в 1908 году в городе Санкт-Петербурге в многодетной семье.

У родителей Кучмасова было пять сыновей. В двенадцать лет он остался без родителей, которые погибли. Воспитываясь в детдоме, Кучмасов окончил школу, а затем и ФЗУ. До призыва в армию работал на заводе вальцовщиком. В Красной Армии служит шофером в Воронеже. Здесь Николай Ефимович встретил свою будущую жену Елену Ретунскую и, женившись на ней, навсегда остался в нашем городе. В доме на улице К.Маркса, у Каменного моста, у них родились сыновья Леонид, Георгий и Валерий. Одиннадцать лет он занимал должность директора авторемонтной станции, впоследствии преобразованную в авторемзавод. Отсюда он уходил в армию освобождать Западную Белоруссию, затем участвовал в Финской войне.

Вернувшись в Воронеж после его освобождения, Николай Ефимович восстанавливал ремонтное автомобильное производство и город. Его рабочие в свободное время восстановили один из четырёх квартирных двухэтажных домов (постройки 1932г.), от которых уцелели крепкие толстые стены из красного кирпича (с клеймом Г.С.Н.Х. на каждом кирпиче) по улице Урицкого, дом №14, (позднее – дом № 78).

В пятидесятые годы Кучмасов работал вторым секретарём райкома партии, начальником автотранспортной организации СТ-25. На базе своего предприятия восстановил потрёпанную войной полуторку и передал эту машину школе №18. На этой машине старшеклассников учили управлять автомобилем. В должности заместителя директора заново отстроенного ВоГРЭСа, восстанавливал пионерский лагерь «Спутник».

Николай Ефимович успел стать самым лучшим и любимым дедом, но беззаветный труд, невзгоды подорвали его здоровье, и он ушел из жизни в возрасте шестидесяти лет.

О Василии Тихоновиче Бушмине известно только то, что он родился в 1915 году в Каширском районе Воронежской области. На авторемстанции работал с 1937 года. Может быть, кто из читателей расскажет о его судьбе?

На фото:
На переднем плане – Н.Е.Кучмасов, на втором - В.Т.Бушмин

[vik 01]

Коммуна, 5 марта 1943 года.

[vik 01]

Коммуна, 26 января 1944 года.

[Витя]

Сейчас по России24 передача по теме. Интересный фильм про материальные пожертвования граждан, денежное довольствие и премии военнослужащим, стоимость военной техники и продуктов, порядок цен в сравнении с сегодняшнем днем.

[vadgu]

В свое время лет 10 назад работал в пав бывшем партархиве . В документах 42-43г часто попадались приказы и разнарядки по сбору средств для фронта,это была в основной своей массе обязаловка,причем за невыполнение сулили всяческие кары. Только собирать было наверное весьма затруднительно ,поражало то что только обкомовские приказы были на нормальной бумаге и то не всегда,с мест же писали в лучшем случае на тетрадных листах .а в основном это обрывки трофейных карт,куски обоев,оберточная бумага. Нищета полная. Кстати работая в ГАВО наблюдал такую же картину в 18-19 г.

[Витя]

Сообщение от vadgu

а в основном это обрывки трофейных карт

Немцы что-ли своими картами советские колхозы заваливали? Почему сразу не на трофейных знамёнах.

[Одесса алексей]

vadgu, Какая цель была Вашей работы и куда это работа вышла?

[vadgu]

Пытался написать работу по воронежской авиапромышленности 18 и19 заводам. Поскольку в ГАВО фонды 20-30х по этой теме до сих пор засекречены ,предложили поработать в партархиве. На полноценную работу, увы материала набрать не удалось но кое что интересное и порой анекдотичное попадалось.
Вы ВИТЯ зря иронизируете и вырываете цитату из контекста. Я писал об использовании эрзацев бумаги для написания подобных документов. Обрывки карт как наших так и трофейных также использовались.

[elena71]

Не совсем в эту тему...


Школьники из Саратова соберут деньги на самолет взамен сбитого Су-24


Саратовские школьники решили собрать деньги на "именной" самолет, который заменит российский бомбардировщик, сбитый турецким истребителем.


Об этой инициативе сообщила директор гимназии № 3 Татьяна Райкова на заседании общественного совета областной думы.

Ученики, которые являются участниками школьного военно-патриотического клуба, планируют собирать средства через социальные сети или организовать для этого специальный сайт.

По словам педагога, детей на такую акцию вдохновили примеры истории, когда граждане нашей страны во время Великой Отечественной войны перечисляли свои сбережения на приобретение боевой техники для фронта. В частности, пасечник из Саратовской области Ферапонт Головатый приобрел тогда два истребителя Як-1 и Як-3. На фюзеляжах боевых машин, одна из которых сейчас находится в музее Боевой славы в Саратове, были сделаны соответствующие надписи.

Правда, военная техника с тех времен сильно подорожала. Так, по данным из открытых источников стоимость бомбардировщиков Су-24, которые РФ продавала на экспорт, составляла 5,5 миллионов долларов.

[elena71]

Всё, проект закрыт...

Родители саратовских школьников намерены пожаловаться в прокуратуру на директора гимназии, которая предложила собрать средства на военный самолет. Родители опасаются, что это сделает их детей мишенью для террористов

Подробнее на РБК:
http://www.rbc.ru/politics/30/11/201...7947d54c6a5c0d